Эффект домино. Падение - Кира Оллис

на его губах, давая понять, что я и сама не воспринимаю свои слова всерьёз.

— Да, — кивает, принимая глубокомысленное выражение лица. — Во-первых, мне не нравится Ева Мендес, а во-вторых, я женюсь на актрисе, только если ей будешь ты.

— Из меня актриса, как из тебя грузчик, — хихикаю я, назидательно коснувшись указательным пальцем кончика его носа.

— То есть играть и притворяться ты не умеешь?

Такое чувство, что в этом вопросе есть какой-то подтекст, но я сразу избавляюсь от этой мысли при виде ласковой улыбки на лице Брайана. Он же не способен читать мысли?

— Мне кажется, любой человек сможет это сделать, если того потребуют обстоятельства. — Хватаюсь за любую возможность, чтобы перевести стрелки на безликую массу людей, успокаивая себя тем, что у меня другая ситуация. Я не вру, а умалчиваю.

— И какие же обстоятельства могли бы сподвигнуть тебя на обман?

Его проницательный взгляд приводит меня в замешательство. Господи, ну почему он так меня чувствует? Будто догадывается о моих внутренних терзаниях. Я знаю, что он делает, спрашивая о таких вещах в лоб: думает, что сможет уличить меня во лжи, если я замечусь и отведу взгляд в сторону. Из него вышел бы прекрасный психолог. Но я хорошая ученица, поэтому продолжаю упорно смотреть на него, убеждая саму себя, что я не предаю его доверие несмотря на то, что мы договаривались, что будем всегда друг с другом откровенны. Мой ответ звучит туманно, но правдиво:

— Только если на кону вопрос жизни и смерти.

ГЛАВА 14 И РОДИЛИСЬ ОНИ В ОДИН ДЕНЬ

Брайан

— До сих пор не могу поверить, что я уже такая старая, — вздыхает мама, рассматривая мои ползунковые фотографии.

Не знаю, достаёт ли она мой детский альбом в остальные дни, но каждое утро двадцать четвёртого декабря у нас начинается со своеобразной традиции: умиления моим голым шестимесячным задом с младенческим целлюлитом и причитания мамы о том, как летят годы. На этом этапе Глория обычно подносит два пальца ко рту, имитируя рвотный позыв, и со словами: «Ни дай Бог мне приснится твоя задница» скрывается в своей комнате.

— Мам, тебе сорок три, — напоминаю на всякий случай. — Мать Дэна родила ему брата в сорок пять. Так что дерзайте. Родите мне преемника, чтобы он позорился перед своими девчонками вместо меня, — подмигиваю папе, который явно не возражал бы против такого поворота событий, судя по тому, как он загадочно подпихнул маму плечом.

Кассандра, посмеиваясь, перелистывает страницы с моими «эротическими» снимками. Надеюсь, она догадывается, что по мере взросления я рос во всех местах. Готов поспорить, она бы очень удивилась, насколько. Дьявол. Моя голова стала похожей дуршлаг. Все приличные мысли через отверстия стеклись к нижней части моего тела. Особенно сейчас, когда на ней короткая джинсовая юбка и кофта с довольно глубоким вырезом. Её грудь — теперь мой персональный фетиш. Я и в прошлый раз чуть позорно не кончил в штаны только от того, что трогал её. Наша небольшая шалость на заднем ряду музыкального зала была, на самом деле, самым ширинковзрывательным моментом в моей жизни.

Хоть мой опыт и ограничивается всего двумя девчонками, одну из которых даже не помню, как зовут, я на интуитивном уровне знаю, что Кэсси — мой человек по всем параметрам. Это чувство не поддаётся никакой логике. Оно просто есть. И я отдаю себе полный отчёт, когда утверждаю, что мне не нужен никто, кроме неё. Если выражаться языком айтишника, считайте меня человеческой версией диска CD-R, на который возможна только однократная запись.

С непривычки тереблю новый медальон, подарок Кассандры на день рождения взамен того, который с меня сорвали во время драки. Тогда я его так и не нашёл. То ли плохо искал, то ли его прикарманили те уроды. Не скажу, что я набожный, но такая забота со стороны своей девушки для меня значит очень много. С виду простенькая серебряная подвеска, но главное другое: что именно человек вкладывает в свой подарок. Эта очаровательная шатенка подарила мне свою душу.

Моя очередь дарить ещё не настала, потому что это произойдёт не здесь и не сейчас. Кэсси ни о чём не догадывается и сидит с ослепительной улыбкой на лице, абсолютно не надувшись на то, что не получила от меня ничего, кроме затяжного поцелуя. То ли уверена, что мой сюрприз впереди, то ли для неё он вообще неважен.

Даже тот факт, что сегодня она увидела своего отца вдрызг пьяным возле квартиры моего деда, не испортил ей настроение. Кассандра сказала, что он просил прощения. Отличное поздравление для дочери… Если бы я был там, точно спустил бы с лестницы этого недопапашу. И как он узнал, где они теперь живут? Получается, им теперь небезопасно там находиться. Обязательно решим эту проблему уже после возвращения, потому что сейчас совсем не хочется омрачать праздник ни себе, ни Кэсси.

Бросаю взгляд на настенные часы и спешу вызвать такси, пока моя девочка увлечена рассказами мамы о подвигах мини-Брайана. Правда, она сразу замечает странности в моём поведении, когда я с грохотом выкатываю два собранных чемодана: серый для меня и голубой для неё. Сам не знаю, почему именно этот цвет. Может, потому что она ассоциируется у меня с чистотой океана?

Кэсси с непонимающим выражением лица переглядывается с моими родителями, будто ища ответы в их глазах, на что они лишь загадочно улыбаются и разводят руками.

— Ну что, погнали? Такси уже подъезжает, — спрашиваю победно-непринуждённо, словно для меня такие поездки равносильны ежедневной прогулке.

— К-куда? — от волнения Кассандра запинается.

— А это уже секрет, — подмигнув, подзываю её к себе, и когда она подходит, добавляю: — Узнаешь в аэропорту.

— Брайан! — она легонько толкает меня в плечо от возмущения. — Какой аэропорт? У меня нет с собой вещей. Нужно маму предупредить, в конце концов.

— Я уже всё уладил, Колючка. — И, дико довольный собой, бросаю красноречивый взгляд на её чемодан.

— Ты что, купил мне одежду? — и добавляет уже с шёпотом: — Всю-всю? Даже…

И начинает растерянно водить в воздухе круги почему-то возле моего ремня, наверняка имея в виду нижнее бельё, но я включаю дурачка:

— Даже то самое, да.

Догадываюсь, что она поняла под «тем самым». От яркого румянца, моментально проступившего на её загорелых щёчках, меня пробирает смех. Ни разу не видел, как выглядит смущённая Кассандра. Она снова лупит меня по плечу, сердито шипя что-то на ругательном, как самая очаровательная змея в мире. Не выдерживаю и крепко обнимаю её.