Жизнь вопреки - Евгения Михайлова

Иск Клавы Борджиковой был отклонен. Под визг оскорбленных оппонентов я попросил судью принять встречный иск от имени моего клиента Строгова – о попытке мошенничества и клевете.

– Подойдите, пожалуйста, к моему столу, Виталий Строгов и его адвокат, – сказал судья.

Мы подошли. Виктор Сергеевич устало посмотрел нам обоим в глаза по очереди и произнес:

– Не делаю заявления для столь пестрой публики, но надеюсь на ваше понимание и профессиональную информированность. Вы имеете полное право и все основания подать встречный иск, но я ни за что его не приму. Прошу оценить мое положение. Я работаю по двадцать часов в сутки. Мошенников сейчас больше, чем людей. Илья, ты профессионал. Ты же понимаешь, если мы будем рассматривать все попытки мошенничества, стоя по уши в собственно мошенничестве и криминале, то просто утонем. Я точно утону. И вашего времени, сил, нервов мне жаль. Посмотрите на своих оппонентов. Это же базар какой-то. Вам нужен тот смешной штраф, который я могу им выставить и который они сроду не заплатят?

– Фу-у-у-у! – выдохнул Виталя. – Я бы им обеим оплатил самый комфортный проезд, к примеру, на Аляску. Так, чтобы без возврата.

– Вы мечтатель, батенька, как я посмотрю, – заметил сочувственно Федоров. – Боюсь, так легко не отделаетесь. Так мы решили. Дело закрыто, не растягиваем это удовольствие.

Мы все, конечно, испытали чувство облегчения, выходя из зала, но я, к примеру, склонялся к мнению опытного Виктора Сергеевича. Такая напасть легко не кончается. Тетя Вера была изнуренной, но благодарной. Борджикова с адвокатом шипели в нашу сторону и чуть ли не плевались. Уехали без супруга. Толян был доволен результатом суда. Но растерянно посмотрел на хвост улетевшего «Лексуса» жены.

– Все ведь хорошо закончилось. Клаве все объяснили. Но, как вы думаете… она не бросит меня из-за этой неразберихи?

– Мы мечтаем о том, чтобы эти две тетки бросили тебя, – с надрывом произнесла тетя Вера. – Стань на минутку взрослым. Я больше не могу выносить твой вечный детсад.

Они с Виталием уговаривали Толяна пожить немного у матери, восстановиться после волнений бракосочетания и пытки судом. Но он решительно отказался.

– Извини, мама, но я никак не могу. Клава вечером приедет. А меня нет?! Она же будет волноваться, я ей даже не сказал, где ты живешь.

– Ну, хоть на том спасибо, – заключил Виталий и развез родственников – каждого в свою квартиру.

А у меня выдался свободный вечер, и вдруг подумалось: от всей этой истории просто несет запахом неслучайности, ремесла. Набрал код доступа полицейской базы, поискал совсем немного. Открытие оказалось таким сверкающим, что я чуть не ослеп. Конечно, ни в каком другом случае не удивился бы, но тут практически близкие люди.

Клавдия Борджикова была осуждена десять лет назад за отравление своего мужа цианидным суперклеем. Вина полностью доказана, она призналась при неопровержимости прямых улик. Получила двенадцать лет строгого режима. Вышла через шесть по УДО. А дальше начались невероятные события для любой местности, где ночует хоть какой-то закон. Для нас – нормально. Борджикова вступила в наследство и получила квартиру убитого ею мужа. А теперь работает чиновницей Роспотребнадзора. Я не удивился, конечно, но погрустил. Поискал вокруг того дела, ее нынешней работы. Того, кто причастен к освобождению Борджиковой, знаю как облупленного: хапуга в степени отмороженности. А нынешний начальник Борджиковой не так давно выиграл дело, как говорится, использовав ресурс положения. Ограбил бывшую жену подчистую, да еще шантажировал ее отъемом детей.

Я дал Виталию отдохнуть вечер и ночь. А утром собщил о милых штрихах к портрету супруги кузена. Он так долго молчал, что я попытался его утешить:

– Да, это криминал. Но как же здорово, что с Толяна нечего взять. Целее будет.

– И все же надо его оттуда забирать, – сказал Виталий. – Я готов взять отпуск за свой счет и повезти их с тетей Верой в путешествие, может, в Египет, Турцию. Как говорится, заполнить его нелепую голову солнцем, чтобы испарилась дурь. А бабища за это время найдет себе другую жертву.

– Только не забудь их развести, – напомнил я. – Я помогу.

ВИТАЛИЙ

Я постарался очень мягко объяснить тете Вере, с чем мы имеем дело. Надо срочно разводиться, если Клавка не захочет, то через суд. Брак будет признан недействительным, поскольку был корыстный мотив. Прошлое липовой супруги говорит само за себя. Да и с чего ей не соглашаться, раз тут нечего ловить. Осталось уговорить Толика.

С этим возникли большие проблемы. Слабый и доверчивый Толя проявил неслыханную твердость и даже обвинил нас в том, что мы в своем эгоизме придумали какие-то ужасы, чтобы разрушить его счастье. Он был трезвый, у него высшее образование, он в ладах с интернетом, но лишь взглянув на файлы о Борджиковой, которые я скопировал у Ильи, Толя, бледный, как перед расстрелом, заявил:

– Вы совершили низость. Я знаю, как фабрикуют всякую клевету против невинных людей. Конечно, адвокат Илья очень здорово все это умеет. Я не пойду на такое. У меня нет причин не верить Клаве и тем более разводиться с ней. Может, она сама это сделает. Ее нет уже три дня, она не отвечает на звонки.

Когда доверчивый человек доверяет только тому, кто для него опаснее всех, ему кажется, что весь остальной мир в сговоре. И слова, убеждения тут бессильны. Толя говорит не на языке фактов, именно их он отвергает. Я заговорил о совместном путешествии. Тетя Вера искусственно восхитилась. Толя печально и вежливо сказал:

– Спасибо, конечно. Только я еще немного подожду.

Мой бедный брат подождал совсем немного. Через два дня мы с Ильей после долгого дозвона по телефонам и в звонок вышибли дверь его квартиры. Толя лежал в ванне, мертв он был, как определил эксперт, не менее двенадцати часов. Причина смерти – отравление. Никаких отпечатков и следов другого человека просто не было. Там и Толиных отпечатков не было. Все было тщательно, профессионально протерто и убрано. Районный эксперт не дал детализации симптомов, не назвал яд. Мы потребовали, чтобы подняли дело убийства мужа Борджиковой, чтобы возбудили уголовное дело по подозрению в убийстве.

Следователь подозрительно вяло сказал:

– Не вижу у нее корыстного мотива на этот раз. Отравление, скорее всего, алкогольное. Он же у вас алкоголик.

Илья привлек к делу всех, кого мог. Эксперт по особо тяжким преступлениям прокуратуры запросил экспертизу, поднял дело Борджиковой, сам осмотрел и еще раз вскрыл тело. Взял материалы для исследований. Все это заняло не меньше недели. Результат: отравление цианидным суперклеем, которым был щедро приправлен винегрет из ближайшей кулинарии. Именно его обнаружили в желудке усопшего. Алкоголя в крови Толи было совсем мало. Видимо, он пошел принимать ванну перед ночью любви.

А когда у нас все было готово для обвинения и были даже люди, которые возбудили бы дело, выяснилось, что тело брата выдали его вдове. А она кремировала его в тот же день.