Прогулки по Испании. От Пиренеев до Гибралтара - Генри Воллам Мортон

Далеко за полдень я поехал обратно в Мадрид.

На автобусе в Толедо. — Собор. — Дурная слава Аны Болены. — Могила дочери Джона Гонта. — Толедские клинки. — Арабское вторжение в Испанию. — Месса по мозарабскому обряду. — Ричард Форд.

§ 1

Испанец стоял на моих ногах, а на руках я держал маленького ребенка: иными словами, автобус был почти битком набит. Каким-то удивительным образом все новые люди ухитрялись втиснуться внутрь, сдавливая тех, кто уже и так стоял, еще теснее и ближе. Маленький брат ребенка, которого держал я, сначала ютился возле меня в проходе, но теперь его оттеснили вперед, и маленькое скорбное личико утонуло в саржевом море.

Передо мной сидели две монахини в огромных чепцах крахмального льна, только куда более архитектурных, чем обычные: они действительно выглядели наследниками тех сложных крахмальных головных уборов средних веков, вроде hennin[22]или шпилей, которые вздымались вверх, отклонялись назад или вниз в бесчисленных вариациях на протяжении пятнадцатого века, стяжая упреки с амвонов и комплименты трубадуров. Эти чепцы были созданы не для маленьких автобусов, но для просторного мира широких врат, и я с восхищением отметил, сколь искусно, в силу привычки, носили их монахини — словно кошки, которые точно чувствуют размах своих усов, осознавая до долей дюйма, какое движение головой можно сделать, чтобы не вызвать аварии. Забавная мысль: капризный головной убор, родившийся задорным и кокетливым, наконец упокоился на головах монахинь.

Даже хорошие манеры испанских путешественников поколебались и прозвучало несколько протестов, когда в автобус попытался втиснуться огромный человек-бочка с корзиной, из которой торчала пышущая негодованием голова молодого петушка. Святые угодники, неужели он не видит, что здесь нет места даже для langostino?[23]Ладно-ладно, но может быть, ну может быть, señores, здесь найдется место для еще одной sardina![24]Острота смягчила сердца, и люди вдохнули и притиснулись друг к другу еще ближе, пока этот смешной hombre[25]влезал внутрь со своей птицей, и скоро вся задняя часть автобуса смеялась над его шутками. Как испанцы могут быть похожи на ирландцев! Наконец автобус тронулся. Послышалось несколько хлопков, похожих на пистолетные выстрелы. Девушка перекрестилась. Коробочка на потолке объявила, что мы сейчас прослушаем «Waltz Emperador»[26], и под веселые такты Штрауса мы выехали в Толедо.

Испания до самых глухих внутренних уголков наполнена автомобилями, которые становятся все меньше и древнее по мере того, как вы покидаете главные дороги. Есть первоклассные автобусы, несущиеся со скоростью шестьдесят миль в час, и есть более скромные, с радио или без; в одном из таких я сейчас и ехал. Как все в Испании, автобусная служба напоминает об ушедшем, старом мире. Наверное, похоже выглядела поездка в почтовом дилижансе времен Диккенса. Связанные веревкой вещи на крыше имели тот же вид, что и багаж на гравюре с каретой, а соседи-путешественники создавали впечатление, что человек — не бесприютный сгусток материи, перевозимый из одного пункта в другой, но член группы пилигримов, решившихся на путешествие по миру: с запасом еды, которым следует делиться, как и мнениями о жизни в целом. Когда автобус отдыхал, пуская пар, в деревне, обычно оставалось время выбраться наружу и выкурить сигарету или заглянуть в местный трактир.

Женщина, чьего ребенка я держал, была молодой и хорошенькой, в черном, с ниткой майоркинского жемчуга вокруг шеи цвета слоновой кости. Она держала самого младшего из своих детей, я — среднего, а старший, как я уже говорил, стоял самостоятельно. Все мальчики, сказала она мне с горделивой интонацией довольной и успешной женщины, а затем добавила, чуть улыбнувшись противоречивости мужчин, что ее муж хочет девочку. Я спросил, подобрали ли они имя для ожидаемого ребенка, который, как я подозревал, присутствовал здесь не только, так сказать, духовно, и она ответила: да, мы решили назвать ее так же, как зовутся тысячи испанских женщин — Пилар, в честь святой, которой посвящен собор Nuestra Señora del Pilar в Сарагосе. Моя собеседница посчитала меня американцем. Это признак отсутствия британских туристов в Европе: англичан всегда принимают за американцев. Женщина сказала, что один ее кузен эмигрировал в Америку и живет теперь в Рио-де-Жанейро. Для нее, как и для большинства испанцев, «Америка» означала Южную Америку. Ее муж служил младшим чиновником в Ayuntamiento, муниципалитете Мадрида, а сама она ехала в Толедо, потому что ее старые родители, живущие там, захотели увидеть внуков. Я мог себе представить поцелуи и объятия, когда будут приветствовать los ninos, потому что обычная суровость мгновенно слетает с испанца по семейным праздникам.

Дорога в Толедо не особенно интересна. Однако в некий момент наше путешествие стало волнительным и опасным: водитель счел вопросом чести обогнать упрямую маленькую машинку, загораживавшую дорогу. Он бросил вызов машинке гудком, и началась дуэль: с маневрами и ложными выпадами к обочине, атаками и отходами, с ревом и скрежетом передач — пока, поймав наконец за хвост suerte[27], мы не пронеслись мимо, бросив короткий победный взгляд на нашего противника, сгорбившегося над баранкой с ногой на акселераторе.

Автобус наполовину опустел в Ильескасе, и мы снова получили возможность дышать. В Ильескасе одетые в белое монахини властвуют над несколькими великолепными и нетронутыми временем творениями Эль Греко. Я пожалел, что у меня мало времени — обычная печаль путешественника в Испании, — но водитель уже давил на гудок, и пассажиры, выйдя из ventas, posadas и caballeros[28]потекли обратно в автобус.

Перед нами развернулся бурый пейзаж с намеком на еще более бурые холмы на горизонте. По обочинам трусили верхом на мулах мужчины; в полях зерно, убранное в маленькие стожки, как в Шотландии, грузили на спины осликов и громоздили на повозки, запряженные черными быками. Мы вкатывались в белые деревушки, где над домиками вздымалась высокая церковь, а на автобусной остановке нас ждали местные. Мы сбрасывали им сумку или таинственный сверток, зашитый в мешковину, и, выполнив цивилизаторскую миссию, уезжали. Женщины сидели у дверей на низких табуретах, занимаясь шитьем или плетением кружев, и отрывались от своих занятий, чтобы мельком взглянуть на нас.