Черный генерал - Генрих Гофман

Станислав Мика – рабочий из Всетина – недоверчиво поглядывал на Будько.

Партизаны сгрудились в густом кустарнике на берегу речушки. Мурзин и Ташиновский уже успели договориться о порядке перехода границы и теперь, дожидаясь наступления темноты, вместе со всеми принимали участие в разговоре.

Наконец Станислав Мика не выдержал, подошел к Мурзину, которого очень уважал, как старшего русского командира, и, кивая на Будько, спросил:

– Судруг велитель! То правда он говорит?

– Конечно, правда. Вот разобьем бошей, поедешь после победы к нам в гости, тогда и сам увидишь.

– О! Я мечтал поехать Россия. Я много слышал про ваша страна. Раньше нам про вас говорили плохо. Теперь мы знаем, что то было не так… А зачем вы не хотели помогать нам, когда боши пошли на Чехию и Моравию?..

– Это кто тебе так сказал? Слышь, Степанов! Будько! – обернулся Мурзин к товарищам. – Он говорит, что Советский Союз не хотел помогать Чехословакии, когда на них немцы двинулись.:

Разговор о рыбе прекратился. Будько, набычившись, шагнул к Мике.

– Это мы не хотели? – стукнул он себя в грудь кулаком. – А ты знаешь, что мою часть в ту пору аж с Камчатки в Белоруссию перебросили. У нас бомбы на самолетах подвешены были. Несколько дней просидели мы в боевой готовности, чтобы чехам помочь. Потом узнали, что Чемберлен в Мюнхене вашу родину продал. А правительство Польши не пустило нас к вам через свою территорию. За это польские паны сами головой поплатились.

Теперь и Гаша Ташиновский, и другие чехи удивленно смотрели на Будько.

– Это правда! – поддержал Мурзин бывшего летчика.

– Верно он говорит. Так было на самом деле, – присоединился к нему Степанов.

Чехи и словаки удовлетворенно закивали головой и на своем языке бурно принялись обсуждать впервые услышанную новость. В их быстром говоре трудно было что-либо разобрать. Но по тому, как часто и с какой интонацией произносилось имя Бенеша, Мурзин понял, что словацкие и чешские партизаны ругают бывшего президента Чехословакии. А несколько позже, уже на марше, когда моравская граница осталась позади, невольно вслушиваясь в разговоры своих боевых друзей, он почувствовал, что после этой беседы и без того хорошее отношение к советским людям стало еще теплее.

Ташиновский вел партизан давно заросшими туристскими тропами. За ночь они успели далеко углубиться на территорию протектората. Казалось, не будет конца этим горам со светлеющими пролысинами обнаженных вершин, с темным покрывалом густых лесов. Почти всю дорогу над головой светила яркая луна, освещая причудливые контуры гор.

Перед рассветом партизаны выбрались на скалистую возвышенность и разместились за скалами. Когда окончательно рассвело, они разглядели внизу причудливо извивающиеся ленточки дорог, просторную долину, окутанную сизой утренней дымкой.

Весь день отсыпались утомленные люди, а вечером двинулись дальше в путь. И вновь прохладная осенняя ночь скрыла партизан от вражеских глаз. За эту ночь они прошли целых тридцать пять километров. К утру рюкзаки с боеприпасами и провизией казались втрое тяжелей. Ремни автоматов терли шею, клонили к земле. Но впереди уже маячила поросшая лесом вершина горы Княгиня, и партизаны из последних сил начали взбираться по склону.

Завидев людей, дикие козы шарахались в стороны, проворно скрывались в зарослях леса. Стадо кабанов с пронзительным визгом метнулось почти из-под самых ног. Страстный охотник, Мурзин еле сдержался, чтобы не пустить им вдогонку автоматную очередь.

– Вот он, Чертов млин, – сказал Гаша Ташиновский, указывая Мурзину на развалины древнего замка, видневшиеся на самой макушке горы. – Когда-то здесь стояли войска самого Яна Жижки. Оттуда Моравия видна на сто километров. Там раньше сходились все туристические тропинки. Еще метров триста, и мы у цели.

– Та-ак! Давай поднажмем, судруг Ташиновский.

Но последние метры давались все труднее и труднее. Сказывалась значительная высота. Ноги словно прилипали к земле. На теле проступала испарина.

Неожиданно деревья расступились, открыв небольшую покатую полянку, на верхнем краю которой примостился заколоченный туристский домик.

– На сегодня хватит, – сказал Мурзин. – В этом доме мы вое уместимся.

Он первым ступил на просторную террасу, пристроенную вдоль длинной стены, обращенной к солнцу, и огляделся. До самого горизонта в голубоватой дымке простиралась холмистая долина, покрытая лугами и лесом. А дальше громоздились горы.

Партизаны со скрежетом вырывали доски, которыми были забиты двери и окна. Всем хотелось поскорее разместиться на отдых. Комнаты в доме оказались пыльными и захламленными. Видно было, что здесь давно не ступала нога человека. На железных кроватях валялись потрепанные матрацы, стулья и кресла были уложены штабелями.

– Настоящий курорт, – пошутил Мурзин, подмигнув Степанову. – И высота подходящая. Так что для летчиков условия как в полете.

– Да! Если не сорвемся в штопор, отсюда немцам в хвост заходить удобно. Дал короткую очередь, и отворачивай в сторону, – шуткой на шутку ответил Степанов.

– А что надо делать, чтобы в штопор не сорваться? – поинтересовался Мурзин.

– Ничего особенного. Просто нельзя терять скорость.

– Та-ак! Правильно говоришь. Тогда не медли. Выделяй патрулей во все стороны, выставляй часовых, остальным спать. Здесь и обоснуемся.

– Что ж, место вполне подходящее. Туристов, наверное, в ближайшее время не предвидится.

Немного передохнув, Мурзин в сопровождении Гаши Ташиновского обследовал местность вокруг новой базы. Затем они поднялись на вершину горы и пробрались в мрачное подземелье разрушенного замка. Единственными обитателями этих сырых подвалов были летучие мыши.

«На крайний случай и здесь перезимовать можно, – мысленно прикидывал он. – Зимой по глубокому снегу немцы сюда не сунутся».

Вечером, поблагодарив Ташиновского, Мурзин отпустил его домой, в Среднюю Бычву, вместе с двумя другими проводниками. Гаша обещал наведаться через несколько дней и привести своих людей, которые решили стать партизанами. Он собирался доставить с ними и хлеб, и сало, и соль, и сахар.

– А мясо сами добудете. Дичи здесь много, – оказал он Мурзину на прощание.

После его ухода Мурзин обошел дом, чтобы проверить, как устроились партизаны. Настроение у всех было приподнятое, люди чувствовали себя в безопасности.

– Ну, кто найдет дорогу обратно к селу Штавник? – спросил Мурзин, проходя в одну из комнат.

– Зачем искать? Я, пан велитель, сюда еще мальчиком с батькой ходил. То правда же, – ответил молодой невысокий чех.

Мурзин подозвал к себе бывшего артиллериста – лейтенанта Настенко и приказал:

– Собирайся, Василий! Пойдешь с этим чехом назад к Ушияку. Доложишь все как есть: прошли успешно, разместились на горе Княгиня, местность подходящая. И жить и воевать можно. Пусть собирает все партизанские группы и ведет сюда. Укажите отряду путь. Так что, извини, брат, придется тебе во второй раз эту дорогу отмерить. Надеюсь на тебя, парень ты крепкий, не подведешь.