Дикая девочка. Записки Неда Джайлса, 1932 - Джим Фергюс

Ты, может, считаешь себя крутым парнем?

Я вовсе не считал себя крутым парнем, но ответить не мог просто потому, что он сильно сжал мне горло.

– Так что, считаешь? – с угрозой переспросил Гетлин.

Я ухитрился помотать головой.

– И правильно, – заявил Гетлин. – Никакой ты не крутой. Так просто, кое-что умеешь. А если ты еще раз такое мне скажешь, я тебя жизни лишу. Ты меня хорошо понял?

Я кивнул.

– И девушку эту ты больше беспокоить не будешь, – продолжал Гетлин. – Мы теперь не в кантине. Мы в поле. Ты здесь ради удовольствия экспедиции к апачам. Ради моего удовольствия. И нечего скакать тут, как щенок вокруг течной сучки. Понял меня, мальчик?

В эту минуту к нам подошла Маргарет Хокинс.

– Что тут происходит? – требовательно спросила она.

– Учу молодого мистера Джайлса правилам поведения в поле, Маргарет, – ответил шеф полиции. – Только и всего.

– Отпустите его, Лесли, – сказала Маргарет. – Вы делаете ему больно. Он же еще ребенок.

– Да, мэм. Именно это я и пытался ему втолковать, – сказал Гетлин, ослабляя хватку. – Вот так-то, сынок. Леди поспешила тебе на помощь. Но, я думаю, мы поняли друг друга, верно? – Он отпустил мое горло.

Я потер шею. А Гетлин чуть приподнял шляпу в сторону Маргарет.

– Всегда счастлив видеть вас, Маргарет. Сейчас я занят размещением персонала, но попозже хотел бы пригласить вас потанцевать. – У хватив Магдалену под локоток, он повел ее прочь.

– Нед, с вами все хорошо? – с тревогой спросила Маргарет.

– Все в порядке.

– Что такое вы ему сказали?

– Назвал его сутенером.

– Не думаю, что вы хотите, чтобы такой, как Гетлин, стал вашим врагом, – сказала Маргарет.

– Поздно об этом размышлять, Мэг, – с казал я. – К роме того, он действительно сутенер. Эта девушка приехала сюда не по своей воле. И она такую жизнь не выбирала. А теперь он заставляет ее ехать с нами. Обслуживать добровольцев. Это настоящее рабство.

– Ладно-ладно, Недди, – проговорила Маргарет. – Я сама поговорю с ним об этом.

– А я и не знал, что вы с ним перешли на имена.

В эту минуту мимо нас прошел официант; он не то тащил, не то волок упиравшегося мальчишку Хесуса, ухватив его за воротник.

– Сеньор Нед! – завопил тот, пытаясь вывернуться из захвата официанта. – Я искал вас!

Официант остановился и начал что-то быстро говорить по-испански, указывая темпераментными жестами на мальчишку.

– Я не все понял, – сказал я Хесусу, – он говорит, что ты вор и сын шлюхи. Это правда?

Мальчишка пожал плечами.

– Я своей матери не знаю.

– Что ты стащил?

– Американцы от пары четвертаков не обеднеют. Пожалуйста, скажите ему, что я еду с вами, сеньор Нед.

– Ты со мной не едешь.

– Нет, еду, – продолжал настаивать Хесус. – Я на вас работаю. Я ношу вашу камеру, я учу вас испанскому, я вам очень нужен. Ну пожалуйста, сеньор Нед!

– Esta bien, – обратился я к официанту на своем зачаточном испанском, – puede dejar al chico [33].

Официант неохотно отпустил Хесуса, предварительно отвесив ему крепкий подзатыльник. Парень взвыл.

– Si yo le agarro robando otra vez, yo cortare la mano [34], – пригрозил официант, ребром ладони по запястью показывая, каковы его намерения.

Я тоже угостил Хесуса подзатыльником, и он снова завыл, что, похоже, порадовало официанта.

– Будет воровать, я сам ему голову оторву, – пообещал я.

– Если я буду у вас работать, то воровать не стану, – сказал Хесус, потирая затылок.

– Об этом поговори с Большим Уэйдом, малыш, – сказал я. – Я не имею права нанять тебя, и я не в лучших отношениях с директором по персоналу.

Сейчас я лежу на койке в полотняной палатке, которую делю с Уэйдом Джексоном. Он уже уснул и храпит, как гром небесный. Мальчишка Хесус, завернувшись в одеяло, лежит на полу и тихо посапывает, похоже, спит. Уже три часа ночи, а мне не спится. Вообще непонятно, как спать в таком шуме. Мало того что Уэйд храпит, так масса людей все еще пьют и пляшут. Несколько минут назад, судя по всему, драка началась. Орут, ругаются и по-английски, и по-испански. Даже стреляют.

Только я все это записал, как полог нашей палатки отодвинулся, и внутрь проскользнула тень.

– Кто здесь? – спрашиваю.

– Это я, Маргарет, Недди.

– Что вы здесь потеряли?

– Я боюсь, – с казала она. – С лышали стрельбу? Можно, я побуду тут, с вами? – Не дожидаясь ответа, Маргарет забралась ко мне на койку. Одетая.

– Не подумайте ничего дурного, маленький братец, – прошептала она. – Вы меня не волнуете. У меня был выбор: вы или Толли, и я решила, что буду искать защиту у вас.

– Спасибо, Маргарет, – сказал я. – Я польщен.

– Понимаете, трудно предположить, кто может оказаться в кровати Толли, – усмехнулась Маргарет.

– Я думал, вы выберете шефа Гетлина, – с казал я. – Я видел, как вы с ним танцевали.

– Судя по звукам, шеф сейчас занят своими прямыми обязанностями, – заметила Маргарет.

– О, так, значит, если бы не это, вы пошли бы в его палатку?

– Я этого не говорила.

– Вы это подразумевали, – сказал я. – Господи, Маргарет, я поверить не могу, что вам нравится эта свинья.

– Что ж поделать, нравится, – призналась она. – У меня очень плохой вкус на мужчин. Вот почему я стараюсь держаться от них подальше.

– Как же так вышло, Маргарет? – спросил я. – Наверно, какой-то мужчина очень плохо с вами обращался.

– Ох, так и думала, что вы спросите, Недди, – проговорила Маргарет, – но сейчас мне не хочется об этом говорить.

– Ладно.

Мы немного полежали молча. Я чувствовал мягкую тяжесть груди Маргарет на моем плече, слышал биение ее сердца, от всего ее тела шло чудное тепло. И понял, что начинаю возбуждаться.

– Тесновато здесь, правда? – промямлил я, попытавшись отодвинуться и, конечно, задев ее.

Она определенно почувствовала, что со мной происходит, потому что сказала:

– А может быть, в кровати Толли было бы безопаснее? Не разочаровывайте меня, Недди, я хочу, чтобы мы были друзьями.

– Простите меня, Мэг, – сказал я. – Я ваш друг. Я это не нарочно. Я всего-навсего живой человек.

Она засмеялась.

– Вы чудесный мальчик. Будь я хотя бы на… гм… пять лет моложе, я влюбилась бы в вас. А вы потом разбили бы мне сердце.

– Я никогда бы этого не сделал, Маргарет.

И мы снова лежали молча. Я пытался думать о другом, о пьяной драке там, на улице. Крики и ругань становились все громче, и наконец мы услышали, как подоспели люди полковника Каррильо и принялись наводить порядок.

– Господи, – сказала Маргарет, – да они поубивают друг друга, мы