Самый Странный Бар Во Вселенной - Флетчер Прэтт

(«Так разве вы не дождались? – спросил Джефферс. – Еще одну, мистер Коэн».)

Нет. Мы забыли про Оззи Строуда. Когда я пришел в больницу на следующий день, то самое первое, что мне сообщили, – Эйвис Фаулер исчезла. Она заставила ночную дежурную по этажу пообещать, что та попросит Оззи навестить пациентку, как только он вернется; он зашел в палату, а потом очень долго говорил с кем-то по телефону. Около полуночи приехали родители Эйвис с инвалидным креслом и наемной санитарной машиной; они забрали девушку. Оззи подписал бумаги о выписке и отправился с ними. Я с тех пор не получал вестей ни от него, ни о нем. Он так никогда и не вернулся в больницу, и он не является членом какого-либо медицинского общества. Он просто исчез, и Фаулеры – тоже. Доктор Тэйло не смог получить никакой информации о них по адресу, указанному в больничных документах. Не то чтобы я их обвинял. Вероятно, они просто хотели, чтобы Эйвис вела обычную, нормальную жизнь.

***

– Вам нужно было нанять детектива, – сказал Гросс. – Некоторые из этих частных сыщиков могут отыскать все. Помню, как старик Уэбстер пожелал узнать, кто налил суп из моллюсков в басовый барабан…

Помощник официанта отошел от телефона-автомата и что-то сказал мужчине, борода которого напоминала бороду адмирала Симса. Джентльмен поднялся и сделал шаг к выходу.

– Ха? – сказал Гросс. – Кажется, мне послышалось: парень сказал джентльмену, что его жена хочет, чтобы он вернулся домой и держал яйцо в тепле.

Бородатый мужчина замер.

– Именно это он и сказал, – подтвердил он. – Эйвис хочет пойти в кино. Привет, Билл; давно не виделись.

Доктор Строуд быстро пожал Бреннеру руку и удалился.

– …итак, – сказал доктор Бреннер, – радиоактивная сера находится в химической комбинации с какой-то пищей животного. Вы можете использовать счетчик Гейгера, чтобы установить, в какую часть тела животного попало вещество.

– Но разве это не убьет животное? – спросил мистер Виллисон. – Я думал, что все радиоактивные элементы опасны.

– О нет, – сказал Бреннер. – Мистер Коэн, еще скотч с содовой. Вы можете теперь получить почти любой радиоактивный элемент, и некоторые из них совершенно безопасны. Даже золото.

– Сделайте мне мартини, – сказал мистер Витервокс. – Но если можно сделать золото из свинца, железа или чего-то еще, почему же они этим не занимаются – вместо того чтобы прятать золото в Форт-Ноксе?

– Дело в том, что это невыгодно, – сказал Бреннер. – Требуется машина за миллион долларов – и она будет работать неделю, чтобы в конце концов изготовить золота на десять центов. Поймите, эта машина окупилась бы только за десять миллионов недель…

– Больше ста девяноста тысяч лет, – уныло подсчитал Виллисон. – Наверное, существуют и более легкие способы разбогатеть.

– Я читал в одной книге, что есть и более простой путь, – сообщил Витервокс. – Вы добываете такую вещь, которую раньше называли «философским камнем», слышали? И подносите этот камень к свинцу или ртути, и вот! – все превращается в золото.

– Это всего лишь средневековая легенда, – сказал Бреннер.

– Мистер, я готов держать пари, что это не просто легенда, – произнес незнакомый голос. Все обернулись к коренастому, крепко сбитому мужчине, очень загорелому, с коротко подстриженными волосами и сломанным носом. Перед незнакомцем стоял стакан с остатками рома с колой.

– Я готов с вами поспорить – все это гораздо больше, чем легенда, – повторил он, немного нечетко выговаривая слова; судя по всему, он уже приблизился к пределу, установленному для клиентов мистером Коэном.

Бреннер нахмурился.

– Я тоже готов поспорить; вот только нет способа доказать противное, – заметил он. – Насколько мне известно, никто и никогда не сумел доказать, что существовала такая вещь, как философский камень.

– Вы так думаете, мистер? – спросил загорелый мужчина. – Ну хорошо, тогда все вы – всезнайки старые! – скажите-ка мне, что это такое…

Он засунул руку в карман и вытащил нечто желтое; предмет начали передавать из рук в руки.

Бреннер сказал:

– Похоже на полдоллара из чистого золота.

– Мистер, вы совершенно правы, – заявил загорелый мужчина. – Все так и есть.

– Это что, чистое золото? – переспросил Виллисон. – Или просто обычный серебряный пятидесятицентовик, просто позолоченный?

– Взвесьте его, – сказал загорелый мужчина.

Виллисон достал обычную монету в полдоллара и сравнил вес, сначала положив монеты на одну ладонь, потом на другую. – Да, эта штука золотая, или, по крайней мере, она тяжелее обычной, – признал он. – Но в чем же тут дело, мистер. А?

Загорелый мужчина улыбнулся – так лукаво могут улыбаться лишь сильно выпившие люди.

– Э нет! – сказал он. – Вам эдак меня не подловить. Сначала вы узнаете, кто мои родные, откуда я, а потом раз! – и все пропало. Нет, сэр.

Бреннер произнес:

– Мистер Коэн, наполните еще раз стакан джентльмена за мой счет. Сэр, мы не собирались ничего у вас выведывать, и даже если бы и собирались – не думаю, что нечто подобное допустимо в баре Гавагана. Для нас вы останетесь неведомым мистером Угу или мистером Эге, если пожелаете. Но сэр, вы заявили, что средневековая легенда о философском камне – нечто большее, чем сказка, а в доказательство предъявили нам современную монету в полдоллара, которая, кажется, сделана из золота. Мы хотели бы восстановить связь, сэр… Мне нужно еще виски с содовой.

Загорелый мужчина поперхнулся, но справился с кашлем, глотнув еще рома с колой. Он посмотрел на чучело совы и, казалось, задумался, наморщив лоб. Наконец посетитель заговорил:

***

Полагаю, вы меня поймали, мистер (сказал он). Возможно, мне не следует разевать свой большой жирный рот так широко, но я вам расскажу. Я вам все расскажу – кроме того, что позволит вам отыскать дорогу. Вот послушайте…

(Он прикрыл один глаз, а затем открыл его снова.) Я сам из Фла… Флады. Я там живу; маленькое местечко к северу от Сан-Августина, где именно – неважно. Я был там рано утром несколько недель назад; я решил поплавать в одиночестве, но тут прибой усилился, и мне пришлось выбираться на берег. Кроме того, Марибелль (это моя жена) ждала меня к завтраку. Мы часто завтракаем на открытом воздухе.

Когда я вышел на мелководье, то моя нога коснулась чего-то острого. Пляж там хороший – большей частью мелкие раковины, – ходить по нему очень легко, но время от времени можно напороться на острый камень или заостренный обломок; я решил, что наступил на какой-то осколок большой раковины. Вот я и нагнулся посмотреть, что там такое.

Ну, сэр, ничего подобного на этом пляже я раньше не видывал. Что-то вроде хрустальной подвески, такие были на старинных люстрах; размером совсем небольшая, и такого розоватого цвета, по краям вся истертая. Я решил, что Марибелль может это понравиться; поэтому я и захватил находку с собой. Пройдя по пляжу еще немного, я повстречал своего приятеля Боба – он приехал на автомобиле, тоже собирался искупаться, но машина некстати заглохла.