Группа крови на плече - Алексей Викторович Вязовский

голос продублировал приказ на английском.

– Парни, тут свои, – из-под сетки раздался приглушенный голос Ивана. – Это я, Шестой.

Ага. Вот какой позывной у полковника.

Из зарослей осторожно вышли бойцы в форме Вьетконга. Семеро бугаев с «калашами», увешанные гранатами и ветками с листьями. Хорошо замаскировались. Даже Чунг ничего не заметил.

Начальник дозора, рыжий мужик с густыми бровями осторожно приподнял сетку. Посмотрел на запутавшегося Гурьева.

– Иван Петрович? Ты?

– Факел? Какими судьбами?

Полковника и Чунга вытащили на свет божий, рыжий отошел в сторону, пошептался с Гурьевым, разглядывая нас. Никто из его команды так и не отвел ствол автомата. Дисциплина и орднунг.

Спустя час мы вышли к базе. Она была замаскирована даже еще лучше, чем передовой пикет. Я бы прошел насквозь и не заметил. Землянки, техника – целый танк Т-55, расчет ЗРК, РЛС – все было так вписано в пейзаж… Я просто снимаю шляпу. Маскировочные сети, имитирующая окраска, антенны под лианы… И никаких протоптанных тропинок, кострищ.

Военные на базе тоже не мельтешили. Наш дозор, забрав с собой Джимми, который глянул на меня с затаенной надеждой, куда-то утопал. Сажать в яму пилота? Или просто сажать?

Правда, без рыжего Факела.

Потом незаметно подошел толстенький вьетнамец, козырнул Чунгу. Они что-то промяукали друг другу, толстячок пожал руку Бао, причмокнул губами при виде Лиен. Вьетнамцев тоже увели. В другую сторону.

– Ну а мы к начальству, – рыжий боец кивнул в сторону замаскированного входа. Точнее, дыры в земле. Опять в туннели!

Спускались долго. Две лестницы, три перехода. Мне пришлось поддерживать Ивана, который взбледнул к концу перехода. А вот не бери слишком много на грудь! Последние два дня гнал нас как спринтеров на стометровке. А сам с раной…

Зашли в длинный светлый зал. На потолке – стоваттные лампочки, в углу мягко стрекочет дизельгенератор. Несколько столов со стульями, на стенах – большие карты. Я принюхался. Нет, соляркой не пахнет – выхлоп куда-то выводят.

В зале был всего один пожилой военный в камуфляже без погон. Седой, волевое лицо, очки в тонкой оправе. Среднего роста, в руках карандаш и линейка.

Увидев Гурьева, мужчина переменился в лице.

– Жив!!!

– Так точно, товарищ… – Ваня оглянулся на меня, замялся.

Вот гад!

– …генерал.

– Жив!

Генерал подошел к полковнику, крепко обнял его. Ваня побледнел, но смолчал. Тискались недолго, седой отступил, кивнул рыжему, потом посмотрел на меня.

– Это кто?

– Борис Александрович… – Ваня тяжело вздохнул. – Группа попала в засаду. Выжили только я, Чунг и Орлов.

– Засаду?!

Генерал хрустнул карандашом, отбросил прочь обломки.

– Лейтенант, вы свободны. – Борис Александрович посмотрел на рыжего, и тот мигом испарился.

– Докладывай, Иван Григорьевич.

Полковник кивнул мне на один из стульев, я буквально рухнул на него. Устал – не передать как.

Генерал заметил повязку на плече ГРУшника:

– Ты ранен? Врача?

– Уже все обработали, мне лучше. – Иван уселся рядом. – Зенитчики по нам ничего не сообщали?

– Ты по 42-му дивизиону? – Генерал подошел к небольшому столику с электрическим чайником, воткнул штекер в розетку. – Их бомбили сильно, две установки вышли из строя…

Борис Александрович посмотрел на меня, поднял трубку полевого телефона:

– Врача в штаб! Срочно.

– Петр Григорьевич, что с Орловым? Я его не узнаю!

– Как я вам уже докладывал… Группа попала в засаду. Рядом с тайником. Передовой дозор был уничтожен, основная группа вступила в огневой контакт. Сначала был ранен я, потом близким взрывом гранаты… – Гурьев посмотрел на меня, как бы оценивая заново. – Орлов. Выжили только мы двое. Отходили с приключениями, очень хорошо показал себя Ле Куанг Чунг. Можно сказать, спас нас.

– Да, полковник Чунг стоит целой роты. – Генерал покивал, открыл картонную упаковку с чаем, начал раскладывать заварку по стаканам.

Полковник?! Ого! Чунг-то, оказывается, непростой боевик. Как жопой чуял…

– Орлов, а вы что молчите? – Генерал долил кипятка в стаканы, повернулся ко мне.

– Борис Александрович, американцы очень плотно контролируют район. – Я покосился на Ваню, но тот сидел с каменным лицом. – Можете казнить меня, но это была авантюра!

– Я докладывал в Москву! – Генерал покраснел, кинул ложку на стол. – Но ведь нет. Срочно, любой ценой…

Дверь бункера без стука открылась, в проеме показалась… богиня! С большой буквы Б. Блондинка. Высокая, длинноногая… В белом, врачебном халате. Который, увы, скрывал больше, чем нужно.

Мы встретились глазами с женщиной и на мгновение замерли. Голубоглазая валькирия, с тонкими чертами лица, приоткрыв пухлый ротик, с удивлением рассматривала меня.

– Борис Александрович! Вы только посмотрите…

Женщина вынула руки из карманов халата, быстро подошла ко мне. Без спроса ощупала лицо, оттянула веки. Кожа полыхнула болью, но я стерпел. Даже не дернулся.

– Тут пороховой ожог.

Валькирия повернулась к Гурьеву:

– Иван Григорьевич! – Руки врача замелькали вокруг плеча полковника. – Пулевое ранение. Срочно ко мне. Обоих.

– Елена Станиславовна, – генерал протиснулся между врачом и ГРУшником. – Нам надо буквально пять минут. И они оба ваши.

– Две минуты!

– Сойдемся на трех.

Богиня скептически на нас посмотрела, не говоря ни слова, вышла из штаба. Я лишь успел рассмотреть аппетитную попку, которую не мог скрыть уродливый халат.

– Чаю, товарищи?

Когда тебя обслуживает целый генерал – это дорогого стоит. Чай оказался душистым, в довесок к нему шли сушки, сахар и какие-то вьетнамские десерты типа сладких рисовых колобков.

Гурьев что-то бубнил Борису Александровичу докладывая, я же медитировал под чаек. По законам жанра, нам должны были налить что-то посерьезнее, но увы.

– Опять похоронки писать… – Генерал сел за стол, сгорбился. – Сколько же эта война сожрет еще жизней?!?

– Да поменьше, чем другие, – внезапно ляпнул я.

– Что вы там мелете, капитан? Говорите яснее. Вам в лазарет пора.

– Говорю, надорвутся американцы. Вьетнамцы воюют с выдумкой, активно. Наша… неудача, – я виновато посмотрел на полковника, – это мелкий эпизод на фоне. Тот же Чунг уничтожил целый взвод «зеленых беретов». Мы захватили американского военного пилота!

– Это правда? – Борис Александрович резко повернулся к Гурьеву.

– Даже больше, – покивал полковник, поглядывая на меня. – В ходе боевого столкновения захватили американский «Ирокез».

– Вот это номер! И где он?

– Пришлось уничтожить. Вертолет был поврежден в ходе боестолкновения.

Генерал принялся переваривать информацию, а я подмигнул Ивану. Так держать!

– Рапорты! Оба. – Борис Александрович вскочил, долил себе кипятка в стакан. – Мне на стол!

В дверь постучали. Неужели опять голубоглазая валькирия? Увы… В нашу уютную пещерку вошел худой, до синевы выбритый военный. Он был одет во вьетконговскую форму, при портупее с пистолетом. И также полностью лыс, как и генерал. Разве что без очков.

– Федор?

Полковник вскочил, сделал несколько шагов, распахивая объятия одной рукой. Но ответного движения не