Первые заморозки - Сара Эдисон Аллен

Ее вопрос, похоже, привел его в замешательство.

— Я не знаю, — признался он. — По утрам, когда я сижу в машине, пытаясь заставить себя ехать в школу, меня бросает в холодный пот. Вечером я отрубаюсь в девять часов, потому что у меня нет сил. Иногда у меня болят щеки от улыбок, от притворства, будто меня устраивает то, куда идет моя жизнь.

Ответ был настолько очевиден, что поначалу Бэй решила — он играет с ней.

— Так прекрати притворяться.

Он посмотрел на нее с таким видом, как будто она сказала что-то очень остроумное.

— Готов поспорить, что ты в своей жизни ни дня не притворялась.

— Ты так говоришь, как будто это очень просто.

Джош пожал плечами.

— Иногда мне снится, как будто я подстригаю траву, — признался он. — Мне нравится смотреть, как подстригают траву на футбольном поле. Мне кажется, это такое медитативное занятие — ездить на газонокосилке, туда и обратно, час за часом.

Подъехали вечерние автобусы, и ребята из Дальних Далей, подхватив свои рюкзаки и футляры с музыкальными инструментами, стали выстраиваться в очередь.

Бэй поднялась.

— Ты мог бы устроиться работать на стадион в Хикори. Там наверняка масса работы для газонокосильщиков. И для игроков. И для тренеров.

Джош смотрел, как она пристраивает за плечами свой рюкзак. Вид у него был слегка огорошенный, как будто он собирался с духом перед чем-то неприятным. Бэй мысленно закатила глаза. Он что, в самом деле считал, что разговор с ней — такое ужасное дело?

— Хочешь, я подвезу тебя до дому?

— Спасибо, с меня и прошлого раза хватило. Автобусы уже подошли.

Упоминать о том, что находится под домашним арестом, она не стала.

Бэй двинулась по лестнице вниз, а Джош остался сидеть на ступеньке.

— Ты придешь завтра? — спросил он ей вслед.

— Я здесь каждый день, — отозвалась она, встав в очередь.

За мгновение до того, как она собиралась сесть в автобус, Джош окликнул ее:

— Бэй!

Она обернулась. Он поднялся, слегка морщась и держась за бок.

— Передай своему другу Фину от меня спасибо.

— За что?

— Посмотри видео, — бросил он и побрел вверх по ступенькам.

Она попыталась просмотреть видео с телефона по пути к тете Клер, но аккумулятор сел в ноль и требовал зарядки. Да и вообще, все равно ей придется отдать телефон маме, когда она вернется домой.

Изначально условия ее домашнего ареста были таковы:

1. Сидни отвозит Бэй в школу по утрам и забирает от тети Клер по вечерам.

2. Бэй отдает ей свой телефон, как только его найдет.

Сидни сказала, что этот перечень может потом пополниться новыми пунктами, просто она их пока еще не придумала. Бэй уже успела тщательно прокрутить эти условия в голове и обнаружила в них массу лазеек. К примеру, в них не было ни слова о том, что ей не разрешается сидеть на крыльце школы и болтать с Джошем, хотя вероятность этого события была столь исчезающе мала, что мама просто сочла ее не заслуживающей упоминания.

Была и еще одна лазейка: мама ничего не сказала относительно того, что ей нельзя выходить из дому по делам, хотя на самом деле домашний арест именно это и подразумевал.

Судя по всему, ее мать импровизировала на ходу. Этот неожиданный домашний арест, наложенный сутки спустя после предполагаемого проступка, объяснялся тем, что Бэй якобы не попросила разрешения вернуться домой в сопровождении кого-либо еще, кроме мамы Фина. Во всяком случае, именно так пояснил ей явно смущенный отец, пытаясь придать решению матери хотя бы какую-то видимость логики.

Но Бэй понимала: за этим определенно кроется что-то большее.

Ибо, хотя Сидни постоянно уговаривала дочь почаще бывать на людях, знакомиться с мальчиками и ходить на свидания, едва стоило ей признаться, что ей кто-то понравился, как ее мать отреагировала таким образом. Отсюда сам собой напрашивался вывод: ее смущал вовсе не мнимый проступок Бэй. Ее смущал выбор дочери.

Маме не нравился Джош Мэттисон. И Бэй ни малейшего понятия не имела почему.

— Клер, тебе нужен веб-сайт, — заявил Бастер, когда полчаса спустя Бэй вошла в кухню дома Уэверли.

Клер улыбнулась племяннице. Бэй ответила ей отсутствующим взглядом. Пожалуй, она все же выглядела слишком довольной для человека, которого только что впервые в жизни посадили под домашний арест.

— Как можно работать без веб-сайта? — продолжал между тем Бастер. — У меня в голове не укладывается, что ты до сих пор отправляешь все по факсу.

— Я не умею делать веб-сайты, — сказала Клер, помешивая в большом медном тазу смесь из сахара, воды и кукурузного сиропа в ожидании, когда она закипит.

Как только это произойдет, необходимо будет следить по термометру за температурой, чтобы не упустить момент, когда нужно добавить красители и ароматизаторы. Сегодня снова был день лимонной вербены.

Этикетки на жестяных банках, предназначенных для фасовки леденцов с лимонной вербеной, гласили:

Бастер с преувеличенно заговорщицким видом огляделся по сторонам, потом прошептал:

— Так, только никому не говори, но существуют такие секретные специалисты — они называются веб-дизайнеры, — которые сделают все это за тебя. Я сведу тебя с нужными людьми, но тебе придется дать клятву хранить все в строгой тайне!

Клер покачала головой. С Бастером она познакомилась прошлым летом на одном банкете, который организовывала. Он там работал официантом. Позднее из всех нуждавшихся в подработке соискателей с кулинарных курсов при Орионовском колледже она выбрала именно его. Впрочем, иногда она начинала сомневаться в своем решении. Он никогда не затыкался.

— Ладно, забудь про веб-сайт, — сказал Бастер. — Прими предложение «Дикори фудс». Тот бизнес-консультант, с которым ты советовалась, сказал, что тебе нужно продать бизнес в течение ближайшего года, пока ты не потеряла запал. Так что ты продаешь бизнес, но оставляешь себе право решающего голоса. Подумай только: расширение, рекламная кампания, фабрика в Хикори. Можешь себе представить? Никаких тазов с сиропом, который нужно мешать. Никаких этикеток, которые нужно наклеивать. Никаких коробок, которые нужно собирать. Никакого биоразлагаемого пенопласта, который липнет к моей заднице, когда я выхожу из этого дома!

— Тебе же нравится, когда пенопласт липнет к твоей заднице, — заметила Клер.