Лето любви и смерти - Александр Аде

– Отправляйся на кухню, – командует Анне Королек, – а мы с барышней побеседуем в комнате… Да, позвони Нате, сообщи, что задержимся. Пускай домой добирается сама.

Анна уединяется на довольно опрятной бело-голубовато-синей кухне с газовой плитой, холодильником «ЗИЛ» и невесть когда купленной мебелью «под мрамор». В ней растет невыразимая тоска, почти физическое ощущение присутствующей в воздухе ауры тления и смерти. Она звонит по мобильнику Наташе, испытывая радость оттого, что услышит голос живого человека.

– Извини, Ната, мы не сможем тебя забрать. Королек, кажется, нашел то, что искал… ты поняла?.. теперь выясняет истину. Сколько это продлиться, не знаю. Ты уж, пожалуйста, не жди нас, поезжай домой.

– Нет проблем, – в голосе Наташи звучит нескрываемая обида.

Тем временем в комнате, в которой из мебели только сервант, тумбочка, софа и три стула – все давнишнее, разномастное, дышащее на ладан, Королек стоит перед девушкой, раскачиваясь с пятки на носок. Требует жестко:

– Паспорт, – и протягивает ладонь, ничуть не сомневаясь, что в его руке появится документ.

И документ появляется – в коричневой обложке с золотистым гербом.

Полистав паспорт, Королек старательно выписывает данные, которые на дух ему не нужны, в свой потрепанный блокнот.

– Однако, Оксана, – если это только твое настоящее имя, – влипла ты в историю. Баба Вера не от старости преставилась – ты и твои приятели сильно ей подсобили.

– С чего это вы взяли? – огрызается рыжая, не сводя с Королька полных ужаса желтоватых глаз. Ее волосы, заколотые сзади и открывающие круглый кошачий лоб, красиво и трогательно пушатся.

– А с того. – Королек демонстрирует ей фотографию. – Знаешь такую?

– Н-нет, – медленно отвечает девушка, разглядывая снимок: мертвое, с закрытыми глазами и темными пятнами кровоподтеков лицо. – Кто это?

– Твоя коллега. Ныне усопшая. Тоже втиралась в доверие к старичкам. Потом горемык душили, и вдруг оказывалось, что по завещанию их фатеры принадлежат ей. Забавно, правда? Гляди внимательно, вдумчиво гляди – она свое уже получила. «Заборские» выследили ее, сердешную, и побаловались всласть. Сейчас охотятся за тобой. Могут явиться хоть сейчас. Выбирай: они или я. Покайся, облегчи душу… Ну?!..

Искусанные в кровь пухлые губы девушки, за которыми поблескивают остренькие, как у мелкого зверька, зубки, принимаются быстро шевелиться, выстреливая пулеметной очередью слов:

– В нашем поселке работы нет ни хрена. Вот в прошлом году и махнула сюда. Город вон какой большой. Торговых центров, ресторанов, фирм всяких до фигищи. Ага! Так меня тут и ждали! Сунулась туда, сюда. Образования не хватает, прописки нет, так что я вроде не человек.

Кое-как устроилась в кафе посудомойкой. Официантка – хорошая баба, душевная – пустила жить к себе. А я все думаю: как бы нормальную работу найти? Устала мантулить за гроши. Они там лакомятся в зале, а я посуду с их объедками скребу да мою. У меня кожа на руках трескаться стала. В гробу я такую работенку видала! В газетах объявления просматривала, месяц, второй третий – все мимо.

Вдруг гляжу: «Требуются иногородние девушки. Не интим». Позвонила. Говорят: «Приходите на отбор». Я накрасилась, надела самое лучшее. Являюсь. Здоровенный такой домина. Кабинет на шестом этаже. А перед ним девчонки маются. Подходит моя очередь. Заваливаюсь. Сидит мужик. Рассказала ему о себе. Спрашивает: «А как у тебя с совестью? Если мы тебя возьмем, придется засунуть ее поглубже. Зато огребешь столько бабла, мало не покажется». – «Ну, – думаю, – хватай, пока дают. – Говорю: – Согласна, засуну, куда прикажете».

Через неделю звонок: «Не передумала?» – спрашивают. – «Нет», – отвечаю. – «Тогда ждем по такому-то адресу». Прихожу. Место уже другое, даже район не тот. Домишко низенький, старинный. Очереди никакой. Опять этот мужик сидит. Объясняет: «Дело твое непыльное. Вот адрес старушки. А вот коробка конфет. Завтра вручишь бабке коробку и представишься сотрудницей фирмы «Север-Эдельвейс». Задача у тебя проще пареной репы: втереться к бабуле в доверие и поселиться у нее. Дави на жалость: дескать, приезжая, несчастная, живешь на птичьих правах. Как хочешь вертись, но добейся, чтобы она тебя приняла. Не возьмет, считай, плакали твои денежки». И достает визитку, на которой моя фамилия написана, имя-отчество, как положено. Отправилась я к бабке. Понравилась, стала у нее жить. Помогала по хозяйству…

– Деньги ты как получала? Из рук в руки?

– Этот, который меня нанял, велел завести в банке сберкнижку. Зарплату каждый месяц перечислял.

– Он предупредил тебя, что старуху угрохают?

– Не, просто позвонил… когда это было-то?.. а, ну да, точно, позавчера. И приказал: «Завтра до позднего вечера у бабки носа не показывай». Я так и сделала. Около полуночи прихожу, дверь отворяю – а старуха мертвая лежит. Я закричала, побежала к соседям…

– Значит, смерть бабули была для тебя сюрпризом?

– Ага.

– Ой, не ври, девонька. Ты же наверняка смекнула, что мужик не просто так из дома тебя оправляет.

– Нет, что вы! Конечно, я понимала, что случится что-то такое… Даже в магазине самообслуживания продуктов накупила.

– Зачем? – удивляется Королек.

– Даже вы не догадались – на чеке время ставится.

Хитрые янтарные глаза девушки сияют гордостью и тупым торжеством.

– И это все, что можешь мне поведать? Что-то не очень верится. Ты ведь и других старушек пасешь, – голос опера наливается силой. – Колись, раз уж начала. Сколько их, будущих жертв?

Девушка опускает голову:

– Только старичок.

– Он тоже помер?

– Нет! – вскрикивает она. – Он живой еще! Чем хотите, клянусь!

– Ладно. Верю. А теперь займемся мужиком, который тебя нанял. Хорошо его запомнила?

Девушка утвердительно мотает головой.

– Анна! – зовет подругу Королек, и когда она заходит в комнату, велит: – Оксана по памяти опишет личико некоего человечка, а ты изобразишь его в цветах и красках. Держи блокнот, ручку. По идее надо бы отвезти барышню в ментовку, на компьютере портрет в два счета состряпают. Но, к сожалению, поздновато.

– Учтите, товарищ капитан, за достоверность изображения не ручаюсь, – заранее предупреждает Анна и обращается к девушке: – Начнем? Лицо какое – круглое, удлиненное?..

Легкими нащупывающими штрихами Анна слегка намечает вытянутое сухощавое лицо, большие глаза, нависающие брови, длинный нос, с глубоко вырезанными ноздрями, черствую полоску губ, свисающие до плеч волосы. Переворачивает страничку и начинает сызнова.

Королек любуется ее крупными пальцами, думая о чем-то своем.

– Теперь похож? – слышит он голос Анны.

И льстивый ответ девушки:

– Точно, он. Просто вылитый. Вам не в милиции работать, а художницей быть.