Все миражи лгут - Александр Терентьев

– Клянусь, я точно не знаю, – отрицательно покачал головой японец и, увидев, что куривший в стороне второй бандит отбрасывает в сторону окурок и явно собирается помочь своему напарнику методами, в которых главными аргументами являются не слова, а кулаки и тяжелые ботинки, торопливо добавил: – Правда, не знаю! Но он как-то вскользь обмолвился… Он называл остров Окинава. Да-да, я вспомнил – Окинава…

– Окинава? Это точно?

– Да-да, Окинава…

– Ну вот и славно, – Малышев подцепил край ткани под подбородком и одним движением снял с лица маску. – Фу-у-у, утомил гад… Какой-то мудрец, дорогой Уэмада-сан, сказал, что многая знания таят в себе многая печали. Может, и так, но, как видите, иногда они могут и жизнь спасти… Да что это с вами, уважаемый? А-а, понимаю: догадался-таки…

Управляющий рёкана не был мудрецом, но иногда смотрел полицейские боевики и прекрасно знал, что если похитители вдруг снимают маски и позволяют жертве увидеть свои лица, то означать это может лишь одно: пленник приговорен, никто не собирается оставлять в живых свидетеля, который впоследствии может опознать бандитов…

Малыш почти с сочувственным интересом наблюдал, как ужас понимания на лице японца сменился отчаянием, а еще через долю секунды – отрешенным спокойствием обреченности.

– Прости, брат… – бандит сокрушенно вздохнул и с неуловимой быстротой нанес пленнику страшный удар в висок. – Вот и все. Теперь тебе уже не больно…

– Слушай, артист хренов, кончай свой балаган! – Воронин раздраженно прикурил новую сигарету. – Псих… Нам надо о другом думать: куда его теперь…

– А что велосипед изобретать? – равнодушно пожал плечами Малыш. – Можно здесь прикопать, можно в море отвезти подальше да в мешке с камнями утопить. Или автокатастрофу изобразить… Ты босс, тебе и решать. Стас, а ведь ему сейчас хорошо: ничего не надо и все уже знает… В смысле – как оно там…

– Если мы по-быстрому его не спрячем и не уберемся отсюда, то вполне можем словить по пуле от шерифов местных и тоже… все узнать! А мне не к спеху. Давай, за ноги его бери…

19

Старший лейтенант Катков чувствовал себя довольно скверно. Вероятно, нечто подобное испытывал в былые времена стрелок, соглашавшийся на дуэль по правилам «темной комнаты». Пистолеты за поясом или револьвер в руках, непроницаемая повязка на глазах и пустая комната, в которой дуэлянт оказывался один на один со своим противником. Кругом темнота и страшная, настороженная тишина. Противник где-то здесь – возможно, он в одном шаге от тебя, стоит лишь протянуть руку. Он так же, до звона в ушах, напрягает слух, каждой клеточкой настороженного до звериной чуткости тела ловит едва слышный вздох, каждый шорох врага и в любую секунду готов нажать спусковой крючок. Три выстрела, три пули и лишь насмешливая Судьба знает, кому повезет в этом единоборстве остроты чувств, нервов и быстроты и твердости рук…

Прочесывание островов с вертолета ничего не дало – Ковальский исчез, растворился, как рассеивается легкий парок над кружкой чая.

«Это называется тупик, – размышлял Скат, сидя перед телевизором и упираясь в слабо мерцающую цветную картинку невидящим взглядом. – Какой дурак сказал, что труднее всего искать иголку в стоге сена? Подумаешь, трудность… А вот если стог размером с полмира! Этот гад сейчас может быть как в соседнем городке, так и в какой-нибудь Новой Гвинее. Век самолетов, компьютеров и шпионских спутников! А толку? Ну, связался я с “центром” через страшно секретный спутниковый канал и что? Центр и ответил мне, Юстасу недоделанному, что работа ведется, но пока результатов никаких. Ни-ка-ких!..»

Катков никогда не считал себя специалистом в области всяких разведывательных и шпионских электронных штучек, но прекрасно знал, что любого человека можно в принципе отследить в любой точке мира по его мобильнику, по той же электронной почте и черт еще знает по чему. Да, можно с помощью спутника сфотографировать любого и на фотографии без особого труда рассмотреть, сколько времени на его часах. Многое по силам современным спецслужбам, но… не все.

Против всех электронных штучек и ловушек есть одно на удивление простое и эффективное средство-противоядие. Стоит сесть на самый обычный рейсовый автобус и заехать в обычную российскую деревеньку, удаленную от федеральных трасс километров этак на пятьдесят. Затем нужно выбросить в болото мобильный телефон и засесть в деревенской избе с русской печкой. И если человек не станет болтаться по единственной сельской улице и рассказывать всем пятерым местным жителям, как ловко он обманул все на свете спецслужбы, а просто затаится как мышь под веником… Если он скажет хозяйке дома, что ищет тишины и уединения для того, например, чтобы поработать над книгой или научным трудом, то… в этом случае все спутники и прочие поисковые системы окажутся просто бессильными.

– Так, а это что еще… – Скат направил пульт в сторону негромко бормотавшего телевизора и прибавил звука. На экране появилось панорамное изображение местной бухты, затем камера прошлась по болтавшейся в полосе прибоя перевернутой резиновой лодке, крупным планом показала черневшие груды камней. Картинка сменилась, и во весь экран возникла фотография обезображенного мертвого лица. Бесстрастный голосок дикторши-японки сообщил, что на берегу бухты обнаружен труп управляющего одной из местных гостиниц, некоего господина Уэмады. По всей видимости, продолжала диктор, речь идет о несчастном случае: по версии полиции господин Уэмада возвращался с рыбалки, двигатель лодки заглох, ее тут же развернуло боком, перевернуло сильной волной и швырнуло на камни…

Катков едва успевал переводить взгляд с картинок на бегущую строку субтитров, по-английски дублирующих мелодичную речь диктора, и обратно.

– Это что, нашего управляющего показывают? – Троянов подошел поближе к телевизору и впился глазами в экран и уже через минуту скептически прокомментировал: – Ну да, вот прямо как кит одуревший выбросился на камни и тут же ему настал кирдык!

– Да, не повезло мужику, – думая о чем-то своем, рассеянно кивнул старлей.

– Скат, ты что, веришь во всю эту лабуду? – удивленно вскинулся мичман. – Да ты два и два сложи, командир. Нет, ребята, тут без тех хлопцев, что за нашим сейнером охотились, никак не обошлось – вот на что хочешь спорю!

– Мы можем спорить и гадать сколько угодно, – подал голос Орехов. – Толку-то… Не идти же нам в полицию и спрашивать, что там на самом деле произошло…

– Но делать что-то же надо! – раздраженно заявил Троянов. – Сколько мы еще в этой гостинице сидеть будем? Как эти… дарумы, да? В смысле ваньки-встаньки…

– Когда мудрец не знает, что ему делать, – флегматично ответил майор, – он не делает ничего.

– Во-во, так в Москву и доложим: клиент от нас в бега подался, а мы типа медитируем! Мы, майор, от этой мудрости уже жиром скоро заплывать начнем, – не унимался Тритон.

– Да тихо вы! – повысил голос Скат и протянул руку к трубке мелодично запиликавшего гостиничного телефона. – Да, слушаю вас… Скоси мо вакаримасен – ничего не понимаю. Пожалуйста, говорите по-английски… Да… Предположим… Хорошо, я согласен. Называйте место… Об этом можете не беспокоиться… Хорошо, я буду через минут тридцать – тридцать пять… Русалка? Хорошо, пусть будет русалка. О’кей, отбой связи.