Прости, я тебя проиграл - Галина Милоградская

— Как спалось? — хрипловато спросил Макс. «Какие всё же красивые у тебя глаза», — подумалось мне. Не гроза, не ртуть, спокойное серое море с редкими вкраплениями небесно-голубого.

— Отлично. — И ведь не соврала, правда отлично выспалась.

— Не жалеешь, что осталась?

— А должна?

В эту минуту рядом с ним я не о чём не жалела. Нисколечки. Смущающее чувство, что я на своём месте, захлестнуло, слишком сильное, чтобы я могла с ним справиться. Щёки вспыхнули, выдавая с головой. Макс склонил голову набок, улыбка на миг превратилась в насмешку, словно сквозь маску прорезался тот, прежний, властный. В желудке резко похолодело: что, если я ошибаюсь? Где правда в его отношении ко мне? И где заканчивается игра и начинается реальность?

— Какая ты всё-таки удивительная, Лен, — прошептал он, убирая руку и делая шаг назад. — Соглашаешься на возмутительную сделку и при этом ведёшь себя, как королева в изгнании. Не скрываешь желания скорее освободиться, но остаёшься, когда есть шанс сбежать. Какая ты настоящая?.. Я не понимаю.

О том, что он тоже может быть растерян, я как-то не подумала. По его словам действительно выходил не слишком надёжный образ. Ближе к истеричке, чем к рассудительной женщине, попавшей в трудную ситуацию. Но, несмотря ни на что, он предложил остаться. Почему?

— Почему ты разорвал контракт и предложил остаться? — спросила, прежде чем успела передумать. Мне просто необходимо знать правду, чтобы понять, куда двигаться дальше. Даже если он сейчас соврёт, этого будет достаточно — я смогу сама себя успокоить. Хотя бы на время.

— Пьяный был, — пожал плечами Макс, скрещивая руки на груди. — Не думал, о чём говорю.

Что ж. Правда была болезненной, но я ведь тоже склонялась к этой мысли. Хотя и отгоняла её, надеясь на какое-то чудо. Некоторые вещи никогда не меняются, например, я до сих пор умею мечтать. Удивительная способность.

— Теперь жалеешь? Или сделка всё ещё в силе? — голос дрогнул, предатель. Я проглотила вставший в горле комок и вскинула подбородок. Сердце заколотилось быстрее в ожидании ответа.

— Я всегда держу своё слово.

Температура на кухне резко изменилась, становясь ниже. Мирное серое море темнело на глазах, превращаясь в штормовое. Что я сказала не так? Просто хотела понять свой статус в его жизни. Видимо, он как раз не изменился, несмотря ни на какие ласки, что он дарил этой ночью.

— Почему ты осталась?

Вот он, вопрос, на который я сама не могу дать адекватный ответ.

— Не знаю. — Я попыталась улыбнуться, но улыбка выглядела жалкой. Я вся была жалкой, от макушки до кончиков пальцев на ногах. — Правда не знаю. Ты… — чёрт-чёрт-чёрт, почему его глаза снова так ярко вспыхнули? Ослепили, пришлось опустить голову, пробормотать еле слышно: — С тобой я чувствую себя в безопасности.

— Серьёзно? — недоверчиво спросил он. — После всего, что между нами было? — Макс тихо хохотнул, заметно расслабляясь: — Точно — удивительная. Или сумасшедшая.

— Очень может быть, — горько выдохнула я.

— Ладно, сумасшедшая, какие у тебя планы на день?

Планы? Моим планом была встреча с Вадимом, хотя меньше всего на свете я хочу видеть перед собой его ухмыляющуюся рожу. Если есть возможность отложить эту встречу, буду только за.

— Пока никаких. А у тебя?

— Есть одна мыслишка. — Макс подмигнул, потянулся было ко мне и вдруг… Смутился. Так явно, что это взывало новый прилив неконтролируемой нежности. Словно только сейчас понял, что стоит передо мной практически голым. И что больше не может распоряжаться моим телом, когда пожелает. Выражение его лица стало до боли знакомым, тем, из прошлого, когда он смотрел на меня щенячьими глазами, признаваясь в любви.

— Давай для начала позавтракаем, — сгладила я неловкость, кивая на давно закипевший чайник. — Только, — не удержалась и хмыкнула, — оденься для начала.

От самоуверенного самца до смущённого мальчишки разгон в секунду. Макс как-то виновато кивнул и спешно вышел, оставив меня беззвучно посмеиваться. Мы оба понятия не имеем, как вести себя друг с другом и что у каждого на душе. Это как ступать по минному полю, когда каждый новый шаг может стать последним. Никогда прежде не любила неопределённость, а сейчас она вдруг показалась чем-то удивительным и интригующим. Любовниками нас можно назвать с натяжкой, друзьями — тем более. Соседи по квартире с определёнными привилегиями? Чёрт, да кто же мы друг другу?!

Когда Макс вернулся, я успела сделать несколько бутербродов с ветчиной, хрустящим салатом и помидорами. Не знаю, как он, а я иногда позволяю себе вредную еду — обычно стараюсь избегать хлеба. Макс не возражал против моего кулинарного шедевра. Он принял душ, причесался и надел майку со штанами. При этом интимность между нами стала даже больше, чем прежде, как будто именно одежда не ставила препятствия, а наоборот, устраняла. Я смотрела на то, как перекатываются мышцы под майкой, когда он поднимает чашку, как движется кадык под кожей с каждым глотком, и чувствовала тепло, согревающее низ живота.

— Помнишь, как мы катались на речном трамвае в институте? — вдруг заговорил Макс.

— Помню, конечно. У меня тогда так волосы запутались, что я их час пыталась прочесать. — А ещё я помнила блеск реки, прохладный ветер, брызги, летящие в лицо. Воспоминание, казалось, давно потускнело, перекрылось множеством прогулок на яхте с Вадимом, но сейчас, когда Макс напомнил, я ностальгически улыбнулась. Какими мы все тогда были свободными! Сколько ожиданий от будущего было, сколько надежд…

— Хочешь повторить?

— Почему нет? Ты приглашаешь на свидание?

— Можно и так сказать.

Боги, да откуда у него взялось это умение превращаться в прежнего Макса? Его скулы слабо порозовели, а сам он выглядел так, словно боится, что я откажусь. Или просто испарюсь прямо сейчас.

— Тогда дай мне время собраться, — улыбнулась я и вдруг провела по его виску, заправляя прядь за ухо.

Одежда всё-таки меняет человека. Полуголый и домашний Макс радикально поменялся, стоило переодеть футболку, сменить мягкие штаны на джинсы, а запястье украсить тяжелыми часами. Он надел солнечные очки и улыбнулся хищной, многообещающей улыбкой, от которой живот скрутило сладким спазмом. Поразительно. Полчаса назад я пила чай с бывшим однокурсником, а сейчас собираюсь провести день с богатым плейбоем. Хотелось верить, что тоже выгляжу соответственно: длинная белая юбка в пол, белая рубашка без рукавов, синий пояс и синяя шляпа, которую я наверняка потеряю по дороге. Очки у меня тоже имелись, и благодаря тёмным стёклам я могла беспрепятственно пялиться на задницу Макса, когда мы шли к лифту. Ну, а что, задница отменная, давно уже это заметила.

— Не боишься, что кто-то заметит нас вместе и начнёт раздувать роман в прессе?

Я кокетливо придержала шляпу, забираясь в машину. Макс одарил меня долгим взглядом поверх очков и лениво улыбнулся: