Империя Тигвердов. Невеста для бастарда - Тереза Тур

— Спасибо. Я сама все возьму. Каталина, — мне пришла в голову мысль, — а что, если мы напечем пирогов и пирожков? Пирожки с разными начинками. Все их любят, особенно милорд. Да и мальчиков побалуем… На обед тогда подадим бульон с кусочками мяса и выпечку. А на ужин сделаем большие пироги — с рыбой.

— Можно, конечно… Только тесто я не ставила. А дрожжевому — ночь подходить.

— Я мы сделаем «ленивое».

— Как это?

— Практически сразу замешиваем — и ставим в хо… — хотела сказать «в холодильник», но осеклась, — в холодное.

— Давайте попробуем, — скривилась она, но протестовать не стала.

— Я и Оливия будем вам помогать. С выпечкой, да еще и на такое количество народа, возни много.

Как и всегда, когда я говорила о том, что буду готовить или буду помогать с готовкой, Каталина смотрела на меня удивленно. Я, как, впрочем, и обычно, не обращала на это никакого внимания.

Первую партию пирожков у нас растащили, не дожидаясь обеда. На кухне отметились все. Ладно, Джон и Натан — они хотя бы официально знали, где кухня. Мальчишки нашли ее по запаху — так они объяснили свое появление. Последним пришел милорд Верд.

Каталина как раз доставала из печи еще один противень. Ждали своей очереди в духовку два огромных пирога с рыбой. Я долепливала последние пирожки — теперь с капустой. Их решено было пожарить. Оливия чистилась — пора было начинать сервировать стол к обеду, а мы все были в муке.

— Это было серьезное испытание для моей силы воли, — рассмеялся хозяин, оглядев нашу живописную группу. Из нас троих только горничная выглядела прилично. — Обеда дождаться невозможно.

— Бегу накрывать, милорд! — И Оливия, поклонившись, унеслась.

— Милорд, вам дать пирожков, попробовать? — улыбнулась я.

— Я думал, вы и не догадаетесь.

— Подать в кабинет? Или в гостиную? — поклонилась Каталина.

Лицо у милорда Верда приняло какое-то обиженное выражение. Я не стала его расстраивать и поставила перед ним тарелку, подала приборы. Вряд ли бы он стал есть пирожки руками.

Каталина посмотрела на меня недовольно, милорд — счастливо.

— Только не перебейте аппетит.

— Вы это же говорили мастеру Рэму и мастеру Паулю?

— Слово в слово, — подтвердила я.

— И как успех?

— За обедом посмотрим.

Мы рассмеялись.

Милорд Верд опустошил тарелку, кинул плотоядный взор на свежевытащенный противень. Натолкнулся на строгий и непреклонный взгляд Каталины.

— Госпожа Лиззард! — обратился он ко мне.

— Да, милорд.

— Когда будете считать расходы на неделю, внесите в них премию вам и Каталине. В размере недельного оклада.

— Нам еще Оливия помогала, — уточнила я.

— Тогда вам троим. — И милорд удалился.

Повариха посмотрела на меня удивленно.

— Вот как бывает, — улыбнулась я ей. — А будем на завтрак вкусняшки подавать — совсем озолотимся.

Быстро поела и отправилась считать недельные расходы. Время было позднее — уже четыре часа дня. А сделать надо было много.

— Мам, — прокрался ко мне в библиотеку Пауль.

— Да, сынок, — не удержалась я. Все-таки какими бы ни были благими причины, по которым мы на людях скрывали родство, это было тяжело.

— Милорд Верд фехтует круто. Мы на него вдвоем с Рэмом нападали — и ничего. Ни разу. А он нас честно предупреждал, какой части тела острием шпаги коснется.

Глаза у моего ребенка сверкали. Выражение лица было самое воодушевленное.

— А еще он сказал, что если мы продолжим в том же духе, то сможем участвовать в соревнованиях по фехтованию среди юношей нашего возраста.

— И что для этого надо?

— Стать самым сильным в академии. И он считает, что я смогу. Только мне надо работать над контролем. Тут сражаются на заточенных шпагах. И безопасность зависит от тех, кто фехтует, а не только от защиты.

— Это же опасно!

— Опасно, — с великолепным равнодушием молодости отозвался мой сын. — Но интересно… Кстати, а ты знаешь, что шпага милорда заточена особым образом — ей можно не только колоть, но и рубить. Как саблей.

— Да что ты! — Мужчины… что бы их еще так восхищало, как способ заточки шпаги! Ну, кроме пирожков…

— Представь себе. Он говорит, что это специальный, боевой, вариант.

— А Рэм где?

— У себя в комнате. Он уроки делает… Да и мне пора. Слышь, мам, они тут с проверкой домашки — вообще звери. И чуть что — сразу отработки. Запнулся — дополнительный доклад. А после отбоя — или в свободное время — мыть или чистить. Или со стулом вальс танцевать.

— Так тебе нравится?

— Если убрать танцы, риторику и мытье туалетов… То все остальное — нравится. Ну, я побежал. А то наобщаюсь с нашими белыми друзьями…

И Паша унесся. А я сидела, улыбаясь и вытирая слезы одновременно, и все говорила и говорила: «Спасибо!..», обращаясь непонятно к кому — к Мирозданию, наверное.

Неприятности ждали и скучали. И дождались своей очереди. И пришли с той стороны, откуда я их не ждала.

В понедельник пошел выматывающий дождь, резко похолодало. Но в доме было тепло. Я, Оливия и трое поденщиц из деревни делали генеральную уборку. Торопились все успеть до обеда, когда прибудет милорд Верд, чтобы не мешать ему суетой.

Я как раз бежала вверх по лестнице, несла девочкам чистое белье и полотенца, чтобы перестелить милорду постель, как вдруг услышала от Джона:

— О нет Только не эта крокодилица.

Мне стало интересно, я спустилась к нему.

Камердинер смотрел в окно на подъезжающую карету с золотым гербом на дверце.

— Кто это? — поинтересовалась я.

— Миледи, — посмотрел он на меня внимательно, — бегите наверх и не спускайтесь сюда. Но… в любом случае постарайтесь не обращать внимания на то, что скажет эта… дама.

— Я не миледи, — поправила верного слугу и отправилась по своим делам.

Мы вчетвером: я, Оливия, мама Вилли и еще одна женщина из деревни уже убрали комнаты мальчишек, оставалась спальня милорда. Уже и в ней заканчивали, как услышали звуки скандала, что накатывался на нас как девятый вал. Все ближе и ближе. И…

— Ты хочешь сказать, что господина в доме нет! — услышали мы разгневанный женский голос.

— Именно так, миледи. — Джон говорил, как обычно, спокойно. — И смею заметить, что тут вам не должно находиться. На втором этаже — покои хозяина. Здесь…

Дверь распахнулась. Передо мной и оцепеневшей прислугой возникла дама.

— Мне, значит, не положено, — взвилась скандальная особа, — а вот ей?!!