Первые заморозки - Сара Эдисон Аллен

Он не ожидал этой вспышки гнева. Да, по правде говоря, она сама ее не ожидала. Вид у обоих стал несколько удивленный.

— Позволь мне хотя бы отвезти тебя домой.

— Спасибо, не надо. За нами приедет мама Фина.

Джош сжал губы. В результате драки белила на лице и размалеванный рот размазались и превратились в мешанину цветов. Казалось, чей-то портрет закрасили и теперь сквозь краску проступает другое изображение.

— Значит, вы с Фином… — начал он.

— Что — мы с Фином?

— Ничего.

Бэй снова отвернулась.

— Подожди. Ты вся в моей крови.

Она опустила глаза и увидела, что весь бок прекрасного платья ее прабабки вымазан бутафорской зомби-кровью. Ей захотелось плакать. Мама с тетей Клер ее убьют.

— Это не настоящая кровь, — сказала она, стараясь, чтобы не дрожал голос. — Буду говорить всем, что решила изображать стивен-кинговскую Кэрри.

— Позволь мне отвезти тебя домой.

Она просто расклеилась, вот и все. Именно так Бэй объяснила себе эту мимолетную слабость. Она вытащила из-за голенища ботильона телефон и набрала номер Фина.

Ответил он не сразу, уже практически включилась голосовая почта. Когда он все же взял трубку, голос у него был запыхавшийся и дрожащий.

— Алло?

— Фин, это Бэй. Ты где?

— Я перед спортзалом. Мама подъедет с минуты на минуту. А ты где?

— Я на парковке для учеников. — Бэй посмотрела на Джоша, потом отвела взгляд. — Меня подвезут до дому.

— А-а, — протянул Фин рассеянно. — Ну ладно.

— У тебя все в порядке?

— Да. — Он помолчал. — Да, у меня все нормально.

Всю дорогу до дому Бэй Джош молчал. В салоне отцовского «ауди» пахло кожей, кукурузным сиропом и тем свежим, каким-то одеколоновым запахом, который она впервые ощутила, когда Джош оперся на нее, пока они шли к парковке для учеников. Теперь он исходил от ее одежды — этот запах, отныне связанный для нее с Джошем. Но у нее было такое чувство, как будто она завладела им обманом, не имея на то никаких законных прав.

Очутившись так близко к нему, наедине с ним в его машине, она почувствовала, как в груди у нее все трепещет. Голова казалась странно легкой и пустой, как бывает, когда слишком долго не спишь или выпьешь слишком много кофе. Она поймала себя на том, что восхищается всякими глупостями. Как он хорошо водит машину! Как уверенно управляется с рулем! Он даже не отводит взгляда от дороги, когда включает печку! Бэй вдруг сообразила, что он принял ее нервозность за озноб.

Она сосредоточилась на его руках, сжимающих руль, и велела себе успокоиться. Руки у него были загорелые и крепкие, и смотреть на них было приятно. И на мускулистые плечи тоже.

Их ферма находилась слегка на отшибе, но в начальной школе всех без исключения детей возили туда на экскурсию, так что все знали, где она расположена. Ей не пришлось объяснять Джошу, как доехать. За мгновение до того, как она собиралась сказать ему, чтобы сворачивал влево или вправо, он делал это сам.

Она слишком быстро закончилась, эта их совместная поездка. Когда до поворота на ферму оставалось уже всего ничего, Бэй, кашлянув, предложила:

— Можешь высадить меня у развилки. Я дойду до дому пешком.

На это Джош, уже сворачивая с шоссе, ответил ей:

— Все нормально.

Трясясь в машине по разбитой дороге, усыпанной гравием, Бэй чувствовала, как все больше напрягается. Не то чтобы он не видел ферму Хопкинсов раньше, просто ей вдруг показалось совершенно невыносимым, что Джош, который, как выяснилось, не знал о ней ровным счетом ничего, увидит ее в этой обстановке и будет считать, что ее место там.

Когда они с матерью сбежали от отца Бэй в Сиэтле, они поначалу жили вместе с Клер в доме Уэверли, но переехали в дом рядом с фермой Генри, когда они с Сидни поженились. Бэй нравился старый фермерский дом. Она с первого же взгляда поняла, что место ее матери именно тут, несмотря на то что та считала себя горожанкой до мозга костей и терпеть не могла тишину. Она действовала Сидни на нервы, напоминая о ее прошлом в Сиэтле, о жизни в постоянном ожидании, что кто-то выйдет из себя и случится что-то плохое. А вот место Бэй было не здесь. Ее место было в доме Уэверли.

Она не стыдилась старого фермерского дома. Дело было не совсем в этом. Просто она видела дом Джоша и ненавидела себя за пусть даже мимолетное желание оправдаться по поводу того, где она живет.

Он затормозил перед маленьким белым двухэтажным домом. На крыльце горел фонарь. Горел свет и в окне гостиной.

Бэй не спешила вылезать. Она сидела на своем месте и ждала, думая, что он что-нибудь скажет. Ее родители всегда так делали, когда откуда-нибудь возвращались. Они подъезжали к дому, но после этого еще какое-то время сидели в машине — заглушив двигатель и открыв окна летом, оставив двигатель заведенным и включив печку зимой — и говорили, говорили, как будто нахождение в машине в ночное время каким-то образом настраивало на еще один разговор, на еще один поцелуй напоследок, прежде чем выходить.

Так бывает на свиданиях, поняла она вдруг.

А у них было не свидание.

Джош сидел, глядя прямо перед собой.

Без единого слова Бэй выбралась из машины и на негнущихся ногах двинулась к дому, твердя себе, чтобы не смела оглядываться.

— У меня не укладывается в голове, что я пропустил ее первую дискотеку, — сокрушался Генри за несколько часов до этого, после того как Сидни приехала домой, высадив Бэй с Фином перед спортзалом.

Сидни пыталась дозвониться до него, но он был занят и не услышал звонка.

Она вплыла в дом в облаке парфюмерных ароматов, раскрасневшаяся от радости за дочь, в общественной жизни которой произошел такой неожиданный поворот. По пути домой она заехала в китайский ресторанчик за едой и теперь принялась выставлять на стол картонные коробки. Генри, который только что вышел из душа, остановился рядом, энергично вытирая влажные волосы бело-розовым полотенцем. Бело-розовым. Сидни утверждала, что они с Бэй медленно, но верно превращали этот дом в девичье царство. Он, впрочем, не возражал.

«Без женщины дом не дом», — частенько повторял его дед.

— Я приберегал эту речь до того момента, когда Бэй начнет ходить на свидания. Кое-что даже записал, чтобы не забыть, — пробурчал Генри из-под полотенца. — Серьезно, кажется, эти заметки где-то у меня в офисе.

Сидни рассмеялась, как будто это признание ее тронуло.

— Пожалуй, завтра с утра я первым делом отправлю ее к тебе, чтобы ты мог прочитать ей лекцию про то, какие мальчишки ужасные и что всем им нужно только одно.

Повесив полотенце на шею, Генри уселся за стол, а Сидни тем временем выставила тарелки. Прежде чем сесть напротив него, она легонько коснулась его щеки.