Плоды свободы - Яна Горшкова

«Жить», – без колебаний ответила Илуфэр.

«Так убей и живи себе», – хмыкнула мама Сидже и улыбнулась точно такой же улыбкой – искренней, невинной, открытой.

Жизнь заговорщицы – это прогулка по тонкому весеннему льду, а если ты при этом еще и ролфи, то сей опасный променад частенько превращается в забег с препятствиями, лаем своры за спиной и тобой, такой опытной и умной, в роли загнанной лисицы. Хочешь сохранить шкуру в целости – не отмахивайся от предчувствий. Вот такая немудреная мораль. А не боятся только идиоты…

Элайн – боялась. Нет, это слишком слабо сказано. Элайн было жутко. Шестерых она отправила в домик на болотах, чтобы передать Этого Шуриа с рук на руки Бэхрему и его людям, шестерых… и вот уже который день от них ни слуху, ни духу. Словно сгинули среди заснеженных болот, не оставив ни следа, ни писка! Шестеро здоровых, проверенных бойцов!

Неизвестность угнетала более всего. Что могло произойти с такими опытными головорезами? Не Маар-Кейл же их сожрали!

Будь Элайн эрн-Конри недалекой жадиной, вроде муженька, то впору бы заподозрить, что бойцов перекупили. Однако на своей «дружине» леди Конри не экономила. Что тогда? С новорилиндарами сцепились или Бэхрем решил выйти из игры, не предупредив соучастницу?

Как оказалось, в последнем предположении Элайн была не так уж не права. Глава Новой Рилинды и впрямь отошел от дел. Но тут-то и крылся подвох.

Против всех мыслимых правил конспирации печальную весть касательно лидера повстанцев леди Конри принес не связник-смесок, а вполне себе чистокровный шурий из бэхремовских гаденышей – один из его ближайших подручных, в иное время плевавшийся ядом от одного только упоминания ролфи. Теперь же господин Дэроэш, перепуганный до полусмерти, припал к юбкам Элайн средь бела дня и не где-то в темном переулке, а практически на центральной площади. Аккурат напротив отделения банка «Нувольм и сын», которое леди Конри почтила очередным визитом ради проверки состояния своих капиталов. Только-только обеспокоенная леди выставила ножку, намереваясь выйти из кареты, как метнулся к ней, подобно стреле летящей, некий чернявый верткий типус и мертвой хваткой вцепился в меховую оторочку ролфийкиной пелерины. Будь Элайн приличной дамой, взвизгнула бы, право слово. Но женщина лишь брезгливо поджала губы и бросила:

– По вторникам не подаю! Извольте отцепиться, милейший!

– Сударыня! Все пропало! Нам конец!

После такого заявления, весьма громогласного, Элайн ничего не оставалось, кроме как затащить паникера к себе в карету. Нахмурившись, леди с хрустом раскрыла веер и спросила со всей возможной строгостью:

– Что все это значит? Вы из людей Бэхрема, я полагаю?

– Нету! Нету больше Бэхрема! Ни Элира Бэхрема, ни Шэйза Тиглата! – взвизгнул повстанец. – Нам конец… мы все умрем!

– Рано или поздно – несомненно, – вздохнула Элайн. – Что значит – нет Бэхрема? Тиглат… ха, я так и знала! Где же он?

– Убит! Убит, и поверьте, сударыня, смерть его была нелегкой. Этот предатель, этот коллаборационист Элир… – шуриа осекся и заклекотал, будто задыхаясь. – Он их всех убил! И теперь – придет за нами!

– Откуда вы знаете? – Леди поневоле поежилась, но немедля подавила дрожь. Должен же в этой карете хоть кто-то оставаться мужчиной! – Может, вам нюхательной соли?..

– Я же шуриа, сударыня, – повстанец шмыгнул носом и взял себя в руки. – Ко мне явились духи… души тех, кто был с Тиглатом. Элир – шаман, он их не просто убил, он их послал к нам! За нами! Он идет за нами… он…

– Прекратите истерику, сударь! – Элайн оскалилась и с рычанием треснула его веером. – Спокойней! Сколько человек было с Бэхр… с Тиглатом? У нас еще остались силы. И если этот Элир явится, мы, несомненно, разберемся с ним – и на этот раз окончательно.

– Нет уж, это без меня, – успокоившись, жестко возразил новорилиндар. – На наши силы можете не рассчитывать, миледи.

– Ну, как угодно. Кстати, кто-нибудь знает о том, что вы решили меня найти? А? Да не тряситесь вы так! Чего вы от меня-то хотите, господин повстанец?

– Н-ну… В наше время не так-то просто исчезнуть…

– Возьмите и проваливайте, – леди Конри, не смущаясь, задрала подол и достала из потайного кармана кошелек. – Вы не знаете меня, а я – вас. Это понятно?

– Более чем, – просиял тот. – Вы обо мне больше не услышите, миледи.

– Вот и прекрасно, – вздохнула женщина и устало прикрыла глаза. Всего лишь на миг, но когда открыла, новорилиндара уже и след простыл. Ускользнул в лучших шурианских традициях – даже шторка на дверце не качнулась. – Тем лучше… – пробормотала Элайн, размышляя.

Долго раздумывать, впрочем, она не стала. Ситуация представлялась настолько ясной, что лишние размышления были, в общем-то, ни к чему. Речь ведь шла не о чьей-то там никчемной жизни, а об ее, Элайн, драгоценной шее. Или скальпе. Или на что там нацелился этот недорезанный убийца, который умудрился расправиться не только со своими сородичами, но и с ее людьми. Наверняка он прибудет в Индару, скажем так… очень расстроенным. Попрощались ведь они не слишком доброжелательно!

Честно говоря, Элайн знала только одного человека, который мог теперь ее защитить. Не бесплатно, разумеется… но у нее как раз имелось кое-что, чем можно расплатиться. Для чего тогда еще нужны мужья?

– Так, – вслух сказала она, складывая веер. – Ну что же… будут еще возможности! Тэйг! Гони к ролфийскому посольству!

Джезим всегда был добр к своему сыну. Иначе как объяснить внезапную оттепель, благодаря которой шуриа все-таки сумел добраться до ближайшего городка? Мороз, едва не сгубивший Джэйффа, вдруг пошел на убыль, а секущая злая поземка сменилась пушистым снежком, как раз когда он мысленно попрощался с Грэйн и Шантой. Чудеса, да и только!

На постоялом дворе для обмороженного бродяги сыскалась бадья горячей воды, миска жирной похлебки и относительно чистый тюфяк. Но едва просохли выстиранные подштанники и нательная рубаха, Джэйфф двинулся дальше. В Индару, где его не ждала Черная Волчица – Элайн Конри. Конечно, неприлично являться на глаза женщине, когда уже один раз попрощались навсегда, но откуда у шурианского разбойника хорошим манерам взяться, верно?

Собственно, Джэйфф не собирался мстить ролфийке в рилиндарском стиле – насиловать, резать и терзать, но за косы отволочь к эрну Оринэйру – дело почти святое и необходимое. Как он, дурак эдакий, раньше-то не додумался, что вернуть лорду Конри беглую женку – это и есть самое изощренное возмездие. Вернейшее средство испоганить мужику и без того унылую жизнь.

Джэйфф в красках вообразил себе радостную встречу супругов, не выдержал и таки хихикнул злорадно, перепугав своих будущих попутчиков. У чахоточного вида дамы едва не случился приступ, когда она разглядела в нем шуриа. А в ушках у нее, между прочим, висели сережки с недурственными жемчугами. Остальные пассажиры почтовой кареты оказались еще более беззащитными, искушающе беззащитными.