Сомали: Чёрный пират - Алексей Птица

сотню пассажиров. Рейс короткий и, по сути, перевалочный, из одной экзотики в другую.

Дёрнув шнур запуска мотора, мы сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее затарахтели в сторону идущего своим маршрутом судна. Множество ярких разноцветных огней отражалось в морской ряби, создавая впечатление весёлого праздника, что однозначно указывало на то, что это прогулочное судно, а не какой-нибудь рыболовный траулер. Да и размеры у него были небольшие.

Вот на эту праздничную морскую ёлку мы и держали путь.

– А ты мне пистолет дашь?

– Зачем тебе? Ты у меня в качестве якоря будешь, чтобы лодка никуда не делась. А я один полезу, у меня и автомат есть.

– Но там же много людей будет?

– Не думаю, что сильно много. Там отдыхают, а команда небольшая. Да и недолго я буду их грабить. Деньги заберу, и привет.

– Эй, да ты не сможешь там долго быть, тебя сразу замочат. А я, как только услышу звуки стрельбы, то сразу сделаю ноги. Предупреждаю тебя, я сделаю ноги.

– Ладно, – пожал я плечами, представив Мудака, бегущего по воде как Мюнхгаузен.

Мы постепенно подплывали к кораблю, на котором никто не смотрел вниз. Лишь в рубке корабля стоял рулевой и дежурный офицер, но они смотрели вперёд, а не за борт. А я плыл сбоку от них, да и наша лодка почти сливалась с ровной гладью Аравийского моря.

Подплыв, я резко заглушил двигатель и, раскрутив кошку, что было силы, швырнул её на борт идущего мимо быстрым ходом корабля. Кошка взлетела и, так ни за что и не зацепившись, с громким всплеском рухнула вниз.

Ладно, не стоит отчаиваться. Быстро наматывая верёвку на локоть, я достал кошку из воды. Несколько раз прокрутив в воздухе, я снова метнул её на борт уходящего вперёд судна. Уж во второй-то раз я надеялся, что она зацепится. Как бы ни так: она повторила свой предыдущий манёвр, рухнув вниз и чуть не попав по моей бестолковой голове. Ну, не пират я, был правителем, а не пиратом. Вот же, блин…

Рядом уже очень близко шумели винты корабля, и я в крайней степени злости дёрнул за шнур зажигания, двигатель взревел носорогом, и лодка рванула вперёд, догоняя стремительно уходящее судно.

– Ты не умеешь ничего! Зачем берёшься делать! А ещё на меня орёшь! Поплыли обратно! – верещал как потерпевший под руку Мудак, чем ещё сильнее бесил меня.

– Заткнись! – коротко бросил я и снова заглушил двигатель, едва мы догнали корабль и почти доплыли до его носа.

Сверху слышался женский смех, громкие разговоры, звон бокалов и звуки громкой музыки. Кто-то кинул за борт пустую бутылку из-под кока-колы, и она угодила прямиком по пустой голове Чудака. Послышался глухой звук удара, а следом слабый бульк. Булькнул, к счастью, не Чудак.

– Аааа! – заорал он на одной и весьма высокой ноте. – В меня попали!

Крепкая всё же черепушка у парня: не всякая выдержит такой мощный удар.

– Тише ты! – шикнул я на него. – Гуляют, буржуи… – со всей пролетарской ненавистью констатировал я.

Наверху не обратили никакого внимания на его вопли, а может, просто не услышали. Ладно, сейчас устрою вам экспроприацию. На этот раз я настроился на точность и победу. Задержав дыхание, я выбрал удобный момент, когда морская волна качнула лодку вверх, и резко швырнул кошку.

Железные крючья пролетели по воздуху и впились в фальшборт судна, запутавшись в леерах на корме. Время было уже позднее, и большинство пассажиров дрыхло в своих каютах или занималось там любовью. Те, кто совсем недавно ржал, как кони, и швырялся бутылками, тоже разошлись по своим каютам. Пусть отдыхают, я тут тихо всё сделаю и смоюсь.

Сначала я хотел прошвырнуться по каютам, но потом здраво рассудил, что сделать это одному будет сложно, да и лишняя шумиха ни к чему. Канат кошки натянулся и потянул лодку за собой. Привязав к лодке конец верёвки, я сунулся к мотору и вывернул оттуда свечу зажигания. На всякий, так сказать, случай, а то они разные бывают. Повесил себе за спину автомат, сунул пистолет в наплечную кобуру и полез наверх.

Раскачиваясь высоко над водой, перебирая руками по верёвке и упираясь о борт судна ногами, я вскарабкался на корабль. Высунув голову из-за борта, осторожно оглянулся и одним рывком перекинул своё тело на палубу. Автомат переместился из-за спины на грудь, щелчок предохранителя известил всех, что он готов к бою.

На палубе возле меня никого не оказалось и, внимательно озираясь по сторонам, я направился к носу корабля, ища дверь, что вела в ходовую рубку. Идя вперёд, я слышал, как внутри корабля что-то праздновали. Внезапно открывшаяся дверь выбросила сноп яркого света, вместе с которым в ночную темень выплеснулись и десятки децибелов музыки. На палубу вышли двое.

– Ах, милый, – прощебетала женщина и повела своего спутника на корму.

До меня долетел звук смачного поцелуя и, замерев в тени двери, я увидел, как пара, обнявшись, стала исступлённо целоваться, буквально пожирая друг друга. Это вызвало у меня приступ ностальгии. Подавив его, я спокойно зашёл в открытую дверь, аккуратно прикрыв её за собой.

Парочка не заметила меня, настолько они были заняты друг другом, да и не так просто заметить ночью чёрного негра в тёмной одежде. Рубашка тёмно-серого цвета и длинные чёрные бриджи полностью скрывали моё тело. На лице сидела чёрная медицинская повязка, а на голове плотно чёрная же копеечная бейсболка. Чёрные люди в чёрном.

Ярко освещённый коридор оказался пуст. Выглянув в него, я увидел ряд кают и лестницу, что вела куда-то вниз. Ну, вниз мне не надо, и я быстро пошёл мимо дверей кают. Проходя мимо одной, я едва не впечатался в открывающуюся дверь.

Недолго думая, пнул её ногой, отправляя обратно и не видя, кто за ней находится. Дверь хлопнула по носу выходящему, и из-за неё послышался возмущённый вскрик. Я с силой захлопнул дверь, поискав взглядом, нашёл тумбочку с вазой на ней. Ухватив её, кое-как забаррикадировал снаружи дверь. Дверь снова успела открыться, пока я возился с тумбочкой. Повторный удар ногой, и глухой стук возвестил, что по ту сторону кто-то свалился. Надеюсь, я смог отправить в нокаут непоседливого пассажира.

Время стремительно уходило, поэтому я рванул по коридору, интуитивно ища выход в рубку корабля. Через пару поворотов я достиг своей цели. Однако дверь в рубку оказалась закрыта. Сдерживая дыхание,