Наказанная любовью - Барбара Картленд

Через мгновение ворона упала на землю смятым комком перьев. Какое-то мгновение она еще шевелилась, а потом затихла. Латония ахнула, но лорд Бранскомб, словно ничего не заметив, отломил от чипатты еще кусочек и подбросил его высоко в воздух. Другая ворона поймала его на лету и полетела к крыше, но не достигла ее.

Ничего не говоря, лорд Бранскомб отломил от чипатты еще кусок, однако прежде чем он бросил его, старший слуга, из личных слуг лорда, вышел из дома и произнес:

— Карета ждет, лорд саиб.

Лорд Бранскомб осторожно положил переломленную чипатту назад в корзинку.

— Итак, я думаю, нам пора, — сказал он Латонии. — Не стоит заставлять поезд ждать.

— Нет… конечно, нет, — ответила девушка. Собственный голос казался ей очень спокойным, однако она не могла отвести глаз от ворон, черными пятнами лежавших на зеленом лугу.

Слуга передал Латонии зонт, сумочку и перчатки, а усаживаясь в карету, она заметила на сиденье напротив свой маленький кожаный несессер. Она знала, что по указанию лорда Бранскомба весь прочий багаж слуги повезут в карете, едущей позади.

Никто не пожелал им доброго пути, и Латония утвердилась в предположении, что лорд Бранскомб уезжает раньше, чем объявил. Проезжая мимо дворца, он даже не посмотрел в его сторону. Когда карета ехала через город, Латония почувствовала, как в ее душе, подобно кобре, поднимается страх. Радже, несомненно, доложат, что лорд Бранскомб уехал, а это, как понимала Латония, повлечет за собой новые опасности.

Карета ехала через рынок, но теперь лавки торговцев казались Латонии не красивыми, а наводящими ужас, да и лотки с фруктами и овощами и зерном потеряли свою пестроту и стали зловещими. Даже священные коровы, собиравшие дань с корзин зеленщиков, выглядели не ленивыми, а хищными и опасными. В каждой поднятой руке Латонии чудился кинжал, а любой звук она принимала за треск выстрела. Впервые после приезда в Индию она не любила, а ненавидела здешних людей, а улыбающиеся ей дети казались чудовищами, глумящимися над ее беспомощностью. Она крепко сжала пальцы, чтобы не зарыдать от ужаса.

Когда карета выехала на открытое пространство, девушка посмотрела на голые камни, за которыми мог преспокойно спрятаться человек с винтовкой, и на деревья, гадая, не скрывается ли в ветвях убийца. Искусному стрелку вполне хватило бы одного выстрела, поскольку карета была открыта и ехала не спеша.

Наконец впереди показалась железнодорожная станция. Последние мгновения! Сев в поезд, лорд Бранскомб будет в безопасности. Латонии захотелось попросить лорда лечь на пол кареты, чтобы не быть мишенью для убийц, но она промолчала, зная, что, как бы ни молила его об этом, он откажется и станет только больше прежнего презирать ее за трусость. Латония была так перепугана ожиданием выстрела, что не могла дышать и крепко зажмурилась, чувствуя, что ее тело становится ватным.

— Прошу тебя, Господи… прошу тебя… Ее молитвы крутились как колесо.

— Пожалуйста… пожалуйста…

Карета остановилась, и Латония открыла глаза.

Они достигли станции.

Какое-то мгновение она не могла поверить, что все позади, и после стольких переживаний не могла пошевелиться. Только сделав над собой нечеловеческое усилие, ей удалось выйти из кареты, пройти по платформе и сесть в поезд. Вагон показался ей храмом; за спиной у Латонии лорд Бранскомб сказал кондуктору:

— Мы готовы к немедленному отправлению! Двери закрылись, раздался свисток, и, когда поезд тронулся, Латония почувствовала, что ноги ее больше не держат. Она вытянула руку, чтобы ухватиться за что-нибудь, но тут все вокруг потемнело…

Чьи-то заботливые руки подхватили ее, не дав ей упасть, и, поняв, чьи это руки, Латония словно услышала далекий голос: «Он спасен! Он спасен!»

В следующее мгновение она почувствовала, что ее укладывают на кровать, но так и не смогла открыть глаза. Руки лорда Бранскомба сняли с нее туфли и шляпку. «Почему он ухаживает за мной?» — как-то отстранено подумала Латония, но мозг ее отказывался работать, она помнила только, что лорд спасен и больше ему ничто не угрожает. Затем она услышала его слова:

— Вы, должно быть, очень устали, Латония. Постарайтесь выспаться за предыдущую ночь. Нам предстоит долгое путешествие, и пусть вас ничто не тревожит.

Латония вновь попыталась открыть глаза, но это оказалось невозможно, поэтому она просто повернула голову на подушке, как ребенок, которому хочется уюта после пережитого страха. Она услышала, как лорд тихо вышел и закрыл за собой дверь.

Очнувшись от сна, похожего на обморок, Латония обнаружила, что уже полдень. Вспомнив слова лорда Бранскомба о том, что путешествие будет долгим, она разделась, вновь улеглась в постель и уже почти заснула, когда стюард принес обед. Это были обычные индийские блюда, к которым она уже успела привыкнуть, — вареный рис, обжигающе острое овощное карри и несколько свежих чипатт. Латония съела карри, но чипатты не тронула, подумав, что теперь никогда в жизни не сможет их видеть, не вспомнив ворон, которые корчатся в агонии на земле.

Поев, Латония почувствовала прилив сил, но усталость еще давала о себе знать, и она уснула. Колеса в ее мозгу теперь повторяли другую фразу: «Он спасен! Он спасен!»

Несколько часов спустя в дверь постучался стюард и сообщил, что через полчаса они прибывают и госпоже следует надеть платье для верховой езды. Он исчез раньше, чем Латония смогла составить вопрос, который хотела задать: куда же они направляются? Затем она сказала себе, что это не важно. Главное, что это место далеко от раджи, который хотел убить лорда Бранскомба, а следующий их хозяин, должно быть, окажется более дружелюбным и, уж конечно, не таким вероломным.

Она быстро надела амазонку. Теперь, отдохнув, Латония хотела лишь одного — увидеть лорда Бранскомба и задать ему тысячу вопросов.

Она надеялась поговорить с ним до того, как поезд прибудет на станцию, но до этого момента оставалось всего несколько минут, и она торопливо вышла из своего купе и направилась в гостиную. Лорд Бранскомб уже был там, сменив мундир на обычный костюм для верховой езды — белые бриджи и тонкий, прекрасного покроя пиджак из туссора. Выглядел он в нем великолепно, однако его наряд навел Латонию на мысль о том, что встречать их будут без особой торжественности. Чем же это княжество отличается от остальных?

Мгновение она только смотрела на лорда, и глаза ее были огромными. Какое счастье, думала она, что он жив, а не лежит мертвый, как вороны. Потом их взгляды встретились, и сердце Латонии забилось быстрее. Ей захотелось подбежать к нему, коснуться его и удостовериться, что он здесь, настоящий, во плоти, и больше не подвергается никакой опасности. Однако она сумела лишь отвести взгляд и опустить ресницы, казавшиеся очень темными на бледных щеках. Когда поезд с рывком остановился, она схватилась за кресло, чтобы не упасть.

— Надеюсь, вы не слишком устали и сможете ехать верхом.

— Конечно… конечно, смогу, — ответила Латония. — Я проспала весь день… и мне очень стыдно за мою… слабость.