Мстислав Удалой. За правое дело - Станислав Чернявский

Такова была семья Мстислава Удатного.

А мы еще раз обратимся к событиям на юге Руси.

После смерти «буй Рюрика» и последующих известий о смуте во Владимире-на-Клязьме Всеволод Чермный решил, что не стоит церемониться с представителями смоленского клана, сидевшими вокруг Киева. Он вокняжился одновременно в Киеве и Черниговщине, а из Овруча и других волостей попробовал выгнать смолян. Нашелся даже повод, хотя и смехотворный.

Еще в 1211 году в Галичине вспыхнул бунт, и тамошние бояре перевешали князей Игоревичей. Об этом мы говорили выше и еще будем говорить в третьей части книги.

Так вот, Чермный обвинил в смерти Игоревичей… смолян. Мол, не помогли вовремя, и вот – случилась трагедия. Но ведь и сам Всеволод Чермный палец о палец не ударил, чтобы спасти родню, попавшую в беду в Галиче. Впрочем, что говорить? Князю требовался повод, он был найден, а правдоподобен или нет – никого не волновало.

Первым забил тревогу смоленский Мстислав Старый. Начал он собирать войска и прислал гонцов в Новгород за подмогой. Мстислав Удатный сразу согласился, так как был возмущен той неправдой, которую учинил Чермный. Южные князья становились всё более беспринципны. Вспомним хотя бы Романа Волынского, который не считался с соседями, перекраивал волости, как хотел, и мог объединить в своих руках сразу несколько княжеств, не поделившись ни с кем. И вот – у покойного волынянина появился достойный преемник в Чернигове.

Но представители смоленского клана не собирались сидеть сложа руки и терпеть безобразия. В Новгородской I летописи рассказывается, как Мстислав собрал вече на Ярославовом дворе и сказал:

– Суть ми орудия въ Руси, а вы вольни въ князѣхъ.

«Вольны в князьях». Это означало, что Удатный подает в отставку и уходит с дружиной на помощь родственникам.

Татищев в «Истории Российской» (Т. 2. С. 486) добавляет, что народ и вельможи, услыхав это решение, «все согласно возопили»:

– Князь, где твоя воля, там мы все готовы за тебя головы положить! Прадеды наши посадили Владимира, после него Ярослава и многих князей в Киеве. Разве мы не могли то же учинить, разве не те же у нас руки и сердца?!

Кричали не просто так. Перед этим Мстислав, согласно Татищеву, в глубокой тайне советовался с посадником, тысяцким и уважаемыми людьми. И вот вече постановило дать князю войско, пришли на помощь псковичи; 8 июля полки двинулись на юг…

Правда, некоторые исследователи полагают, что всё не так просто: на самом-то деле имел место заговор части новгородцев против Мстислава, потому князь и подал в отставку. В Никоновской летописи XVI века вроде бы говорится об этом прямо: «Новгородцы, по старому своему обычаю, начата вече творити тайно, хотяше господина князя своего от себе изгнати из Новагорода Мстислава Мстиславича, и о сем много вече творяще». Но Мстислав, мол, не стал дожидаться результата и подал в отставку сам. Ту же картину, но в другом месте рисует В.Н. Татищев, добавляя, что князя «смердь вся любляху». Важный момент, скоро мы к нему вернемся. А пока отметим, что Татищев вновь описывает одно и то же событие два раза. Первый раз – как победоносный поход Мстислава на юг в добром согласии с новгородцами (История Российская. Т. 2. С. 486). Второй раз – как «новгородцев беспутство», то есть как заговор, направленный против Мстислава, который вынужден уйти на юг (Там же. С. 489). «Новгородцы, – сообщает Татищев, – по древнему своему безумному обычаю, возненавидев князя Мстислава Мстиславича, стали, тайно сходясь, советоваться, как бы его изгнать». Но заговорщики не смели учинить переворот, ибо Мстислав был «мудр и осторожен весьма». Кроме того, сказывалась поддержка народа. Осведомители Удатного работали хорошо, они донесли о заговоре знати, во главе коего стоял, по догадке Татищева, посадник. Князь не захотел гражданской войны и отбыл из Новгорода. По версии Татищева, его путь лежал в Галич, но на самом деле не так: это раздвоилось одно и то же событие, Удатный шел в Киев.

Теперь нам, как часто бывает, нужно ненадолго переодеться в костюм Шерлока Холмса, вооружиться лупой и прибегнуть к дедукции, чтобы найти преступника. То есть заговорщика, осмелившегося свергнуть Мстислава.

Для начала зададимся вопросом: кто составил заговор? Посадник Твердислав? Если он не был сторонником Удатного – то да, возможно. Но он, похоже, как раз выступил за Мстислава. Тысяцкий Якун? Маловероятно. Архиепископ? Невозможно. Простой люд? Но смерды «любяху» Удатного. Нет, нет и нет.

Следует предположить вот что. Часть новгородцев не захотела воевать с киевлянами, а Мстислав хотел именно этого и звал новгородцев на подвиг. Да ведь война – это разорение, беда… Одним – разорение, а другим – добыча. Вот, кажется, и ответ.

Надо полагать, смерды были не прочь идти воевать. Война сулила поживу, опасные приключения, случайные любовные связи – в общем, всё, что интересно простому мужчине.

За войну стоял и посадник Твердислав. Кто же был против? Бояре и в особенности купцы. В общем, зажиточная часть новгородцев. Для них война – это расходы. Наверняка Мстислав обложил бы новгородцев побором на подготовку похода. И главными плательщиками стали бы, конечно, люди богатые. Раскошеливаться им не хотелось, идти в поход тоже. А потом, торговые дела не терпят войн. Зачем портить отношения с черниговцами и частью киевлян? Нет, требуется другое. Отойти в сторону и переждать. А уж потом, если выгодно будет, поддержать Мстислава… или его соперника.

Нельзя не заметить, что шкурные интересы начинают преобладать и во внешней политике. Полоцкий «хитропланщик» Владимир прозевал немцев. Смоленские князья тоже не уделяли внимания событиям на Балтике. А новгородцы? Они снарядили пару походов в Эстонию с Мстиславом Удатным во главе, но чем дело кончилось? Ограбили эстов и с великим торжеством вернулись на родину. Нужно знать Удатного, он бы продолжал наступление до тех пор, пока не добился решающей схватки с немцами. Это не преувеличение и не восхваление князя. Именно так он будет действовать в борьбе с венграми. Но не в Новгороде. Значит, дело не в князе, а в самих новгородцах.

Итак, состоятельные люди вступили в заговор, чтобы изгнать Мстислава. «Знатные фамилии начали составлять тайные скопища и намеревались изгнать князя», – пишет Н.И. Костомаров в своем коротком очерке жизни Мстислава. Слова эти можно принять, но с оговоркой. Речь, конечно, идет не о традиционной аристократии, а именно о торговой да ремесленной верхушке Новгорода. Дело запахло смутой.

Но, во-первых, князя поддерживали низы, а во-вторых, он был прирожденным дипломатом. Знатные новгородцы, видимо, подкупили часть мужиков-горланов из тех, что задавали тон на вече. Мстислав мог противопоставить им своих сторонников, ибо всех подкупить нельзя. Но сие означало бы внутренний конфликт и кровопролитие. Удатный пойти на такое не мог: нужно идти отбивать Киев. Кроме того, кровавая усобица подорвала бы авторитет самого Мстислава в Новгороде. Авторитетом он дорожил; к тому же считал себя искусным политиком и не любил действовать напролом.