Тени Радовара - Марлус Морсхёйс

– Ого! – тихо говорит мама. – Смотри, Йона, вот это да!

Йона и так смотрит. Не смотреть на Восход невозможно, он притягивает взгляды, как магнит. Здание пробивает облака, как колосс из стекла и стали. А если представить себе, что и над облаками оно высится еще на несколько сотен метров, голова начинает кружиться. Как, впрочем, и от мысли, что сейчас нужно будет провести в эту крепость друзей из Своры. На секунду Йоне хочется, чтобы всё было по-другому. Вот бы она была обычной девочкой, которая любит розовый и отлично проведет время на приеме вместе с родителями и братом. Девочкой, которая никогда не знакомилась с Килианом, никогда не спускалась в тоннель под Звездным Светом. Но так уже не будет.

В металлических колоннах по бокам от входа отражается розовый призрак с мертвенно-бледным лицом и всклокоченными кудрями. Ноги не слушаются, и Йона хватается за мамин локоть.

– Тебе нехорошо? – спрашивает мама. – Ты что-то бледная.

Йона кивает.

– Немного голова болит. Надо будет сходить в туалет – умыться холодной водой.

Мама прижимает ее к себе.

– Да, сходи. Иначе будет обидно, что в такой особенный день ты так плохо себя чувствуешь.

Теперь голова просто раскалывается, но Йона выдавливает из себя улыбку.

– Конечно!

Их встречает женщина в костюме – на бейдже у нее написано «Крисси» – и провожает к лифту. К сто двадцать третьему этажу он взмывает со скоростью ракеты. Йона чувствует подступающую тошноту.

– Ты хорошо себя чувствуешь, милая? – спрашивает Крисси. – Не переживай, к этой скорости быстро привыкаешь. Держи, – и она достает из сумочки мятную конфетку. Йона пытается изобразить благодарность.

– У нее немного болит голова, – говорит мама.

– Вот подниметесь на сто двадцать третий, и ты сразу обо всём забудешь.

Крисси не преувеличивала. Весь этаж состоит из огромных открытых помещений, по периметру опоясывающих квадрат двора. Туман далеко внизу, и, благодаря высоким потолкам и стеклянным стенам всё пронизано солнцем. Развешанные в точно выверенном порядке призмы разбивают солнечный свет на цветные полосы, так что под потолком пылают радуги. Разноцветные блики на белом мраморном полу завораживают взгляд.

Йона идет к южной стене, за которой расположены Верхние районы, а за ними – море. Ветер наконец прорвал сплошную завесу облаков, но с такого расстояния много не разглядишь. Миниатюрные дома, крохотные автомобили.

– Идем. – Папа нетерпеливо тянет ее за руку. – Потом посмотришь. Через полчаса начнется выступление мэра, нужно занять хорошие места.

Головная боль сразу же возвращается. Всего полчаса. Через каких-то десять минут члены Своры будут ждать ее у эвакуационного выхода. Они специально решили прийти впритык, чтобы лишний раз не светиться.

Семья Бергер направляется в Парадиз, где уже полным-полно народу.

– Вот видишь, – шипит отец, – мы опоздали, всё занято.

Он хватает с подноса бокал шампанского и одним глотком осушает его. Потом берет еще один.

Парадиз – это огромная площадка, парящая над внутренним двором. Пол здесь стеклянный. Какой вес он может выдержать? Йона ступает на стекло осторожно, как когда-то спускалась на затянутый льдом пруд. Только здесь под ногами не вода, а четыреста метров пустоты.

– Трусиха! – говорит Джимми. Он ныряет в толпу и топает ногами по полу, пока один из Серых бригадиров, расставленных по всему периметру Парадиза, не делает шаг в его сторону.

Йона быстро подходит к нему.

– Сам ты трус, – шепчет она ему на ухо.

Она пытается незаметно оглядеться по сторонам. Всё именно так, как выглядело на чертежах. По четырем сторонам Парадиза, обрамляя ярко-синий квадрат неба, возвышаются галереи. К счастью, на них никого нет. Значит, Серая Бригада не ожидает нападения сверху. Вот они удивятся!

– Извините, извините! – Папа пробирается сквозь толпу вперед.

– Иди уже! – кричит сзади Джимми.

Йона тянет папу за пиджак.

– Папа, мне надо в туалет.

– Потерпишь. Ужас что такое. У тебя что, недержание?

– Да нет, мне просто нехорошо. Иди, я вас найду. Извини.

Папа, смирившись, еще пытается что-то сказать, но Йона уже скрывается в толпе. Она протискивается к лифтам в задней части здания.

Серого бригадира рядом с лифтами на чертежах не было. Перестукивание внутри головы превращается в удары кувалдой по стенкам черепа.

– Куда это ты собралась?

В голосе нет грубости, но Бригадир оглядывает Йону с головы до ног. Йона разглаживает свое розовое платье и проводит рукой по волосам.

– Извините, просто я оставила в автобусе комфон, а ведь я обещала одноклассникам сфотографировать мэра. – Охранник смотрит на нее скептически. – Все та-а-ак мне завидуют! – щебечет она. – Поверить не могу, что скоро увижу мэра Хаверс своими глазами!

Бригадир еще немного мнется, но потом машет в сторону лифта.

– Только быстро, а то всё пропустишь.

Йона улыбается своей самой милой улыбкой и заходит в лифт. Как только двери закрываются, она вытаскивает из рюкзака кепку и длинную черную футболку. Юбку платья она заправляет в легинсы, надевает рубашку и прячет волосы под кепкой. Затем смотрит в зеркало.

Йона Бергер, многообещающая дочь не менее многообещающих Роба и Марли Бергеров, исчезла. С нею исчезла и головная боль.

Внизу она бежит прямиком ко входу для поставщиков, который находится рядом с северными лифтами. Сегодня ночью ей снился страшный сон: Чарльз Флис поджидает ее у черного хода в Восход, а в руках у него дицентра формоза, цветок, который она украла для бабушки. Во сне Флис ухмыляется, обнажая большие желтые зубы, еле помещающиеся в рот. «Смотри, что у меня для тебя есть: разбитое сердце!» – кричит он и со всей силы разбивает горшок об пол, так что осколки летят во все стороны.

Случиться могло что угодно. Могла сработать сигнализация. На выходе могла стоять охрана. Членов Своры могли схватить. Но ничего из этого не происходит: Йоне по пути никто не встречается, дверь запасного выхода легко открывается, всё тихо. Судя по всему, правление не предполагает, что могут быть проблемы.

Йона пугается при виде своих шестерых друзей. Вид у них грозный: капюшоны толстовок натянуты до самых глаз, за плечами тяжелые рюкзаки с транспарантами.

Они проскальзывают мимо нее к грузовому лифту, на котором будут подниматься на сто двадцать шестой этаж. Рори показывает большой палец, Гелия коротко кивает, Минке смотрит прямо перед собой и просто проходит мимо. Килиан заходит последним.

– Возвращайся назад, – говорит он. – Четко сработано. Теперь дело за нами.

Дело за ними. А она кто? Дурочка из Средних районов, которую нельзя принять в Свору?