Ловушка миллиардера - Доминика Магницкая

потемневших до цвета мокрого асфальта, черти пляшут. Смакуют каждый момент.

Смутившись и покрывшись едкой краской, я немного отодвинулась, почти не чувствуя ног. Тело вмиг онемело, придавленное к земле головокружительным мужским магнетизмом.

Вспомнив все плохое, что он сделал, я немного вернула себе контроль и, спрятав лицо за волосами, отстраненно сказала.

— Топай давай.

Медленной поступью Раевский двинулся к двери, но из-за того, что я все еще стояла слишком близко к выходу, казалось, словно он идет прямо на меня.

— А волшебное слово?

Оно тебе надо?

— Пожалуйста, — уже полностью сгорая от стыда, я буквально простонала унизительную просьбу.

Явись он на минутку позже, и я бы не стояла с горящими щеками и не держалась за полотенце как за спасательный круг.

Поменявшись с ним местами и очутившись возле гардеробной, я услышала очередной смешок.

— Одежда и правда тебя портит.

— Катись уже!

Вслед мне понесся довольный хохот и скрип двери.

Только тогда я выдохнула, все еще не представляя, как теперь смотреть ему в глаза. Он видел меня почти голой. И если бы не полотенце…

Боже, не хочу даже думать.

И снова сюрприз — вторая половина шкафа была наполовину забита женскими вещами. Неужели и об этом уже позаботился?

Радость от того, что не придется разгуливать в одних трусах, быстро сменилась раздражением. Значит, Раевский настолько уверен, что я уже под его каблуком…

Но выбора нет — иду искать что-то подходящее. Легкое ситцевое платье подойдет. Выглядит комфортно. Никаких тебе корсетов, декольте и мини-юбок.

Переодевшись, спускаюсь вниз и сразу напарываюсь на Лену. Та от скуки наворачивает круги по залу и задумчиво теребит черные кудри.

— Ты где так долго пропадала? Я почти опухла от голода.

— Прости. Пятна не отстирывались.

— А зачем ты сама это делала? — удивленно приподнимает брови. — Этим же Таня занимается.

— Таня? — женское имя неприятно царапает слух.

— Да. Наша экономка.

Чертыхнувшись, развожу руки в стороны, не представляя, как объяснить, что для меня стирка, уборка и тому подобное — обычные вещи.

— Там просто пятна такие, — начинаю тараторить, — если их сразу не вывести, то потом точно не получится.

Лена кивает и, к счастью, быстро меняет тему. Показывает мне несколько ресторанов, способных доставить еду в этот закрытый райончик, и живописно рассказывает о том, что ей уже удалось попробовать. Все выглядит безумно вкусно, и от одной только картинки я уже чувствую урчание желудка. Соглашаюсь на все, что девочка предлагает, готовая вгрызться чуть ли не в кусок хлеба.

Заказ сделан, и нам остается только коротать время. Я то краснею, то бледнею от ее привычки говорить все, что на ум приходит.

— Я так боялась, что Тимур приведет в дом какую-нибудь заносчивую женщину, которая будет командовать мной хлеще брата и устраивать тут свои порядки, — быстро щебечет, сморщив носик, — но он привел тебя. И ты такая классная! Мы с тобой будто на одной волне. Даже портить продукты с тобой было весело.

Тычет маленьким кулачком в потолок и зловеще улыбается, продолжая.

— Теперь будет кому за меня постоять, — ее уверенность вызывает у меня глухой смешок. — Кстати, а сколько тебе лет? Как моему брату?

— Я что, настолько плохо выгляжу? — беззлобно поддеваю в ответ. — Я старше тебя всего лишь на пять лет.

— Правда?! — она подпрыгивает и, округлив глаза, таращится на меня как на безумную. — Но почему? Брат мне говорил, чтобы до двадцати пяти лет я и не думала о свадьбе, — хватается за голову, — да он же старше тебя почти на десять лет.

— И не говори. Угораздило же меня спутаться со стариком, — подавляю смешок и перевожу тему, боясь случайно затронуть что-то личное. — Лучше расскажи что-нибудь о себе.

Мне и правда интересно. У Лены, как и у Тимура, немного грубоватые черты лица, черные волосы и серые глаза. На этом сходство заканчивается. Если девочка дарит ощущение тепла и спокойствия, подобное безмятежному морю, то Раевский производит впечатление взрывчатки, с которой каждая встреча кажется последней.

— Скоро мне будет четырнадцать, и я мечтаю отметить день рождения с друзьями, но Тимур запрещает, — хватается за соломинки, — может, ты попробуешь его переубедить?

Боюсь, я слишком дорого за это заплачу.

Не желая расстраивать, спрашиваю снова.

— Почему он против?

— Он всегда против. Ему лишь бы жизнь мне испортить, — говорит на эмоциях.

Судя по тому, что я видела ранее, отношения у них хорошие. Нам-то с Никитой проще, не такая большая разница в возрасте, а между Леной и Тимуром проблемы наверняка из-за личного пространства возникают. В конце концов, девочка уже доросла до друзей и небольших вечеринок. Заперев ее здесь, Раевский глупо поступает.

Хотя, полагаю, в отношении меня у него схожие методы.

— Твой брат просто очень за тебя переживает. Попробуй доказать, что ты уже самостоятельная, и тогда он наверняка пересмотрит свое решение.

— Да что я могу? Меня и в школу всегда отвозят и после уроков сразу забирают. Даже прогуляться не дают.

Наш разговор затягивается, и я всё больше убеждаюсь в том, что Тимур уже буквально задушил сестренку своей гиперопекой. Ее слова звучат обреченно и довольно грустно. Мама умерла почти сразу после ее рождения, отец постоянно натаскивал наследника и доверял дочку няне. Теперь у нее только брат и остался, и тот ставит палки в колеса.

Приободрив и немного поделившись своей жизнью, я не замечаю, как приходит курьер. Точнее, он просто передает еду у ворот, а в дом заходит Сергей, отпирая дверь собственным ключом.

Как славно. Теперь у меня два тюремщика.

— Мира, налетай скорее! — Лена распаковывает пакеты, отпуская на волю аромат теплой пиццы.

Плохое настроение недовольно скрывается, испугавшись целой тонны фастфуда. Я успеваю оторвать лишь кусочек, и тут же, как назло, на лестнице раздаются тяжелые шаги и заставляют замереть.

Чур, ему только горелый кекс!

Выглядываю на кухню. Посередине нашего погрома стоит Сергей и принюхивается к «шедеврам».

— Хотите попробовать? — мило улыбаюсь. — И шефа своего заодно угостите. Мы именно вам и оставили.

Мужчина пробует кекс и, к моему удивлению, не заходится жутким кашлем.

— Очень вкусно. Спасибо.

Да если бы знала, сама бы съела.

Я чувствую за спиной жгучий взгляд Раевского, но старательно его игнорирую. От недавней сцены в спальне температура вновь подскакивает. Глаза нерешительно ищут точку опоры.

— Мира, ты готова?

— К чему? — недоуменно поворачиваюсь, оценивая его прикид.

В уличной одежде и черных солнечных очках Тимур всё равно не выглядит как обычный мужчина. Скорее как гангстер с холодным взглядом и чеканящей шаги походкой.

— Точно, — недовольно цокнул языком, — ты же меня в спальне отвлекла,