Полковник Кварич - Генри Райдер Хаггард

Вскоре дорога сделала поворот, и его взору предстала картина, отнюдь не улучшившая его и без того раздраженное настроение. В этом месте дорогу окаймлял глубокий, заросший деревьями склон, спускавшийся к долине реки Элл, который в это время года был особенно красив, расцвеченный мягким осенним светом. И здесь, на бугре под тенью пожелтевшего каштана, лицом к зеленой долине и сверкающей реке, где, лакомясь все еще пышной травой, бродили рыжие с белым коровы, восседала не кто иная, как сама Ида. Более того, Ида была в обществе полковника Кварича. Оба сидели на походных табуретках, и перед каждым стояло по мольберту. Очевидно, они рисовали вместе, поскольку, на глазах у Эдварда, полковник поднялся, вплотную подошел к табурету своей напарницы и, сделав из большого и указательного пальца кольцо, критически посмотрел сквозь него на работу Иды, сокрушенно покачал головой и сделал какое-то замечание. Вслед за чем Ида обернулась и между ними завязалась оживленная дискуссия.

– Провалиться мне на этом месте, – выругался себе под нос Эдвард, – если она не увлеклась этим чертовым старым солдафоном! Совместная живопись! Я догадываюсь, что это значит. Мне казалось, что если и есть кто-то, кто вряд ли придется ей по нутру, так это наш потрепанный жизнью полковник.

Он остановил лошадь и на пару секунд задумался, затем передал поводья слуге, спрыгнул на землю и, проскользнув в щель в живой изгороди, зашагал к дереву. Ида и Кварич были настолько поглощены своим спором, что не услышали, как Косси подошел к ним.

– Это чепуха, полковник Кварич, полная чепуха, если вы простите меня, – сказала Ида с теплотой в голосе. – Можете сколько угодно жаловаться на то, что мои деревья размыты, а замок похож на кляксу, но я смотрю на воду, а если я смотрю на воду, то совершенно невозможно, чтобы я видела деревья и коров иначе, нежели я изобразила их на холсте. Истинное искусство состоит в том, чтобы изобразить то, что видит художник и как он это видит.

Полковник Кварич покачал головой и вздохнул.

– Жаргон импрессионистской школы, – печально произнес он. – Напротив, задача художника состоит в том, чтобы изобразить то, что он точно знает, что там находится. – И он самодовольно смотрел на свой собственный холст, являвший собой бодрый рисунок укрепленного места или содержимого игрушечного Ноева Ковчега – столь жесткими, твердыми и грозными были очертания деревьев и животных.

Ида пожала плечами, весело рассмеялась, а когда обернулась, то оказалась лицом к лицу с Эдвардом Косси. От неожиданности она отпрянула, а выражение ее лица сделалось каменным. Затем она протянула руку и крайне холодным тоном спросила:

– Как вы поживаете?

– А вы, мисс де ла Молль? – ответил Косси, принимая как можно более беззаботный вид, и натянуто поклонился Гарольду Кваричу. Тот ответил на его поклон и вернулся к своему мольберту, стоявшему в нескольких шагах от него.

– Я увидел, что вы рисуете, – тихо сказал Эдвард Косси, – и решил подойти и сказать, что я уладил этот вопрос с мистером де ла Моллем.

– Понятно, – ответила Ида, сердито отгоняя кистью осу. – Надеюсь, ваше вложение средств не разочарует вас. И пока, если вы не возражаете, давайте больше не будем говорить о деньгах, ибо я очень устала от этой темы, – сказала она, и, повысив голос, продолжила. – Идите сюда, полковник Кварич, мистер Косси рассудит, кто из нас прав. – И она указала на свою картину.

Эдвард смерил полковника колючим взглядом.

– Я совершенно не разбираюсь в искусстве, – сказал он, – и боюсь, что мне пора. Доброго вам утра. – И он снял шляпу, прощаясь с Идой, повернулся и зашагал прочь.

– Гм, – сказал полковник, глядя ему вслед с насмешливым выражением лица, – этот джентльмен довольно вспыльчив. Думаю, ему бы не помешало поколесить по миру и набить себе шишек. Но прошу прощения, я полагаю, что он ваш друг, мисс де ла Молль?

– Он мой знакомый, – с нажимом ответила Ида.

Встретив столь холодный прием со стороны объекта своей симпатии, Эдвард Косси продолжил поездку в еще худшем настроении, чем раньше. Приехав домой, он наскоро пообедал, а затем, в соответствии с предыдущей договоренностью, отправился в «Дубы», чтобы увидеть миссис Квест.

Та уже ждала его в гостиной, стоя у окна в своей излюбленной позе – заложив руки за спину. Как только дверь закрылась, она повернулась, подошла к нему и ласково взяла его руку в свои.

– Я не видела тебя, Эдвард, целый век, – сказала она, – целый день. Поверь, когда я не вижу тебя, я не живу, а лишь существую.

Он быстрым движением высвободил руку.

– Честное слово, Белль, – нетерпеливо сказал он, – ты могла бы быть чуть осмотрительнее. К чему весь этот спектакль перед открытым окном? Наверняка садовник видел все.

– Мне все равно, видел он или нет, – с вызовом ответила она. – Какая разница? Мой муж не в том положении, чтобы устраивать мне скандалы из-за моих гостей.

– Какая разница? – сказал он, топнув ногой. – Очень даже большая! Если тебе наплевать на свое доброе имя, неужели ты думаешь, что мне наплевать на мое?

Миссис Квест широко открыла большие фиалковые глаза, излучавшие странный свет.

– Внезапно ты стал удивительно осторожным, Эдвард, – сказала она с нажимом.

– Что толку от того, что я осторожен, если ты безрассудна? Я говорю тебе, что это значит, Белль. Нам с тобой перемывают косточки по всему этому городу, и мне это не нравится, и что самое главное, заявляю раз и навсегда: я не намерен это терпеть. Если ты не будешь проявлять осторожность, я порву с тобой навсегда, вот и все.

– Где ты был этим утром? – спросила она все тем же зловеще спокойным голосом.

– Ездил по одному делу в замок Хонэм.

– О, а вчера ты был там ради удовольствия. Ты случайно не видел Иду в ходе своего дела?

– Да, – ответил он, глядя ей в лицо, – я ее видел, и что?

– У вас было назначено свидание, я полагаю?

– Нет, никакого свидания не было. Ты усвоила свой катехизис?

– Да, и теперь собираюсь проповедовать. Я вижу тебя насквозь, Эдвард. Я тебе надоела, и ты хочешь избавиться от меня. Скажу тебе прямо: ты выбрал для этого неправильный путь. Ни одна женщина, особенно в моем – весьма незавидном – положении, не станет смиренно смотреть, что ее отвергают ради другой. И я не намерена… я предупреждаю тебя… я предостерегаю тебя, прошу быть осторожным, потому что когда я думаю об этом, я за себя не ручаюсь. – И внезапно, без малейшего предупреждения (ибо лицо ее оставалось твердым и холодным, как камень), она разразилась потоком слез.

Надо сказать, что Эдвард Косси был слегка тронут этим зрелищем. Разумеется, он попытался ее утешить, но без особых результатов, потому что она все еще горько рыдала, когда внезапно раздался стук в дверь. Миссис Квест поспешила отвернуться к стене и сделала вид, что читает письмо. Эдвард Косси попытался придать себе безразличный вид.