Ключевой - Максим Забелин

Так и прошел наш первый разговор. В задумчивости я открыл вино и сделал несколько больших глотков прямо из бутылки. Вино было сладковатым, с ягодным оттенком. Но действовало, как любой другой алкоголь, – через пять минут мое положение не казалось мне настольно безнадежным. Волнение отступило, я расслабленно откинулся в кресле и, глядя в телевизор, допил бутылку до конца.

Потом осторожно встал, прислушался, не доносятся ли из спальни какие-то звуки, подошел к двери в коридор, достал из своей сумки кошелек, обулся и вышел из номера.

Я гулял по городу часа три, поглазел на атомоход «Ленин», дошел до морвокзала. Когда я вернулся в гостиницу, солнце по-прежнему висело над горизонтом, по ощущениям было утро, хотя часы упорно показывали час ночи.

Проветрившись и полностью протрезвев, я поднялся в номер, принял душ и, осторожно пробравшись в спальню, лег на свободную половину кровати поверх одеяла. Наталья спала рядом, ко мне спиной. Я подождал минуты три, прислушиваясь к ее ровному дыханию. В голове у меня проносились воспоминания о нашей юности, беседах, прогулках. Вспомнил я и нашу встречу на официальном приеме. Все эти годы я так мечтал дотянуться до нее, дотронуться, а теперь она лежала от меня всего в нескольких сантиметрах, рядом со мной в постели. То есть, конечно, не со мной. С тем, другим. Со мной такое и не могло произойти…

В этот момент я повернулся и приобнял ее, и почувствовал тепло, к которому всегда так влекло. Удивительный запах, такой манящий и такой запретный. Она, сонная, придвинулась ко мне, и одеяло съехало вниз, обнажая плечо и часть спины. У меня перехватило дыхание, я протянул руку и стыдливо провел рукой по ее гладкой коже. Нет, это было невыносимо. Я буквально заставил себя подтянуть одеяло наверх и укрыть ее. Тут же я отвернулся к окну и вперил взгляд в тонкую щель между жалюзи и подоконником, откуда пробивался неясный свет яркого ночного солнца.

Обычно засыпая быстро, я лежал и смотрел туда еще полчаса, потом вертелся со спины на живот и обратно. Все мои прогулки по холодному городу в стремлении набрать физическую усталость не привели ни к чему. Наконец, совершенно обессиленный постоянной внутренней борьбой, я забылся неспокойным нервным сном.

● ● ●

Наш автомобиль бросало по ухабам. Дорога была одним только названием. Это было направление. Скудная растительность покрывала безлесые пригорки, повсюду торчали валуны, словно их разбросал по округе какой-то неведомый исполин. Мы изо всех сил пытались удержаться на заднем сиденье, чтобы не пробить головой крышу видавшего виды внедорожника.

Наталья заказала его еще накануне, и ровно в восемь утра он ждал нас на парковке отеля. Сказать, с каким трудом я встал, – ничего не сказать. После того как она, уже одетая в джинсы и теплую кофту, меня растолкала, я несколько мгновений не мог понять, что происходит и где я нахожусь. Я беспомощно хлопал глазами, пытаясь сфокусировать взгляд на этом видении на фоне яркого света, падающего из освобожденных от жалюзи окон.

Придя в себя, я вскочил, быстро натянул самое теплое, что у меня было, – вчерашние джинсы и поло с ветровкой. В таком полностью одетом виде я умылся, почистил зубы и через две минуты стоял у выхода из номера.

Глядя на все мои собирания с умилением, Наташа не удержалась и прыснула:

– Ну, Ключевой, каждый раз смотрю на тебя и удивляюсь, как ты умудряешься делать все так быстро?! Пять минут – и отстрелялся!.. Выспался хоть? – добавила она участливо.

Я осоловело кивнул. По поводу нашего вчерашнего разговора она не произнесла ни слова. Мы спустились вниз, захватив с собой ее тяжелый чемодан с аппаратурой, съели по паре каких-то сосисок и бутербродов с кофе в ресторанчике внизу и вскоре уже катили в сторону Заполярного. По дороге я рассказал ей о нашей встрече с Мишиным в аэропорту и о его идее изменить свою жизнь с помощью бега. Она тут же подписалась на его канал и поставила его в рекомендованные своим зрителям. Я вспоминал какие-то истории из нашего университетского прошлого, она хохотала. Стараясь быть максимально осторожным, я сознательно обходил события последних нескольких лет, особенно последние полгода.

В ответ она рассказала о своей поездке в Канаду, откуда она, как выяснилось, только прилетела и отчего у нее и был джет-лаг. Там она выходила на Большое Невольничье озеро на рыбалку с местным племенем индейцев кри и теперь собирается сделать об этом очередной фильм.

Я завороженно слушал все это, мысленно желая узнать как можно больше подробностей, но в разговор постоянно влезал наш водитель, полукровка по имени Володя с широким скуластым лицом и узкими хитрыми глазами. Наталью он узнал и активно участвовал в разговоре, дополняя его своими полувымышленными историями о предках – то ли саамах, то ли ненцах, которые под прикрытием оленей расселились по всему северу и были, согласно его теории, в самом прямом родстве с коренным населением Америки. Подытожил он это все искренним предложением «незабываемой» рыбалки с динамитом на местных озерах. На что Наталья Александровна, как советник премьер-министра, пообещала подумать над развитием туризма в регионе в обмен на обещание Володи завязать с динамитом.

Тут доморощенный браконьер понял, что болтнул лишку, и сосредоточенно замолчал, уставившись в трещину на лобовом стекле.

За Заполярным дорога закончилась, и теперь мы скакали, как сайгаки. А я задавался вопросом, выдержит ли ходовка старенького «уазика» такое приключение? Портнову, однако, это совсем не смущало, она с любопытством глазела по сторонам, иногда только, во время преодоления особо крупных кочек, прихватывая мою руку.

С Мещеряковым она созвонилась еще до моего пробуждения и обо всем договорилась. Тот ждал нас со своими подельниками на бывшем объекте всесоюзного значения. Что он там делал, одному богу известно!

Вскоре из-за пригорка показалась полуразрушенная башня буровой установки. Это было высокое здание в форме параллелепипеда высотой в пару пятиэтажек. Листы железа, которые укрывали его от северных ветров, теперь посыпались и местами, особенно ближе к крыше, совсем отлетели. Серые заброшенные постройки хозблоков раскинулись на довольно обширной территории неподалеку от вышки. И чем ближе мы подъезжали, тем более безрадостной становилась картина. От былого величия остались только очертания. Северная природа и охотники за металлом сделали свое дело – запустение и разруха встречали нас в этот полуденный час.

Однако совсем рядом со зданием вышки, точнее, за ней, оказалось то, что мы не увидели сразу – это яркие оранжевые домики-бытовки, крошечные по сравнению с впечатляющими размерами буровой. Рядом стояло несколько автомобилей – пикапов, увешанных световым оборудованием. На одном из них было даже какое-то подобие спутниковой антенны. Наш джип отечественной сборки смущенно притормозил рядом со своими пузатыми новенькими собратьями.

Я вышел на улицу и, разминая затекшие ноги, обошел машину, чтобы открыть дверь Наташе, но та уже выпрыгнула сама и застегивала теплую куртку. Несмотря на раннее лето, было довольно прохладно. Дул пронизывающий ветер. А в тени заброшенных хозблоков вообще лежали шапки грязного снега. Я в очередной раз пожалел, что не взял ничего теплого. Мне в моей ветровке было, прямо скажем, холодно.