Генералы тоже продаются - Александр Тамоников

— И о чем же?

— Я поняла так. Кто-то из милицейского начальства желает прикрыть это дело! Поэтому один из милиционеров, такой белобрысый и тощий, предупредил вашу жену о том, чтобы она забыла все, что произошло с ней прошедшей ночью. И официально заявила следующее: якобы шла вечером домой после прогулки, рядом вдруг остановился большой черный джип, и ее затолкали в него. В машине ударили так, что потеряла сознание. Очнулась в больнице. Кто, где и что с ней делал, не помнит. Само собой, не заметила ни номера машины, ни марки. В общем, провал памяти, и все тут! Она им, дуреха, — а если скажу все, что помню? Ну, милиционеры эти ей в ответ и говорят: тогда рядом с тобой в таком же виде сначала положат мать, а чуть позже дочь! Хотя дочь вряд ли выживет. Слишком мала.

Капитан яростно сжал кулаки:

— Суки!

Тоже закурил.

— Слышь, капитан! Ты о нашем разговоре не говори никому, ладно? — попросила санитарка.

— Не скажу! Не волнуйтесь!

Прозвучал сигнал вызова сотового телефона. Звонил Лебеденко:

— Командир! Елену только что перевезли из операционной в палату. Хирурги прошли к себе в ординаторскую! Ты долго еще будешь беседовать с санитаркой?

— Нет, выхожу. Где родственники?

— Поговорили с врачами и ушли. Обещали позже прийти.

— Ясно! Вызови хирурга, что делал операцию, в коридор.

— Принял!

Мамаев повернулся к Волковой:

— Зоя Николаевна, вполне возможно, те же самые менты или их посыльные попытаются узнать, кто навещал Елену…

— Я ничего им не скажу!

— Подождите! Это глупо! Все равно они узнают и обо мне, и о том, что я приходил. Молчать не следует. Скажите, что да, приходил муж, офицер ФСБ, но лишь проведать, ничего не выпытывал и вообще вел себя безразлично, словно судьба супруги не особо волновала его. Появился скорее для приличия.

Санитарка согласилась:

— Хорошо! Так скажу, но ты и врача, и сестру предупреди тоже!

— Обязательно! Спасибо вам!

— Будешь искать насильников?

— Буду!

— Да поможет тебе бог, капитан, в справедливом деле!

— Еще раз спасибо!

Мамаев вышел в коридор, где его ждали Лебеденко с врачом. Хирург выглядел усталым. Капитан представился:

— Мамаев Станислав Андреевич.

— Баранцев Владислав Алексеевич! — назвался врач. — Знаю, о чем спросите. Поэтому отвечу и без вопроса. Состояние Елены Евгеньевны стабильное, средней тяжести. Насиловали ее изощренно, простите за подробности, несколько человек. Но более серьезна психологическая травма, которую получила ваша супруга. Ей необходимо специальное лечение, ну и, естественно, забота близких, а главное — спокойная, домашняя атмосфера.

Капитан спросил:

— Владислав Алексеевич, я все понимаю, но мне просто необходимо поговорить с супругой. Недолго. Это возможно?

Врач вздохнул:

— Вообще-то подобное не рекомендуется, но… если женщина пришла в себя, то немного поговорить вы можете! Идемте посмотрим, как она.

Елена еще находилась под действием наркоза.

Проинструктировав дежурную сестру и врача о том же, что и санитарку, офицеры присели на диванчик. Позвонил Вьюжин. Сообщил, что проверка милиционеров, которые являлись в больницу сразу после того, как туда доставили супругу Мамаева, ничего не дала. Личности их не установили. Следовательно, осталось неизвестным и то, кто их послал к Мамаевой!

А вскоре сестра пригласила капитана в палату. Елена лежала, широко открыв глаза и бессмысленно глядя в потолок.

— Здравствуй, Лена!

Мамаева повернула голову, по щекам молодой женщины потекли слезы:

— Здравствуй, Стас! Пришел все же?

— Я не мог не прийти.

— Даже после того, как узнал, куда и зачем я пошла в тот проклятый вечер, бросив тебя?

— Забудь об этом! Лучше скажи, как бы тяжело тебе это ни было, кто совершил насилие над тобой?

— Не знаю! Его звали Гена! Охранников… одного Рустам или Руслан, второго Сазан. Но я могу ошибаться. Но, Стас, меня утром предупредили…

Мамаев присел на стул рядом с кроватью, взял руку жены в свою руку:

— Я в курсе, Лена! Не бойся. Больше бандиты ничего уже не сделают. Ты только помоги мне найти их.

— Их наверняка хорошо знает Олег!

— Кто это?

— Управляющий рестораном, любовник моей бывшей однокурсницы Надежды Зайцевой. Это она пригласила меня в кабак.

— Понятно!

Елена сжала кисть капитана:

— Стас, ты действительно любишь меня?

— Да!

— Я принесла тебе столько боли?!

— И об этом забудь! Вот вылечишься, и начнем все заново. Если, конечно, захочешь!

— И ты не будешь презирать меня?

— Нет! Ведь я же люблю тебя!

— Стас! Прости меня! Прошу, прости! — По щекам женщины потекли обильные слезы.

— Не плачь, Лена! Все будет хорошо!

— Защити дочь и родителей! Понимаю, у вас с мамой натянутые отношения, но они изменятся…

— Не волнуйся. Я сказал, все будет хорошо!

— А почему ты попросил помочь найти насильников? Чтобы сдать их в милицию?

Взгляд капитана посуровел. Впервые за все время совместной жизни Елена увидела глаза мужа такими. Строгими, решительными, безжалостными. И он сам показался ей другим — сильным, способным не только противостоять бандитам, но и побеждать их. Мамаев проговорил:

— Нет, Лена, сдавать в милицию я их не буду. Эти ублюдки ответят по другим законам. Законам справедливости.

— Ты… ты… убьешь их?

Капитан ответил, не раздумывая:

— Да!

— Вот ты какой?! Оказывается, я совсем не знала тебя!

— Наверное, потому, что не хотела узнать. Но не будем об этом. Извини, но навещать тебя, пока не разберусь с бандитами, не смогу, но помни, я всегда рядом. Ты защищена спецназом, как и наша дочь, и твоя семья! Скоро и бандиты узнают, что значит спецназ. Не думаю, что будут в восторге от этого! Все, Лена, мне пора идти, тебе нужен покой! Будь спокойна. Я люблю тебя, и мы будем вместе. А те, кто поднял на тебя руку, очень пожалеют об этом… перед тем как… ну да не буду повторяться. Если вновь заявятся менты, постарайся хорошенько разглядеть их и скажи, что я приходил просто так, говорил, мол, получила, что захотела. В общем, говори что-нибудь в этом роде!

Елена неожиданно попросила:

— Поцелуй меня, Стас!

Капитан нагнулся и нежно, чтобы не причинить боль, поцеловал искусанные губы жены.