Перевернутый город - Ханна Мэтьюсон

Она хотела увидеть свою маму.

– Думаю… – Слова вырвались, как вздох, потонувший в слезах. Ильза проглотила их, но волны рыданий продолжали накатывать на нее. – Думаю, я все же на что-то надеялась.

Надеялась встретиться с матерью. С отцом. Надеялась вопреки всему, что в мире есть кто-то, кто любит ее. И родители любили, но они умерли. Именно поэтому Ильза сидела на диване в комнате своего пропавшего брата и чувствовала горе, которого не знала семнадцать лет. Она плакала до тех пор, пока мир вокруг не стал размытым из-за слез, а самой ей не перестало хватать воздуха.

Ильза забыла, что была не одна, и, почувствовав, что диван прогнулся под чужим весом, она испуганно открыла глаза. Файф сидел рядом, держа в вытянутой руке носовой платок.

– Гедеон называет меня братом, – сказал он. – Я знаю, что формально мы не родственники, но у вас с Эстер общая кровь, как и у меня с ней. Некоторые считают, что это в каком-то смысле делает нас семьей. Я с этим согласен, – он застенчиво улыбнулся. – И я сделаю все возможное, чтобы стать тебе другом, если ты этого захочешь.

Ильза попыталась заговорить, но не смогла найти слов. Ее слезы внезапно высохли, застигнутые врасплох неожиданным предложением Файфа. Неужели все так просто? Кто-то просто предлагает стать твоей семьей, и ты соглашаешься? Брат без прямых кровных связей – не то, чего Ильза когда-то хотела, но на сердце у нее стало легче, даже радостно. Это была доброта, которую к ней никто прежде не проявлял.

– Я… Спасибо, Файф, – сказала она хриплым голосом.

Он взял ее ладонь и вложил в свою.

– Я сожалею о том, что случилось с твоей подругой. Никто не должен видеть, как дорогие люди уходят таким образом.

Ильза вытерла глаза носовым платком Файфа, когда на нее накатила очередная неудержимая волна слез.

– Она даже не знала, почему ей причиняют боль. Она просто испугалась… А потом ее не стало.

Файф некоторое время молчал, покусывая губу.

– Во что ты веришь, Ильза? Я о том, думаешь ли ты, что существует эм…

– Рай? – Ильза постаралась не отпрянуть. Дьявольское отродье. Он утащит тебя в ад, если я не исцелю тебя. – Я знаю, что в Библии ничего не говорится о существовании других миров, поэтому склонна не верить тому, что там написано.

– Ну, в Уизерворде всякая вера начинается со звезд, – застенчиво сказал Файф.

– Звезды, – скептически повторила Ильза. Теперь она понимала, почему Элиот постоянно их упоминал.

– Мы верим, что при рождении наши души спускаются с небес, а после смерти возвращаются к звездам. Звезды все видят и все расставляют по местам. Это означает, что теперь твоя подруга приложит руку к управлению вселенной. Так что, хотя тосковать по дорогим нам людям больно, нам повезло, что они там, наверху, поворачивают судьбу в нашу пользу.

Ильза прокрутила его слова у себя в голове.

– Значит, мои родители тоже там?

– Все там, – сказал Файф. – И все равны.

– И ты в это веришь?

Файф серьезно кивнул.

– Всем сердцем.

Хоть Ильза и не была уверена, что полностью принимает веру Файфа, ей хотелось верить его словам так, как она никогда не верила в Библию. Ей хотелось знать, что такая девушка, как Марта – бедная, бездомная преступница, – строит на небесах будущее Ильзы вместе с богатыми и влиятельными людьми. В этом была какая-то справедливость.

– Думаю, Марте бы это понравилось. Она всегда любила чем-нибудь распоряжаться. – Файф облегченно рассмеялся, благодарный тому, что Ильза с ним согласилась. – Файф, я думаю… Думаю, мне нужно еще раз поговорить с Эстер.

Да, кузина вела себя холодно и пренебрежительно, но Ильза не знала, через что ей пришлось пройти, поэтому была настроена на серьезный разговор. Если Файф мог предложить стать семьей почти незнакомому человеку, то Ильза могла быть добрее и снисходительнее к своей собственной сестре.

– Хочешь, я пойду с тобой? – спросил Файф, вставая и застегивая пиджак.

– Нет, я справлюсь. Она меня не пугает, – она улыбнулась и вернула ему платок. – Еще раз спасибо.

Файф снова широко улыбнулся.

– Всегда рад помочь.

* * *

Ильза заблудилась в лабиринте длинных коридоров, но, в конце концов, нашла дорогу к покоям Эстер. Громкий голос кузины и звон разбитого стекла указали ей путь.

Она замедлила шаг, готовая при необходимости превратиться в мышь, и прислушалась, но не смогла разобрать слов Эстер. Низкий и отчаянный голос перебил ее. Ильза слишком поздно поняла, что второй говорящий приближается к двери. Прежде чем она успела перевоплотиться или спрятаться, Элиот открыл дверь.

Держась за дверную ручку, он обернулся в комнату.

– Есть вещи и похуже, чем то, что вы вымещаете на мне злость, Эстер, – сказал он. Это был не тот невозмутимый, равнодушный Элиот, каким он был на собрании. Его голос звучал устало, почти отчаянно. – Например, бездействие. Вы ведь сильная, но если вы не…

– Мне не нужно, чтобы такой снисходительный мерзавец, как ты, говорил, какая я сильная. – Голос Эстер был тихим, но угроза в нем слышалась яснее, чем если бы она кричала.

Элиот глубоко вздохнул.

– Прошу меня извинить, – натянуто произнес он и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Только в этот момент он заметил Ильзу.

Он напрягся, тревога мелькнула на его лице, прежде чем он успел ее скрыть.

– Что это только что было?

Маска непринужденной беззаботности вернулась на лицо Элиота. Он одарил Ильзу улыбкой, менее омерзительной при свете дня, но все еще острой, как лезвие.

– Это зависит от того, как много ты услышала из нашего разговора.

Обычно Ильза блефовала и смотрела, к чему это приведет. Однако ее отвлек предмет, который Элиот вытащил из кармана. Богато украшенные серебряные часы, которые были у него ночью. Побелевшие костяшки пальцев Элиота противоречили легкой улыбке на лице. Он уже блефовал.

Его хватка на часах ослабла, когда Ильзе не удалось придумать достойную ложь.

– Получается, ничего особенного ты не услышала, – сказал он и, сунув часы обратно в карман, встал прямо перед Ильзой. Их разделяла всего пара шагов. Он оказался выше, чем она думала, и девушка уловила запах чего-то свежего, похожего на запах только что постиранного постельного белья.

– Ты никому не сказала о нашей встрече, – это был не вопрос.

– Ты тоже, – парировала Ильза.

– Да, не сказал. Если они узнают, что я нахожу утешение в том, что брожу ночью по Зоопарку, кто-нибудь обязательно найдет способ испортить мне удовольствие. Подобно тому, как это сделала ты, – он склонил голову набок. – Но вот почему ты никому ничего не сказала?