Птица без крыльев - Кэтрин Куксон

Голос матери прервал ее размышления.

— И кроме того, у тебя появится возможность надеть один из нарядов, на которые ты в последнее время тратишь все деньги, — как ни пыталась Элис польстить Агнес, в ее тоне явственно звучали язвительные нотки.

— Да, конечно, — откликнулась девушка и тут же представила себя в зеленом платье и жакете на розовой подкладке. Сколько раз она примеряла их в своей комнате и, стоя перед зеркалом, вновь и вновь убеждалась, что наряд совершенно преображает ее, особенно в дополнении со шляпкой из итальянской соломки. «Девочки» (как про себя ласково называла Агнес сестер Кардингс) подобрали для тульи бархатную темно-зеленую ленту, а сбоку в центре банта поместили два крохотных красных бутона розы.

— Так ты едешь?

— Мне надо подумать.

— Пожалуйста, решай скорее, атмосфера в доме становится просто невыносимой.

— А как отнесется к этому отец?

— Он не станет возражать.

— Почему ты так уверена?

— Потому, — чеканя слова, проговорила Элис, — что ему, как и мне, не хочется сгорать от стыда, когда эта позорная тайна выплывет наружу.

— А если твоя кузина не захочет взять Джесси к себе, как по-твоему, что сделает отец, ведь тогда все раскроется?

— Не знаю, откровенно говоря, не могу представить. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что Джесси надо обязательно убраться отсюда… куда угодно.

— Да, конечно, как ты выражаешься, куда угодно.

Наступил вечер. Агнес закрывала магазин. Она заперла входную дверь, опустила жалюзи и собиралась уже выключить газовые рожки, как на пороге появился отец. За всю неделю они не перекинулись и парой фраз. Когда он заговорил, Агнес заметила, с каким трудом ему удавалось пересиливать себя.

— Твоя мать рассказала мне о своем предложении, — сквозь зубы процедил он. — Когда ты намерена ехать?

— Завтра.

— Поедем вместе.

— Нет, нет. — Агнес вскинула голову. — Это весьма щепетильное дело.

— Ты хочешь ехать в Дарем одна?

— Отец, но не в Америку же я собралась. И вообще, я намерена ездить одна и в Дарем, и куда бы то ни было.

— Не начинай все сначала.

— А я никогда и не заканчивала. Я сама себе хозяйка и могу завтра же уйти отсюда, если захочу. Или даже сейчас. Не забывай об этом.

Отец с силой потер ладонями о лицо, на минуту разгладив мешки под глазами.

— Боже, — пробормотал он, — неужели все происходит на самом деле? Сколько я еще смогу это выносить? — Артур повернулся и торопливо прошел через кладовую.

Агнес стояла, вся дрожа от того, что осмелилась разговаривать с отцом таким тоном. Девушка не знала точно, когда она потеряла последнее уважение к отцу. Быть может, это случилось в ту ночь, когда она стала свидетелем разговора родителей, или в тот момент, когда он швырнул совок в Робби Фелтона. А еще она спрашивала себя, какое право отец имел впадать в бешенство из-за того, что его дочь «совершила грех», в то время как сам завел себе женщину на стороне.

Сколько же в жизни грязи. Агнес брезгливо поморщилась и отправилась наверх к сестре.

Джесси уже легла, но еще не спала. Агнес уселась на край постели и шепотом пересказала сестре свой разговор с матерью.

— Но эта женщина мне совершенно чужая, — отреагировала Джесси. — По-моему, я ее даже ни разу не видела. Как же я смогу поехать туда и жить у них?

— А тебе что, больше нравится сидеть здесь, словно в тюрьме? Если ты уедешь отсюда, то, может быть, тебе удастся видеться с Робби.

— Но отец… убьет его. На этот раз он точно его убьет, если узнает, что мы встречаемся.

— Тебе хочется, чтобы твой ребенок остался без отца? — наклоняясь к сестре, спросила Агнес.

— В любом случае он будет незаконнорожденным. — В голосе Джесси чувствовались приближающиеся слезы. — Я смирилась с этим. Так, видно, все и должно быть.

— Выбрось эти глупости из головы. Эта мамина кузина может оказаться чуткой женщиной, кроме того, у нее нет детей. Но если она откажет, мама попытается подыскать какое-нибудь другое место. На это потребуются деньги, а я очень сомневаюсь, что отец согласится тратить их на тебя, учитывая его теперешнее настроение. Скорее он отправит тебя в приют, чем захочет платить за появление на свет отпрыска злополучных Фелтонов. Если тебя не удастся где-то пристроить, он оставит тебя дома. Представляешь, что это будет за жизнь?! Заявляю сразу: находиться между двух огней отказываюсь. Как только вопрос с тобой решится, я тут же уеду.

— Ах, Агнес, не бросай меня! — Джесси с силой прижалась к сестре. — У меня есть лишь ты, и больше никого во всем свете.

— В таком случае тебе придется последовать за мной. Только куда мы пойдем? Не знаю. Но когда-нибудь этому суждено случиться. Подводя итог нашему разговору, повторяю еще раз: завтра я еду в Дарем и, как выразилась мама, смогу надеть кое-что из нарядов, на которые я в последнее время так трачусь. Между прочим, Джесси, ты любишь маму?

— Нашу маму? — На лице Джесси было написано искреннее удивление.

— Нашу, чью же еще? — изумилась Агнес.

— Думаю, нет. Я даже не чувствую симпатии. У меня к ней давно не осталось никаких теплых чувств.

— Как странно, — поднимаясь, заметила Агнес. — Мы с тобой, оказывается, думали одинаково. Грустно, что это правда, грустно и горько. — И с этими словами она тихо вышла из комнаты.

Лето выдалось на редкость жаркое. Температура держалась высокая и не думала падать. Агнес расстегнула жакет, и зеленое платье с красным поясом предстало на обозрение окружающим во всей красе. Сдвинутая набок шляпка и серые туфли на плетеном ремешке с пряжкой смотрелись весьма эффектно с перчатками, которые она держала в руке.

Агнес купила билет и ожидала на перроне поезда на Дарем. Она стояла в стороне, ощущая на себе заинтересованные взгляды других пассажиров. Агнес немного нервничала, и для этого имелось несколько причин. В частности, она смущалась и вообще чувствовала себя не в своей тарелке, и все из-за этого наряда. В своей обычной одежде ей бы не было так неловко. Агнес уже не раз пожалела, что вырядилась. Она укоряла себя за глупое тщеславие, из-за которого теперь приходилось мучиться.

Мимо нее уже дважды прошел мужчина в летнем костюме из легкой серой ткани. Она поймала на себе его пристальный взгляд.

Пыхтя подошел поезд, на перрон сошло всего несколько человек. Агнес собиралась было открыть дверь вагона, как вдруг чья-то рука предупредительно распахнула перед ней дверцу. Она подняла глаза: ей широко улыбался молодой мужчина.

— Мне показалось, что это вы, но я… то есть… поднимайтесь, пожалуйста, иначе мы останемся, — рассмеялся он.