Женское счастье - Елена Рахманова

Однако сейчас, когда все было кончено, оставшиеся участники происшествия ощутили себя немного не в своей тарелке. Одни – потому, что оказались в центре событий, другие – потому, что выбрали роль сторонних наблюдателей, когда надо было решительно действовать.

Возникла напряженная пауза. Все оставались на своих местах, не зная, что делать. И тут Степаныч как бы про себя произнес:

– А неплохо было бы сейчас снять стресс, да, собаченька?

Неизвестно, что и как ответила на это Мотя, потому что в следующее мгновение все возможные звуки заглушил гул радушных приглашений зайти на стопочку чаю, сопровождаемых облегченными вздохами.

– Прямо даже и не знаю, к кому податься, – изображая растерянность, развел руками разулыбавшийся Степаныч.

– А вы по очереди, чтобы никого не обидеть! – крикнул кто-то из-за забора.

– И то правда, – крякнул бравый блюститель порядка и направился в сопровождении верной Моти к ближайшей предупредительно распахнутой калитке.

– А вы уж к нам пожалуйте, – обратилась к Гоше с приятелем Полина Денисовна. – По-соседски, к тому же вы уже обещали однажды.

– Когда это обещал? – удивился Гоша, и Татьяна поняла, что пришла ее очередь вступить в разговор, а то поздно будет.

– Вы, наверное, просто забыли, но как-то… несколько недель назад, я приходила приглашать вас на чай…

Сосед заинтересованно посмотрел на нее:

– Вот как. Действительно не припоминаю. Давайте-ка проясним ситуацию…

Татьяна похолодела от ужаса. Но, на ее счастье, положение спасла Анна Дмитриевна.

– Что вы тут стоите посреди улицы, проходите в дом. Сейчас все будет готово. Простите, я только имени вашего друга не знаю, – обратилась она к «балтийцу».

– Василий Васильевич Марягин, – торжественно представился тот. – Полковник в отставке. Но по-соседски можно просто Василич.

Вот это да!

– А вы, Гоша, тогда кто? – смущенно пролепетала Татьяна.

– А я Георгий Андреевич Ливнев, – сказал Гоша.

– И тоже, ну, полковник в отставке? – втянув голову в плечи, еле слышно произнесла она.

– Тоже, – подтвердил он с усмешкой. – И что вас так смущает?

– Я просто думала, что вы… что вы…

Она замолчала, не зная, как признаться в своих подозрениях. Да и стоило ли?

Но тут судьба снова смилостивилась над Татьяной. Василий Васильевич Марягин, предупредительно кашлянув, обратился к ней:

– Простите, что прерываю, но, чтобы принять любезное приглашение вашей матушки, нам с Гошей стоит привести себя в божеский вид.

– Да-да, конечно, – закивала Татьяна и с трудом удержалась от того, чтобы не повернуться и не кинуться опрометью домой.

Вера Никитична услышала, как вдали раздались завывания милицейской сирены, и, выскочив на улицу, успела увидеть серый уазик, в сопровождении большой черной машины заворачивающий на улицу Пятидесятилетия, как сокращенно назвали ее в народе. В кои веки случилось что-то из ряда вон выходящее, а она в тапочках и в халате. Дьявольское невезение!

Словом, когда Веруша оказалась на месте происшествия, все уже было кончено. Она озирала пустую улицу, слышала громкие оживленные голоса за заборами, и ее отчаянию не было предела. Упустила потрясающую возможность рассказывать от первого лица обо всех перипетиях захватывающего события!..

«Стоп! – остановила себя Вера Никитична. – Кто сказал, что все потеряно? Да ничего подобного!» В суете происходящего вряд ли кто заметил, присутствовала она на месте происшествия или нет. А раз так, то ничего не стоит, узнав новости из первоисточников, уже от своего имени донести их до остальных жителей поселка.

– Господи, да что же это творится на белом свете! – запричитала Вера Никитична, отворяя первую попавшуюся калитку.

– И не говори, Веруша, – раздалось в ответ. – Вот раньше ни за что бы такого не…

Божеский вид подразумевал, по мнению их соседей, чистую одежду, чистые руки, но не чистые «бритые» лица. За столом поначалу все вели себя несколько скованно. Женщины – потому, что давно уже не находились в обществе таких достойных представителей противоположного пола. Гоша с Василичем – потому, что не только суета вокруг их персон, но и некие чопорность и патриархальность, витающие в самой атмосфере дома, заставляли смущаться. Вдруг сделаешь чего-то не так, как положено! Но очень скоро доброжелательность, искреннее расположение и восхищение их геройством сыграли свою роль.

Да и какой мужчина упустит возможность распушить свой павлиний хвост, если все к этому располагает!

После их холостяцкого быта на то, чем их угощали – а в семействе Завьяловых – Куренных любое событие выливалось в застолье, – Василич набросился как голодный волк. Гоша вел себя сдержаннее, возможно, потому, что рядом с ним сидела Татьяна. Та вообще в рот ничего не брала, отговорившись тем, что не хочет есть. На самом деле кусок в горло не лез от душевного томления и учащенного сердцебиения.

– Вы… вы… – начала она, понимая, что молчать как истукан неприлично, – вы такой смелый человек.

– Да бросьте, – отмахнулся Гоша, тем не менее покраснев от удовольствия. – Делов-то! Вот видели бы вы меня, когда я был помоложе…

– Знаете, но вы и сейчас произвели на меня впечатление…

Разговор велся тихо, чуть ли не полушепотом, словно остальным присутствующим за столом не должно было быть до него никакого дела.

– Впрочем, когда я увидела вас в первый раз, то была потрясена не меньше, – неожиданно для себя призналась Татьяна и поняла: ей нестерпимо хочется знать, что на это ответит Гоша.

– А-а, вы про мой… антураж. – Он усмехнулся. – Но сейчас очень удобно «косить» под бандита. Твои оппоненты сразу становятся сговорчивее и, самое главное, не задают лишних вопросов.

– Но они же все равно возникают.

– Какие, например?

– Ну, куда, например, делась Наталья Семеновна.

«Интересно, как он ответит на этот вопрос? – подумала Татьяна. – И будет ли этот ответ правдивым?»

– А-а, вот вы о чем… – протянул Гоша, лукаво улыбаясь. – Понимаю, еще не до конца поверили, что я благонадежный гражданин.

Татьяна смущенно потупилась. Она не ожидала, что он будет так… нет, не проницателен, а откровенно бестактен. На ее взгляд, следовало сделать вид, будто он рад объяснить возникшее недоразумение.

Впрочем, Гоша и в самом деле приступил к объяснениям, причем довольно охотно:

– Вашей Наталье Семеновне уже не под силу было жить прежней жизнью: одинокая старуха, с мизерными средствами к существованию… Правда, она подозревала, что где-то в Краснодарском крае у нее вроде бы есть дальние родственники, но, естественно, возникал вопрос: зачем она им?