Границы бесконечности - Лоис МакМастер Буджолд

– Мои агенты не преувеличили ее чар.

Фелл сдержанно улыбнулся. Николь, с минуту назад отлетевшая в глубь шара, сейчас плавала за своим инструментом, хлопоча над настройкой. Ее глаза тревожно взглянули на Риоваля и снова вернулись к цимбалам, словно музыка могла воздвигнуть между ними какую-то магическую стену.

– Не попросишь ли ты ее… – начал Риоваль, но его прервал мелодичный сигнал наручного комма. – Извини, Джориш. – Не без раздражения барон полуотвернулся и произнес в микрофон: – Риоваль. Ради вас надеюсь, что вопрос действительно важный.

– Да, милорд, – отозвался высокий голос из радиобраслета. – Говорит Дим, управляющий отделом сбыта. Возникла небольшая проблема. Эта тварь, которую нам продал дом Бхарапутра, искалечила покупателя.

Скульптурные губы Риоваля раздвинулись в свирепом оскале.

– Я же велел приковать ее дюросплавом.

– Мы так и сделали, милорд. Цепи выдержали, но она вырвала болты из стены.

– Парализуйте ее.

– Уже сделано.

– И как следует накажите, когда очнется. Думаю, голодовка умерит ее агрессивность. Для существа с таким аппетитом это самое верное средство.

– А как насчет покупателя?

– Предоставьте ему любые удобства, каких он только потребует. За счет фирмы.

– Боюсь, что он очень нескоро сможет оценить их, милорд. Сейчас он в больнице. Все еще без сознания.

– Приставьте к нему моего личного врача. Остальным я займусь, когда вернусь, примерно через шесть часов. – И барон Риоваль щелчком отключил связь. – Идиоты, – проворчал он, потом сделал сдержанный, медитативный вдох и, словно программу из компьютерной памяти, вызвал обратно свои светские манеры. – Пожалуйста, извини, что нас прервали, Джориш.

Фелл снисходительно махнул ладонью – дескать, все понятно, дела.

– Так вот я говорю – не попросишь ли ты ее что-нибудь сыграть? – Риоваль кивнул в сторону квадди.

Старый барон заложил руки за спину и сверкнул зубами в благодушной улыбке.

– Сыграй нам, Николь.

Женщина робко кивнула, устроилась за инструментом и закрыла глаза. Тревога на ее лице, постепенно уступила место внутреннему покою, и музыкантка начала тихую сладкозвучную мелодию, которая постепенно крепла, разрасталась и ускорялась.

– Достаточно! – вскинул руку Риоваль. – Она совершенно такая, как ее описывали.

Николь остановилась на середине аккорда и медленно, глубоко вздохнула; ноздри ее затрепетали от обиды. Ее явно удручала невозможность довести пьесу до конца, ее артистическое достоинство было оскорблено. Резкими, порывистыми движениями она положила молоточки в гнезда по бокам цимбал и скрестила верхнюю и нижнюю пару рук. У Торна дернулся уголок рта, и он тоже скрестил руки на груди, невольно скопировав движение квадди. Майлз насторожился.

– Мой агент говорил правду, – повторил Риоваль.

– Тогда, возможно, твой агент передал тебе и мои сожаления, – сухо заметил Фелл.

– Конечно. Но он не был уполномочен предлагать сумму, превышающую некую цифру. Для такого исключительного случая необходим личный контакт.

– Дело в том, что я получаю от нее удовольствие здесь, где она есть, – сказал Фелл. – А в моем возрасте удовольствие получить гораздо труднее, чем деньги.

– Совершенно верно. Но одно можно заменить другим. Я мог бы предложить тебе нечто совершенно особенное, такое, чего нет в каталогах.

– Ничто не заменит мне удовольствие от ее музыки, Риоваль. От музыки, которая не просто прекрасна, а уникальна. Она естественна, не запятнана никаким искусственным вмешательством. И не может быть воспроизведена в твоих лабораториях.

– Мои лаборатории могут воспроизвести все что угодно, сэр.

Фелл улыбнулся, принимая скрытый вызов.

– Кроме уникальности. По определению.

Риоваль развел руками, признавая, что в этом философском споре он проиграл. Насколько понял Майлз, Фелл не просто наслаждался музыкой квадди – он еще и смаковал обладание тем, что так остро хотелось иметь его сопернику. Обыграть конкурента – радость, доступная в любом возрасте. Похоже, даже всемогущему Риовалю нелегко придумать что-то похлеще… А все же, если Риоваль найдет, чем заплатить Феллу, то какая сила на Архипелаге Джексона сможет спасти Николь? Майлз вдруг понял: он знает, что именно мог бы запросить старый барон. Интересно, догадывается ли Риоваль?

Молодой магнат чуть нахмурился.

– Тогда давай обсудим вопрос об образце тканей. Это ей не повредит, и ты сможешь без помех услаждаться ее игрой.

– Это повредит ее уникальности. Тебе же прекрасно известно, Ри, что, когда в оборот вводятся подделки, цена оригинала падает, – ухмыльнулся барон Фелл.

– Далеко не сразу, – напомнил Риоваль. – Время взросления клона – не меньше десяти лет. Ах, но ведь ты же и сам это знаешь!

Он покраснел и слегка поклонился, словно извиняясь за допущенную неловкость.

Судя по тому, как сжал губы Фелл, это и вправду была серьезная неловкость.

– Действительно, знаю, – сухо отозвался он.

В этот миг Торн, внимательно прислушивавшийся к обмену репликами, не выдержал:

– Вы не имеете права продавать ее ткани! Они вам не принадлежат! Она не конструкт Архипелага Джексона, а свободнорожденная гражданка Галактики!

Вельможи повернулись к Белу, словно наемник был каким-то неожиданно и некстати заговорившим предметом мебели.

– Барон может продать ее контракт, – пояснил Риоваль с холодной снисходительностью. – Именно это мы и обсуждаем. Между собой.

Бел проигнорировал намек:

– А какая разница на Джексоне, называете вы это контрактом или плотью?

Риоваль улыбнулся:

– Абсолютно никакой.

– Но это совершенно противозаконно!

– Законно, дорогой мой… э-э… да, вы ведь бетанец, не так ли? Ну тогда все понятно… Законно или противозаконно то, что планета, на которой вы находитесь, называет таковым и способна отследить за его выполнением. Я здесь что-то не вижу ваших бетанских правоохранителей, которые навязали бы всем нам свое нелепое понимание этики, а ты, Джориш?

Старый барон слушал их спор, приподняв брови, и явно разрывался между гневом и желанием расхохотаться.

– Значит, если я вытащу бластер и снесу вам голову, это будет совершенно законно? – осведомился Торн.

Охранник Риоваля напрягся, готовясь к молниеносному броску.

– Заткнись, Бел, – чуть слышно пробормотал Майлз.

А Риоваль, по-видимому, уже вошел во вкус новой игры.

– У вас нет оружия. Но если отбросить юриспруденцию, то у моих подчиненных есть приказ мстить за меня. Это, так сказать, естественный или фактический закон. В результате вы увидите, что ваш неразумный порыв был поистине противозаконен.