Восход багровой ночи - Евгений Гаглоев

– И что с того? Я уже не справляюсь с уборкой, а платите вы мне не слишком много.

– Я даю тебе достаточно денег! И на ведение хозяйства, и в качестве жалованья.

– Да их иногда даже на продукты не хватает! Вот как-нибудь сварю вам колеса от машины вместо мяса, тогда вы поймете, к чему приводит ваша экономия!

– Ох, Марьяна, – вздохнула Сухорукова. – Я знаю тебя уже почти двадцать лет, и ты нисколько не изменилась.

– Двадцать лет? – подскочила толстушка. – Боже, мы что, уже такие старые? Ну… Я-то, конечно, отлично сохранилась.

– Да уж конечно! Я готова, – с улыбкой объявила Алена Александровна, наконец-то выбравшая себе платье. – Можем выходить. А насчет помощницы для музея я подумаю…

– Только думайте побыстрее, – недовольно буркнула Марьяна, поднимаясь с кресла. – Я устала тащить все на себе!

* * *

Анфиса Зверева терпеть не могла бездействовать, особенно когда дело касалось жизненно важных вопросов. Олег по-прежнему не предпринимал никаких действий по устранению возникших проблем, поэтому она решила взять все в свои руки. Мужчины! Всегда они так. Заварят кашу, а расхлебывать потом приходится женщинам.

Егор находился в Санкт-Эринбурге и не мог помешать. Где сейчас Олег, Анфиса не знала. Но это было даже к лучшему. Никто не узнает, что она уезжала из дома, и никто не станет задавать лишних вопросов, поскольку у горничной сегодня выходной.

Анфиса поднялась к себе в спальню и выдвинула нижний ящик комода. Здесь она хранила несколько дорогих париков, которые стянула, еще когда работала на киностудии «Золотой скорпион». Были времена… Она мечтательно улыбнулась, но тут же грустно вздохнула. Тогда ей не приходилось каждый день беспокоиться о будущем! Вытащив из ящика короткий черный парик, она тщательно взбила и расчесала его. Волосы ничем не отличались от настоящих.

Сев перед зеркалом, Анфиса покрасила свои золотистые брови в черный цвет, затем нанесла на губы ярко-красную помаду. Голубые глаза стали карими с помощью дорогих контактных линз, которые она также украла на студии несколько месяцев назад. Последним штрихом стал парик. Окинув себя скептическим взглядом, Анфиса поправила макияж и искусственную прическу и осталась довольна увиденным. Теперь из зеркала на нее смотрела жгучая кареглазая брюнетка с короткой стрижкой каре. И родная мать не узнала бы! Добавив к новому образу очки в черной оправе, она быстро оделась и поспешила к своей машине.

Несколько минут спустя Анфиса уже подъехала к зданию городской больницы. Она специально оставила автомобиль в соседнем переулке, чтобы никто его не увидел, и дошла до приемного отделения пешком. На первом этаже никого из персонала не оказалось. Анфиса не стала подниматься на лифте и направилась к лестнице. Повернув за угол, она увидела Евгению Белявскую и какую-то молоденькую медсестру.

– Вы домой? – спросила медсестра. – Я могу вас подвезти, только переоденусь.

– Спасибо, Маш, но мне сегодня еще дежурить всю ночь, – улыбнулась в ответ Евгения. – Пришлось заменить Серегину, она заболела.

– Но вы сегодня и так целый день на ногах…

– Пациентам я нужнее, чем дома. – Белявская потрепала девушку по плечу, и они разошлись в разные стороны.

Медсестра отправилась в раздевалку, Анфиса на цыпочках двинулась за ней. Когда девушка скрылась за дверью, Зверева замерла у кофейного автомата, делая вид, что читает объявления на стенде. Через несколько минут дверь раздевалки открылась снова. Маша вышла в джинсах и длинном свитере крупной вязки. Она направилась к выходу, и Анфиса едва успела придержать дверь, пока та не захлопнулась.

Зверева проскользнула в раздевалку и замерла, тяжело дыша. Она увидела несколько рядов стальных шкафчиков и корзину с грязным бельем в углу. Неподалеку от двери стояла высокая вешалка, на которой висели белые халаты. Рядом на полке лежала целая пачка одноразовых марлевых повязок. Анфиса быстро начала переодеваться.

– Никудышняя актриса?! – фыркнула она, глянув в зеркало на стене и вспомнив недавние оскорбления Егора и Олега. – Ну что ж, посмотрим, как я справлюсь с этой ролью!

Облачившись в белый халат, она нацепила на макушку чепчик, найденный в корзине с бельем. Затем скрыла нижнюю половину лица марлевой повязкой. Теперь никто не отличит ее от других медсестер этой заштатной больницы. Анфиса открыла свою сумочку, вынула из нее небольшой кожаный футляр и положила его в карман халата. Затем вышла из раздевалки и поднялась по лестнице, ведущей на верхние этажи.

На ее счастье, коридоры пустовали. Время посещения больных уже подошло к концу, поэтому все пациенты разбрелись по своим палатам. Анфиса быстро нашла нужную дверь и толкнула ее.

Дочь Егора лежала на больничной койке, накрытая толстым одеялом. Глаза девушки были закрыты, грудь мерно вздымалась. Ее темные волосы кто-то заплел в длинную косу. Рядом стояли непонятные медицинские приборы, в которых Анфиса ничего не понимала, и стойка капельницы, от которой к локтю пациентки тянулась тонкая эластичная трубка.

Анфиса приблизилась и вытащила из кармана футляр. Расстегнув молнию, она извлекла наружу пустой шприц и потянулась к трубке капельницы, намереваясь закачать туда воздух. Он попадет в вену девчонки, достигнет сердца, и… поминай, как звали! Зверева усмехнулась. Еще одной претенденткой на наследство меньше.

Но не успела она воткнуть иглу, как за ее спиной раздался голос Оксаны.

– Что вы делаете?

Анфиса похолодела от страха. Она даже не слышала, как та вошла в палату!

Оксана уже шла к ней. Анфиса быстро зажала шприц в кулаке, выдернула из него иголку и сунула в карман халата.

– Ей хуже? – взволнованно спросила Оксана. – Врачи прописали еще какое-то лекарство? Вы меня слышите?

Опасаясь быть разоблаченной, Анфиса молчала, как немая. Она застыла у кровати, лихорадочно соображая, что сказать, а Оксана подходила все ближе. Тут дверь палаты снова открылась, и вошли Егор Зверев и Алена Сухорукова. Оксана обернулась к ним, забыв про Анфису, и та тут же боком, боком ринулась к выходу.

– Отец? – обрадовалась Оксана. – Ты уже вернулся?

Алена Александровна обняла девушку. В это время Анфиса выскользнула за дверь – и едва не врезалась в Марьяну, которая с пластиковым подносом в руках стояла у автомата, торгующего печеньем и чипсами. Та не обратила на нее внимания, и Зверева застыла у стола дежурной медсестры. Благо той не было на месте. Дверь в палату осталась приоткрытой, и Анфиса слышала каждое слово.

– Бедная девочка, – произнесла Сухорукова. – Какой ужасный несчастный случай! Надеюсь, она выкарабкается…

Анфиса была в ярости. Мало того что ей не удалось осуществить задуманное, так она еще узнала об очередном обмане Егора! Он даже не сообщил, что уже вернулся из Санкт-Эринбурга, а сразу побежал на встречу с этой облезлой вертихвосткой Сухоруковой! Да еще потащил ее в больницу к своей дочери! Интересно, как давно они пытаются изображать счастливую семью за ее спиной?