Я никогда не - Малика Атей

И они никогда, никогда не помнят текст песни, которую ты хочешь больше всего.

Ануар протянул Юну планшет с текстом Love me tender. Видимо, Ануар не сталкивался раньше с музыкантами и поэтому не знал о них главное: если им не заплатить, они будут петь только то, что хотят сами. В общем, на второй заход Юн – я полагаю, нарочно – пел ее не как Элвис, а испоганил весь темп, не там делал акценты и пел каждое слово отдельно – это самое из всего мерзкое, когда вообще теряется всякий смысл, это все равно что отдельно пить сырую воду и отдельно жевать заварку. Анеля пыталась двигаться в такт и щелкала пальцами мимо ритма. Юн бросил песню на последнем куске, я цокнула, но он уже завел скучную, как рабочий день сотрудника расчетно-кассового отдела, боссанову.

– Юн, позови нас на свою репетицию! – сказала Анеля.

– Мы с ребятушками сейчас в творческом отпуске, – Юн продолжал канючить боссанову, – но я забукирую для тебя лучшее место.

Вот из-за таких обещаний одинокой Анеле потом мерещится, что она нравилась бы Юну, если б Бахти перестала с ним заигрывать. Мне жаль Анелю, но меня смущает это чувство как мотивация – продолжать дружить с ней и продолжать терпеть Юна. И хотя жалость – это здоровая составная часть любой чистой любви или дружбы, и любят, не жалея, только маньяки, количество ее, ее соотношение с остальными чувствами определяюще. Нехорошо, когда она главная, нехорошо, когда она является причиной. Если вычесть из моего отношения к Анеле жалость, я не знаю, что останется – наверное, немного любопытства, немного нежности и немного привычки.

– А мы играть не будем? – заорала Бахти. В волосах промелькнули белые наушники. Она все это время не изнывала, а просто незаметно слушала музыку нормально!

Нас с Ануаром не надо было спрашивать дважды: мы подорвались со своих мест и уже были у стола. Ануар открыл мартини и наполнил пять бокалов одним ловким непрерывным движением.

– Прежде чем мы начнем играть, – он протянул всем бокалы, – мы должны выпить за талант Юна. Бро, ты крут.

Юн приложил руку к сердцу в знак благодарности.

– Юн такой скромняга, – протянула Анеля.

Но сегодня Юн не был скромнягой. Я пригляделась и вдруг увидела, что сегодняшний расслабленный, самовлюбленный Юн сильно отличается от привычного нервного Юна, как заикающийся профессор Квиррелл на уроке по защите от Темных искусств от жадного Квиррелла возле зеркала Еиналеж.

Короче, этот чертов Юн встретил девушку, и хотя в тот вечер казалось, что ни на чем, кроме временного настроения Анели, это не отразится, счастливая личная жизнь Александра Юна была началом нашего конца.

Мы познакомились с ней через неделю. С точки зрения принципов мне стоило пропустить организованную Юном встречу – но кому нужны принципы, когда можно посмотреть на ужасную дуру и потом всласть обсудить ее?

Юн зарезервировал стол в «Лангедейке», мы с Каримом, из-за меня, довольно сильно опоздали – он меня так стыдил взглядом, будто Айя была поездом высокой скорости из объятого революцией города в мирный. Мы пришли, когда разговор был в самом разгаре – ни неловких пауз, ни игры в отгадывание слов. По всем законам Анеля должна была бы терпеть не мочь Айю, и либо она признала в ней родственную душу, либо решила, что с врагом сначала надо подружиться, – но у них совершенно неожиданно сложился ладный тандем, в котором обе наперебой могли выпендриваться.

– Анеля, а ты, получается, международница? – спросила Айя.

– Юрист по международному праву, – подтвердила Анеля.

– У ваших же, я так понимаю, есть свои источники, свое мнение в принципе обо всем, что делается с этим миром?

– Ну и плюс семья. – Анеля цокнула. – Скажем так: мама работает в одной непростой организации и мне нет смысла читать политологов или официальные, – она хмыкнула, – версии.

Впечатленная Айя запустила пальцы в короткие, иссушенные высветлением и завивкой волосы.

– А что ты думаешь о положении России?

– Я могу понять позицию Путина, – низким голосом сказала Анеля. – Но и ему давно пора понять: это Европа. А Европа не приемлет нелегитимных решений.

Ануар с Бахти переглянулись, и почти сразу Бахти прислала мне сообщение.

Анеля разошлась.

– Ребят, – сказала, как только что стало известно, фамильярная Айя, – вы решили, что будете брать? Мы не стали заказывать без вас.

Карим метнул на меня еще один взгляд воплощенной совести – вот, люди уже голодают из-за моего обращения со временем.

Нам принесли еду, и Айя каким-то образом перешла с обсуждения меню к городам, в которых жила, и ее своеобразному пониманию интерьеров.

– Хозяйка квартиры предлагала его как бы обтереть. – Айя щелкнула желтыми пальцами, ища слово.

– Зашкурить, – помог Карим.

– Ну вот этой такой бумагой как пемза.

– Наждачной, – не выдержала Бахти, до этого молчавшая.

– Но я сказала: нет, он прекрасен. В этих старых пятнах от краски – он прекрасен. Это арт, это уже история.

– В Лондоне, – от важности под скошенным подбородком Анели появился второй, – я всегда иду в Портобелло[29] и нахожу там сокровища.

– И вот скажи, наши этого не понимают? – Айя выковыривала из салата прогорклый, по ее мнению, миндаль.

Анеля согласно кивнула. Она балансировала на задних ножках стула, откинувшись, нога на ноге, руки в карманах шорт – удерживать равновесие в таком положении на венском стуле было непросто, я мысленно отдала должное ее прессу. На секунду мне показалось, что она падает и вытаскивает руку из кармана, чтобы ухватиться за стол, – но Анеля, сидевшая как раз напротив входа в кафе, начала кому-то активно махать.

На пороге в нерешительности замер Айдар, рядом с ним – не Бота.

Девушка улыбнулась нам, не понимая, почему они не проходят внутрь.

– Айдарио! – окликнула его Анеля. – Идем к нам!

Я не думаю, что Анеля хотела ему насолить. Я думаю, она просто хотела козырнуть перед Айей – ты тут новенькая, дорогая, а я – не новенькая, у нас с Юном общие друзья, и я тут вполне распоряжаюсь. Айдар, что ему еще оставалось делать, подвел сияющую девушку к нам, Ануар уступил ей место, и они с Юном быстро приставили еще пару стульев.

– Да зачем вы, – Айдар не садился, – мы же вам помешали.

– Я боюсь, это мы вам помешали. – Я доброжелательно улыбнулась его девушке, но она, не почувствовав подвоха, с благодарностью улыбнулась мне в ответ – нет, она не знает, что он женат.

Она выжидательно смотрела на Айдара, явно желая остаться с его друзьями, и он сел, но сел на край, готовый в любой подходящий момент сбежать.

– Мика, – она представилась, чуть смущенно, и Айя, перегнувшись через Юна, первая пожала ей руку.