Странница - Шарон Крич

— Сломался радар, все сломалось…

— Думал, пришел нам конец…

— Лицо разбил в кровь…

— Ветер такой, что вам и не снился, просто все ревело вокруг…

— Сломалось…

— Ветром сорвало…

— Ударило…

Это был мощный всплеск эмоций, мы наконец дали выход своим чувствам. Слушатели кивали, внимая нашим рассказам, и вставляли свои замечания.

— Море — дьявольская штука…

— Она такая бедовая…

— А мой дядя утонул в море…

— В девяносто втором году пропало семнадцать лодок…

— Видишь мою ногу? Это протез. Настоящую забрало море…

Шло время, мы все рассказывали и рассказывали о нашем странствии, и мне казалось, что окружающим не было дела до наших приключений. Но как важна была для нас возможность поделиться с людьми пережитыми событиями, а тем — рассказать о своих злоключениях.

В самый разгар общения я вдруг заметила, как странно поглядывает на меня Коди, прислушиваясь к моим словам, словно я несла что-то несусветное. Я попыталась припомнить, что же я только что сказала, но была так увлечена беседой, что не смогла сосредоточиться.

Когда за окнами стемнело, мы чувствовали себя среди собеседников, как среди старых добрых знакомых. Нам посоветовали, где можно остановиться на ночь, и проводили до стоянки «Странницы». Глядя на плачевное состояние «малышки» дяди Дока, люди сочувственно качали головами. Потом наши новые знакомые помогли нам дотащить всю мокрую одежду и пожелали спокойной ночи и добрых снов на их родной ирландской земле.

Мне снились странные сны, в них теснилось множество людей. Там был и друг Дока Джои с острова Блок, и Фрэнк со всей семьей с Грэнд-Мэнана, женщина с собакой, Розали, ирландцы из паба, среди которых то там, то здесь возникали Коди, дядя Док, Стю, Мо и Брайан. И я. Встречались и другие — люди, казавшиеся мне знакомыми, но исчезавшие в толпе прежде, чем я могла их узнать.

Совсем темно, но мне не спится. Все вокруг пахнет и выглядит по-другому. Нет качки, не шумят волны, не дует ветер. Мы ночуем в ирландской гостинице на вершине холма, из ее окна я вижу гавань и даже могу различить «Странницу», танцующую на волнах.

Вчера был особенный день. Мне словно дали новое тело, и оно не знало толком, как себя вести. Ходил я неуклюже, задевал предметы и все время хотелось потрогать вещи, ставшие вдруг незнакомыми: пол, подушку, сухие полотенца.

Вечером мы все немного разошлись, говорили так много, словно нам кто-то вернул дар речи. Никогда не слышал, чтобы Софи так много говорила. Поначалу я и сам так разговорился, что никого не слушал. А потом услышал, как Брайан рассказывает:

— Я спал, когда волна обрушилась на нас, и подумал: все, я покойник! Никогда в жизни так не боялся! Чувствовал себя испуганным цыпленком на мясном рынке! — Он стукнул кулаком по столу и схватился за горло. Я удивился тому, что Брайан смог описать ужасное событие почти как смешное.

Потом я услышал, как Софи говорит кому-то:

— Ага, это мои двоюродные братья, — указывая на нас с Брайаном, — и мы задумали это путешествие, еще когда были совсем маленькими…

Я хотел поправить ее, но потом понял, что у нее в голове перепутались наше время и детство отца, дяди Стю и дяди Дока.

— Брайан и не думал, что мы сможем осуществить задуманное, но я всегда в это верила, — продолжала Софи.

Потом она рассказала про волну, как та нависала над яхтой.

— Она была такая черная и огромная, что…

Волна была белая.

Мы едем на машине к Бомпи: я, Коди, Брайан, дядя Мо, дядя Стю и дядя Док. Это дядя Док нашел человека, который возьмется за ремонт «Странницы», пока мы все вместе съездим к Бомпи. Это решение было принято после жаркого спора. Все стали нервными, надулись и почти не разговаривают друг с другом. Дядя Док сильно разочарован тем, что мы не можем плыть на «Страннице» вокруг побережья Ирландии, потому что ему хотелось заехать к приятелю в один из приморских городков. В конце концов он уговорил остальных дядьев, что заедет туда на машине и пробудет там совсем недолго.

— Мы не будем задерживаться! — настаивал дядя Стю.

— Мы не станем торчать там целую неделю, — вторил ему дядя Мо.

В гостинице не нашлось телефона, поэтому мы до сих пор не позвонили домой. Это очень беспокоит меня. Куда все подевались? Надеюсь, мы сможем позвонить от приятеля дяди Дока.

Мы набились в машину, как селедки в бочку, писать трудно, потому что Брайан постоянно заглядывает мне через плечо, пытаясь подсмотреть, что я пишу. За рулем дядя Стю, и если нам крупно повезет, то мы доедем живыми. Дороги здесь узкие, а дядя Стю постоянно забывает о правостороннем движении. Мы уже чуть не раздавили стадо овец и пару фермеров.

Вокруг такая красота: зеленые-зеленые поля и скалы, смотрящиеся в море. Неужели всего несколько дней назад нас действительно болтало в океане? Мне бы хотелось, чтобы наша команда не пребывала в плохом настроении, тогда мы могли бы остановиться в одном из маленьких городков, но мужчины твердо решили сделать небольшую остановку только у друга дяди Дока, а потом сразу ехать к Бомпи.

Меня разрывают два противоположных чувства: я очень хочу увидеться с Бомпи и одновременно боюсь этой встречи.

Чудо из чудес!

Мы проскользнули по узкой улочке в крошечную деревеньку на ирландском побережье и остановили машину у маленького домика. Дядя Док подошел к двери и, когда она отворилась, отшатнулся, схватившись за сердце.

Все высунули головы из окон, как последние дураки, чтобы лучше видеть. Тут дядя Док схватил в охапку особу в желтом платье, чуть не задушив ее, и мы услышали его голос:

— О, Розали!

— Розали? Розали? — вырвалось у всех нас.

Команда высыпала из машины, дядя Док выпустил Розали из объятий, и мы смогли ее рассмотреть. На самом милом лице на свете сияли большие, широко раскрытые голубые глаза. Розали улыбалась, и ее улыбка могла сравниться только с улыбкой дяди Дока, самой широкой улыбкой во вселенной!

Жизнь чем дальше, тем чуднее. Вчера дядя Док получил главный сюрприз в его жизни, обнаружив Розали в доме их общего ирландского приятеля. Я думал, мы никогда не оторвем их друг от друга.

Приятель дяди Дока предоставил нам телефон, и мы позвонили домой, и как же все прыгали от радости на обоих берегах океана! Мы кричали и смеялись, а потом без сил повалились на пол.