Сквозняки. Повелитель иллюзий - Татьяна Леванова

— Гешка! Гешка! Скорей! — кричала она на бегу.

Добежав до оторопевшей Маши, она швырнула в сторону передник и обняла девочку.

— Доченька, доченька, ягодка моя сладкая, единственная моя радость, ты жива, ты вернулась!

Она стискивала девочку в руках изо всех сил и целовала в волосы, глаза, нос, а Маша не могла пошевелиться, лишь ждала, когда этот всплеск эмоций кончится.

— Ну, ягодка, ну скажи, ты меня узнаешь, да? Узнаешь? Ты вспомнила маму, вспомнила? Не молчи, цветочек, скажи — вспомнила меня?

— Мама, — выдавила из себя Маша и обняла незнакомую женщину. Потом обернулась на Кармина. Увиденное повергло ее в шок — тот едва не вытирал слезы, так умилялся. Он явно чувствовал себя героем, вернувшим единственного ребенка исстрадавшейся матери. «Непохоже, чтобы они притворялись, неужели я действительно сошла с ума?» — в панике подумала Маша. Из-за плеча женщины она увидела подошедшего мужчину, наверное, того самого Гешку. Тот был в недоумении и явно не разделял восторгов Кармина и своей супруги.

— Вы рады? — спросил его Кармин. — Я нашел вашу Жуку Листогон.

— Пройдите в дом, нам надо поговорить, — ответил мужчина. Не без труда оттащив рыдающую женщину от Маши, он ласково, но настойчиво начал подталкивать ее в сторону колокольчика,

— Что происходит? — спросила Маша, — Кто это?

— Идите в дом! — крикнул мужчина через плечо, еле удерживая бьющуюся в руках жену. Та плакала и смеялась одновременно.

Ничего не оставалось, как последовать за ними.

Гешка уговаривал женщину выпить настой лесного прохладника:

— Тебе нужно отдохнуть, Карантина, не волнуйся, никуда твоя Жука не денется.

— Пусть она посидит со мной, — капризничала женщина.

— Я посижу, мама, посижу, — пообещала Маша, обменявшись быстрым взглядом с Гешкой. Мужчина прищурился и еле заметно кивнул ей.

Они уложили Карантину в небольшой прохладной спаленке с голубыми шторами. Маша села рядом с ней на шелковое покрывало, и женщина вцепилась в запястье девочки своей рукой.

— Доченька, ведь ты выздоровела, да? Ты вернулась навсегда? — напряженно всматриваясь в ее лицо, без конца спрашивала женщина.

— Ты отдохни, мама, я не уйду, — посоветовала девочка, краем уха прислушиваясь к тому, что происходило в гостиной. К счастью, Карантина очень быстро уснула, Маша несколько минут смотрела на ее красивое грустное лицо, на плотно сомкнутые пушистые ресницы, и ее сердце разрывалось от жалости.

— Кармин, что вы наделали! — сказала она, едва войдя в гостиную. Мужчины уставились на нее. Кармин 212 был бледнее обычного.

— Не может быть, чтобы произошла ошибка, вы так похожи, просто одно лицо! — растерянно сказал охранник, показывая куда-то вбок. Маша повернулась и увидела свою собственную фотографию: она улыбается, сидя на надувном бобовом стручке, плавающем на поверхности бассейна.

— В сотый раз вам твержу, это не моя дочь! — хозяин был взбешен, по его лбу катились капли пота. — Она никогда не носила длинных волос!

— В сотый раз вам отвечаю: после Лабиринта Иллюзий личность меняется, она может стать какой угодно. Может захотеть отпустить волосы или вообще их перекрасит!

— Кармин, я не знаю этих людей! — Маша потерла руки — на ее запястье остались красные следы от пальцев Карантины. Кармин взглянул на хозяина дома и спросил:

— Что с вашей женой?

— Она тяжело перенесла, когда Жуку забрали в «Приют мечтателей» прямо из нашего дома. Но когда дочку определили в опасные «задумчивые» и выслали куда-то на дикие острова, жена повредилась в уме. Врачи долго боролись за ее рассудок. В последние дни она была такая спокойная, такая покладистая. Такая… Обычная… И вот появились вы. Какого семицветика вам надо было!

— Вы подавали в розыск, фотография и анкета Жуки Листогон хранится в базе данных служебного пользования! — теряя терпение, прорычал Кармин. — Я исполнил свой долг Кармина и вернул вам пропавшую дочь!

— Это не моя дочь! Заберите ребенка обратно! — рявкнул Гешка.

— У вас сердца нет! — не отставал Кармин.

— Послушайте, — перебила их Маша, — уважаемый Геша, не знаю, как ваше полное имя…

— Гешандий, — буркнул тот.

— Я не претендую быть вашей дочерью, и я не оправдываю Кармина, который заставил меня приехать сюда, — твердо сказала девочка. — Но мне страшно представить себе, что будет с Карантиной, когда она проснется.

— Я скажу, что ты ей приснилась, — пробормотал Гешандий.

— И тогда она зациклится на своем сне? — Маша уперла руки в бока, как делала ее мама, когда старалась отстоять свою точку зрения. — Она страдает не потому, что не видит дочь, вы же сами сказали, ей стало хуже, когда ту сослали на дикие острова. Первое, что она спросила у меня, было «ты жива?». Если я побуду пару дней у нее на глазах, а потом уеду, якобы продолжать лечение, я уверена, ей станет намного лучше.

— Я не уверен, — ответил мужчина.

— Как бы там ни было, я представляю Службу охраны Объединенных островов, я доставил пропавшую девочку ее родителям и считаю инцидент исчерпанным, — настаивал на своем Кармин 212. — Вы можете подать жалобу, но это ничего не изменит. Девочка как две капли воды похожа на вашу дочь, она тоже «задумчивая», максимум, чего вы добьетесь, — что ее тоже отправят на дикие острова,

— Ну спасибо, Кармин! — сквозь зубы сказала Маша, она здорово обиделась на охранника.

— Что же мне делать? — растерянно спросил мужчина и сел на диван, обтянутый зеленым плюшем.

— Кармин, вы сейчас с чувством выполненного долга вернетесь к вашим кошкам на деревьях, оставив меня здесь, и забудете все, что было? — сердито сказала Маша. — Про оборотней, про магию, про оранжерею, про спасение мира?

— К каким кошкам? — обомлел Кармин.

— О чем вы? — спросил Гешка.

— Все, что вы хотели, — это быть героем, вы стали им и создали массу проблем, непутевый вы академик, — презрительно сказала Маша. — На вашем месте я бы вернулась к домику Болта Тесного и проследила за ним, а еще проверила бы информацию по Жуке Листогон и поискала бы данные на этого мальчика.

Она достала из кармана в несколько раз сложенный портрет Либранта.

— Если у вас есть совесть, вы навестите меня через пару дней и поможете уехать от Карантины, убедите ее, что я отправляюсь продолжать лечение. Гешандий, — обратилась она к хозяину дома, — прошу вас, позвольте мне остаться хотя бы на пару дней. Можете меня вообще запереть и не кормить…

— Зачем такие крайности, — проворчал тот, — будем считать, что ты лекарство для Карантины. Все, что ты можешь натворить, стянуть что-то или поджечь дом, будет на совести охранника. Я запомнил ваш номер, Кармин 212. В случае чего ответите!