Тот, для кого живу. Продолжение - Александра Ронис

Не дождавшись ответа, она тут же опустилась на корточки перед сынишкой и, утерев его слезки с холодных и покрасневших щечек, крепко прижала к себе.

— Все, успокойся, — приговаривала ласково, поглаживая Дениску по спинке, а сама все это время укоризненно косилась на Соколова. Что за непонятный концерт? Из-за чего? Потом ее взгляд скользнул вниз, на чуть припорошенные снегом фотографии, и она помрачнела еще больше. Вспомнила. Что там Денис говорил насчет подъезда? Но только не здесь, не на глазах у посторонних.

Уже дома, раздев и покормив сына, отправив его играть в детскую, Ксения задала вопрос, который так и не выходил у нее из головы с того самого момента, как они вернулись домой. На этот раз спрашивала она уже тихим голосом — не хотела привлекать внимания сына, но в котором все равно без труда можно было уловить тревожные нотки.

— Денис, объясни, пожалуйста, что случилось? Почему ты так разозлился?

Они находились на кухне. Денис, хмуро уставившись поверх ее головы куда-то в стену, стоял, оперевшись поясницей о подоконник, скрестив руки на груди. Вся его поза свидетельствовала о том, что он пребывал в крайней степени раздражения.

И Ксения его понимала. Сейчас, спустя почти час после инцидента, когда первые эмоции улеглись, она осознавала, что, увидев эти проклятые снимки, не рассердиться Денис не мог. Это еще хорошо, что он оказался умен и сразу же смекнул, что это все чистой воды фальшивка. Другой на его месте, не стесняясь ни в выражениях, ни в действиях, закатил бы скандал ей. Ей! И ей бы стоило огромных трудов доказать впоследствии, что развратная девица на фото не имеет к ней никакого отношения.

Именно поэтому Ксения теперь и говорила без негодования в голосе, и стояла, почти прижимаясь к парню.

— А как, по-твоему, я должен был себя чувствовать, увидев всю эту… дрянь? — возмутился Денис, усмехаясь. — Весь подъезд был усыпан фотками моей девушки в голом виде! И не просто в голом виде, а… — не закончив фразу, он замолчал.

— Но почему ты сразу решил, что это он? — все так же негромко спросила девушка, напрасно пытаясь поймать взгляд Дениса. Он намеренно этого избегал.

— А кто?! Ксюша, кто?! — наконец-то он на нее посмотрел. Посмотрел изумленно: — И ты его защищаешь? Его?!

— Я его не защищаю, — неуверенно ответила Ксения. — Но ты сам подумай, зачем ему это надо?

— Да это же очевидно, — глаза Дениса потемнели от гнева, — чтобы нас разлучить. Забыла, чем он тебе грозил, мне что обещал? — процитировал с нажимом в голосе: — Сына заберу… И ее заберу… Придется привыкнуть…

Понурив голову, девушка задумалась, а он тем временем продолжал:

— Смотри, вся эта ерунда началась, как только он вышел, — сбавив тон, Денис пробормотал как будто в сторону: — И зачем его только выпустили? Там ему самое и место!

— Он говорит, что это не он, — тихо произнесла Ксения, словно боясь признаться в том, что верит тому, кому не следует. Вроде Влад привел резонные доводы в свою защиту. — Обещал помочь найти того, кто за этим стоит.

— Помочь?! — скривился парень. — А, ну да, конечно, — засмеялся ехидно. — Он же у нас мент, в два счета преступника скрутит. Без него никак. — В сердцах зло выдохнул: — Мент-насильник, блин!

Девушка вспыхнула, отшатнулась от Дениса, изменилась в лице. Кровь прилила к щекам. Мазнув его колким и неприязненным взглядом, она сделала движение в сторону двери, но он уже понял, что сморозил глупость, задел ее нечаянным упоминанием прошлого, поспешил загладить оплошность. Не дав ей уйти, схватил за предплечье, притянул к себе, крепко обнял.

— Прости, — прошептал ей в макушку, пока она стояла, безвольно опустив руки вдоль тела. — Прости, я не хотел тебя обидеть.

Ксения закрыла глаза, сама прижалась к парню. Горько стало от его слов — всегда между ними будет стоять «это», словно лезвие бритвы отсвечивать, не давая приблизиться друг к другу, чтобы как одно целое.

— Спасибо, — неожиданно для Дениса подняла она на него взгляд.

— За что?

— За то, что фоткам не поверил, — улыбнулась через силу.

— Конечно, не поверил, — горячо заверил парень. — Просто мерзко все это, и грязно, — не смог скрыть гримасу брезгливости.

Девушка ненадолго закрыла глаза, а потом снова открыла.

— Как думаешь, много людей их уже видели? — меж бровей у нее пролегла морщинка, говоря о том, что она не настолько спокойно относится ко всей ситуации, как могло показаться со стороны.

— Не знаю, — Денис тоже был озадачен. — Надеюсь, что нет. Боишься, что за спиной болтать будут?

— Если совсем чуть-чуть, — немного подумав, ответила она. — Меня сейчас другое беспокоит, — поделилась сомнениями: — А вдруг он, правда, завтра захочет Дениса забрать к себе с ночевкой?

— Не вдруг, а захочет, — убедил ее парень. — Он же не считается ни с тем, что ты его мама, ни с тем, что ребенок его совершенно не знает. Ему же главное — чтобы было, как он хочет, а на других плевать.

— Что же делать? — вопросительно и в то же время тревожно взглянула Ксения. Да, она как-то сказала Денису, что он не должен вмешиваться в то, что касается троих Демидовых. Сказала резко, но сейчас ей нужно было услышать его мнение, так как сама она не знала, как поступить правильно.

Но Денис, видимо, и сам этого не забыл, да еще не улеглось в душе унижение от жалящих слов бывшего опера. Любовник… Трахаль… Не лезь к моему сыну… Отчего-то пронзительнее, явственнее стало ощущение того, что Ксения не горит желанием связывать себя с ним узами брака. Хоть и дала согласие, но… И «мент» этот чувствует ее отношение к нему, несерьезное, словно ненастоящее, потому и сам позволяет себе хамство.

— Я не могу тебе ничего советовать, я же тебе просто «любовник», — пожав плечами, уже в который раз за вечер съехидничал парень.

— Не говори так! — Ксения остро почувствовала его обиду и… свою вину. Из-за нее Денису пришлось сегодня вытерпеть унижение. А сколько еще предстоит?

Потянувшись к нему губами, она подарила ему нежный поцелуй, что было на нее не похоже — обычно инициатором любых нежностей всегда выступал Денис, а она лишь ему отвечала. Если отвечала…

Но сегодня все было иначе…

И поздно вечером, когда сынок уснул, наверное, впервые за всю историю их отношений близость с ее стороны была действительно «любовью», а не скорым «перепихом», бездушным «сексом»; когда она, закрыв глаза, просто ждала, пока Денис кончит, и на его вопрос «Тебе хорошо?», беззастенчиво лгала.

И сейчас ей было почти хорошо, пока он не прошептал ей в губы, нависая сверху:

— Давай без резинки. Я ребенка хочу.

Влад гнал на максимально возможной скорости, не нарушающей правил. В крови бурлил адреналин, агрессия просила выхода. Взведенная пружина грозила выстрелить. Он уже подумывал снова заглянуть в спортзал, чтобы выпустить пар на тренажерах, но вынужденно отвлекся.