Дракула бессмертен - Йен Холт

При их последней встрече он обошелся с беднягой очень грубо, и его до сих пор терзало чувство вины. Нужно было помочь ему, хотя бы попробовать… Но уже один вид старого друга не на шутку встревожил Харкера, и он не вполне контролировал свои поступки. Появление Джека вновь напомнило ему о путешествии в ад, от которого никто из них так до конца и не оправился. Блуждая взглядом по безлюдной конторе, Джонатан вспоминал день, когда познакомился с Джеком Сьюар- дом. В тот день его жизнь изменилась раз и навсегда.

— Доктор Джек Сьюард, не «мистер», — заметил невысокий крепкий мужчина, протягивая молодому Джонатану Харкеру руку.

— Доктор Сьюард — большой друг семьи Вестенра, — добавил Питер Хокинс, дородный пожилой юрист, опускаясь в кожаное кресло. — Он будет лечить мистера Ренфилда.

— Так что же все-таки с ним случилось? — поинтересовался Джонатан.

— Это до сих пор остается загадкой, — ответил Хокинс. — Его нашли в полураздетом виде на одном кладбище в Мюнхене, прямо на снегу.[37]

— В Мюнхене?

— Вероятно, он проезжал там на пути домой, возвращаясь после встречи с клиентом.

Доктор Сьюард добавил:

— Когда его обнаружили, он бился в истерике — орал благим матом и выкрикивал цитаты из Библии.

— В беседах мистер Ренфилд часто прибегал к словам Писания, — заметил Джонатан.

— Но не таким же образом, — возразил Хокинс. — В его воплях узнали отрывки из Откровения Иоанна Богослова; еще он без конца твердил, что заглянул в глаза Сатаны.

— Святые небеса, да что могло вызвать такой внезапный приступ?

— Вряд мы это узнаем, пока я не осмотрю его в своей клинике в Уитби, — отозвался доктор Сьюард. — Пока же могу лишь предположить, что он стал очевидцем неких ужасных событий, и его разум обратился к образу дьявола, чтобы разувериться в реальности произошедшего. Не волнуйтесь — мое учреждение считается лучшим в Англии.

— А на это время, мистер Харкер, — произнес Хокинс, — я попрошу вас закончить все дела мистера Ренфилда.

— Меня, сэр? Я всего лишь клерк.

— Не надо скромничать, это вам не к лицу, — рассмеялся Хокинс. — Для нашей фирмы вы сделали много больше, чем заурядный клерк. За год, что вы прослужили у нас, вы показали себя очень деятельным, даже незаменимым сотрудником. Особенно в случае тех двух девочек. Они обязаны вам жизнью, а шумиха, сопровождавшая это дело, обеспечила нашей конторе новых клиентов. Заручившись поддержкой мистера Мюррея из «Дейпи телеграф», вы показали себя настоящим мастером юриспруденции. Толковый стряпчий разбирается не только в законодательстве, но и логике политиков с газетчиками.

Джонатан улыбнулся.

— Не знаю, что и сказать. Благодарю вас.

— Отблагодарить вы меня еще успеете, и я знаю как. Когда в пятницу сдадите экзамен и станете членом коллегии адвокатов…

— А если я провалюсь на экзамене?

— Я нисколько не сомневаюсь, что вас ждет успех. Так вот, как только вы сдадите экзамен, вы используете свои блестящие способности, чтобы помочь бывшему клиенту мистера Ренфилда. Это аристократ из Восточной Европы, князь; он желает приобрести кое-какую недвижимость здесь, в Лондоне. Таких клиентов нам надо держаться во что бы то ни стало.

— Князь, говорите? — повторил Сьюард, потом перевел взгляд на Джонатана. — Кажется, вас можно поздравить!

О такой удаче Джонатан не смел и мечтать. Ему не терпелось поделиться радостью со своей невестой, Миной — она работала через дорогу, в редакции «Дейли телеграф». Когда его отпустят, он сразу побежит к ней, и они вместе сходят в какой-нибудь ресторан, чтобы отметить это важное событие. Благодаря восточноевропейскому князю их жизнь может измениться навсегда.

— Вот бумаги, которые вам необходимо взять с собой. — Хокинс протянул Джонатану кожаную папку. — Остальные отправлены князю почтой.

С этими словами Хокинс похлопал юношу по плечу и вернулся за стол.

— Мистер Харкер, — сказал Сьюард, когда минутой спустя они вышли на Флит-стрит, — сочту за честь, если вы согласитесь отужинать у меня дома сегодня вечером. И если для вас это не затруднительно, вы меня очень обяжете, если поведаете, каким был мистер Ренфилд до нервного срыва. Поскольку для вас это важный день, я открою бутылку лучшего шампанского из моей коллекции.

— Вы не будете возражать, если я приведу свою невесту?

— С огромным удовольствием познакомлюсь с ней. Надеюсь, все мы быстро подружимся.

Распрощавшись с доктором, Джонатан с любопытством открыл кожаную папку и прочел имя знатного клиента:

— Дракула.

Звук собственного голоса, прозвучавший в пустой конторе, испугал Джонатана. Этого имени он не произносил двадцать пять лет. От него во рту остался неприятный вкус. Замутненный взгляд Джонатана сфокусировался на фотографии в рамке, изображающей Мину и совсем еще юного Квинси.

Квинси. Джонатан не хотел, чтобы его сын носил такое имя, но Мина настояла на своем, призывая его уважить память погибшего друга, мистера Морриса. Привыкший поступать во благо жены, он без споров согласился. Дело было не в равнодушии — он лишь хотел, чтобы его сына ничто не связывало с прошлым, о котором он сам безуспешно старался забыть.

После рождения Квинси жизнь обрела для Джонатана желанную полноту, и на какое-то время ему удалось изгнать из разума пережитый ужас. Дороже Квинси для него ничего не было. Чтобы сын ни в чем не нуждался, Джонатан много и упорно работал. Но куда пропал тот мальчик, который когда-то так нежно любил его? Маленький мальчик, что имел обыкновение прятаться в кустах возле парадного крыльца, когда отец возвращался из Лондона? Квинси выпрыгивал из укрытия и бросался ему на шею, крепко-крепко обнимая.

Шло время. Джонатан входил в возраст, Квинси подрастал, и все очевиднее становилось, что Мина будто не состарилась и на день за истекшую четверть столетия. Само собой, большинство знакомых мужчин завидовали Джонатану — они бы многое отдали, чтобы их жены оставались молодыми и красивыми. Но какую цену ему пришлось заплатить! Пускай внешность Мины была прежней — что-то изменилось в ее душе. Она стала ненасытной в постели. Опять-таки редкий мужчина дерзнул бы на это жаловаться, однако Джонатан оказался физически не в силах удовлетворить ее потребности — до такой степени, что она стала напоминать ему трех вампирш, с которыми он столкнулся в замке Дракулы. Ему было очень стыдно, что его первый сексуальный опыт состоялся с ними, а не с любимой женой. Вскоре после побега из замка они поженились, но чувство вины едва не помешало Джонатану консумировать брак. Много позже, когда их сыну было около тринадцати лет, случилось непоправимое. Той ночью он пытался заняться с женой любовью, и Мина случайно проговорилась, что на самом деле ее лишил девственности Дракула. Да, именно Дракула, с его вековым опытом, ввел ее в мир страсти. Законный муж, как ни старался, не мог сравниться с ним. В публичных домах Джонатану не раз приходилось слышать одну житейскую мудрость, и он считал ее верной: «Первый мужчина, с которым женщина разделит постель, навсегда останется в ее сердце». Обида и чувство вины от года к году только крепли, сексуальные аппетиты Мины непрестанно росли, а лицо ее оставалось столь же прекрасным, как и прежде. Единственным утешением Джонатану служила бутылка.