Империя Тигвердов. Невеста для бастарда - Тереза Тур

— Я их отправил к нагам, которые обязаны мне и моим воинам честью. А это для них больше даже, чем жизнь их потомства. Попросил, чтобы они инсценировали захват в рабство моих кадетов. Рабские ошейники, правда, недельку-другую — не больше — наши высокомерные друзья поносят. Чтобы впредь неповадно было. Но, смею вас заверить, ничего, кроме пользы, для молодых людей не будет.

Я покачала головой. Интересные у них тут, в Империи, модели воспитания.

— Кстати, — продолжил милорд Верд. — При беседе с принимающей стороной я отметил особо, что мне будет приятно, если граф Троубридж и принц Брэндон получат особенно тяжелую, совсем уж унизительную работу. Мне обещали пойти навстречу. И знаете, наги — создания очень благодарные. И с очень богатой фантазией.

— И что будут делать представители аристократических родов? Чистить конюшни?

— Вот у вас фантазия развита скудно, так же как и у меня. Я, кроме чистки конюшен и, простите, отхожих мест, так ничего и не придумал за свою карьеру преподавателя. Но знаете, как ни возмущаются молодые аристократы подобным наказанием, трогает их это первый раз. Максимум второй. А потом… они привыкают. Вот и приходится пользоваться услугами друзей. Я обратился — добрые наги мне подсказали. И теперь мои кадеты трудятся прислугой в занюханной грязной портовой таверне. С рабскими ошейниками, чтобы вкусили всю прелесть зависимой жизни. Только внешность я им подправил на отвратную. Чтобы никто не покусился.

— А у вас проблем не будет?

— Вы о том, что Брэндон — наследник? Так я уже отчитался отцу. Он в восторге. Говорит, что давненько так не делали — а зря. Надо их так воспитывать регулярно. Так что последний курс у кадетов академии получится интересный. И очень познавательный. Раз уж им просто в моем доме диплом не писался.

И тут мне пришла еще одна мысль в голову:

— А вы откуда знаете, что кадеты вели себя невежливо?

— Я при этом присутствовал.

— В каком смысле?

— Чтобы лучше понять людей, надо посмотреть на них со стороны. Так что я был в гостиной еще раньше них. И наблюдал за их поведением.

— Что? — В голове моей мелькнула мысль: «А все ли он видел?» Почему-то мне показалось неприятным осознание того, что он присутствовал при том, как граф Троубридж… общался со мной наедине.

— Я все-таки что-то пропустил?

— Скажите, вы умеете читать мои мысли? — настороженно поинтересовалась я.

— Нет, только сильные эмоции. Сегодня, например, вы плакали. Были очень подавлены.

И он посмотрел на меня вопросительно, словно ожидал, что я прямо сейчас начну объяснять причину. Ага, кинулась!

— И вы чувствуете, говорю я правду или лгу? — продолжила я задавать вопросы.

— Совершенно верно.

— А почему вы — другой?

— Что вы имеете в виду?

— Вы ведете себя не так, как другие аристократы. Не стараетесь задеть, оскорбить. Не выпячиваете свою значимость. Относитесь к другим… по-человечески, что ли.

— Вы преувеличиваете, — невесело усмехнулся он. — Мне, конечно, приятно, что вы так думаете, но… В некоторых местах меня совершенно справедливо называют исчадием бездны. Имперским палачом.

— Вы помогли мне и моим сыновьям. Вы заботитесь о Вилли. Вы ровно общаетесь с людьми, что стоят ниже вас по положению. И вам неприятно, когда при вас оскорбляют других.

— Но… на войне я…

— Вы — убивали. Выполняли приказы любой ценой. А теперь мучаетесь угрызениями совести.

— И что это значит?

— То, что вы хороший человек. А еще вы не похожи на аристократов.

— Должно быть, мне слишком от судьбы за это досталось. Когда я только делал первые шаги и пытался доказать всем, что я — несмотря на то что бастард — на что-то годен. И достоин уважения. А теперь я пытаюсь хотя бы следующее поколение тех, кто будет управлять страной, сделать… поприличнее.

— Хотя бы не похожими на герцога Борнмута и графиню… не запомнила, как ее, — проворчала я.

— Графиню Олмри, — проворчал он. И еле слышно добавил: — И как меня угораздило… Я хочу сказать, что в доме вам ничего не грозит. На вас всегда будет моя защита.

Он молчал. Молчала и я. Чуть потрескивали угли в камине, да стучался дождь в окно.

— Вероника, — позвал меня он.

— Да? — не поднимая взгляда на мужчину, спросила я.

— Мне хорошо, когда вы рядом…

Он протянул руку и провел по моим волосам. Длинная коса рассыпалась по спине. Милорд Верд хрипло втянул воздух. И замер, видимо, давая возможность мне принять решение.

Сердце мое забилось чаще. Но я подумала. Потом подумала еще — быстро и хорошо. И поднялась.

— Спокойной ночи, милорд.

— Вы уходите? — насмешливо спросил он. И тоже поднялся.

— Уже поздно.

— Вы устали?

Он стоял совсем рядом, и я кожей ощущала жар и силу его тела. И мне хотелось… Безумно, нестерпимо…

Но я сделала шаг назад. Потом еще. И еще.

— Спокойной ночи, — пробормотала я. И сбежала к себе.

Дождь барабанил по стеклам уже неделю. Непрерывно. Без конца и без остановки. То стекал слезливыми каплями, то меланхолично и ласково шуршал, словно подлизываясь, то злобно бил — как будто требуя, чтобы его впустили в дом обогреться.

Опять вторник. Опять ночь. Милорд Верд еще не возвращался. Получается, что я не видела его практически все это время. После той встречи в библиотеке возле камина… я сторонилась милорда.

Не то чтобы я опасалась каких-то действий с его стороны, не совместимых с моими желаниями. Нет. Конечно, некий граф, кадет его милости, пишущий у милорда диплом и продемонстрировавший норму обращения с прислугой в данном мире, весьма способствовал просветлению в моих мозгах. Безусловно, я не думала, что лорд Верд поведет себя так же, как студент его академии. Но определенные проблемы наше сближение с хозяином уже принесло. А что будет, если мы станем любовниками? Хотя — стоило признаться в этом хотя бы себе — тянуло меня к нему очень сильно. И боялась я не так его желаний, как своих. А еще больше того, что они совпадут. И неделя эта далась мне тяжело.

Процесс «избегания» хозяина поместья не требовал особой спортивной подготовки. Если соблюдать все правила приличия, по крайней мере, как я их понимала, то можно было вполне свести общение к замечательным фразам «Да, милорд!», «Слушаюсь, милорд…» и прекраснейшим образом выполняемым книксенам. И попадаться на глаза строго по делу. И очень ненадолго.

К тому же на выходных милорд Верд привез мальчишек из академии и удалился. «По делам», — сообщил он. И мы с ним любезнейшим образом раскланялись.

Сегодня, во вторник, его кадеты-дипломники не почтили нас своим присутствием. Из чего я сделала вывод, что их «экспедиция» все еще продолжается.