Атака мертвецов - Рагим Джафаров

– Значит разбудите. Этому письму очень много лет и тот, кто его написал давно мертв, проявите каплю уважения. – Человек в черной шинели будто сверлил женщину взглядом, она поежилась.

– Хорошо, подождите здесь, пожалуйста. – Дверь закрылась.

Паренек снова закурил и подошел к окну, стал смотреть на улицу. Во вспышке молнии он увидел, как две тени метнулись через дорогу, или показалось? Послышался скрип открываемой двери.

– Молодой человек, проходите пожалуйста, только поскорее, мне не терпится прочесть это письмо, кажется я знаю, о чем идет речь. – Говорила это милого вида старушка. Выглядела она весьма энергично и как-то округло. Не было в ней ни одной резкой черты, будто она и есть сама плавность.

– Благодарю.

Они прошли на кухню, где уже ждала кружка горячего чаю и высокая стройная женщина.

– Это моя дочь, Елена. Выпейте чаю, наверняка устали. Я правильно понимаю, это письмо, про которое вы говорите, оно из Осовца? – паренек сел за стол и задумчиво покрутил в руках чайную ложку.

– Да, но откуда вы знаете?

– Мне никто никогда не писал писем, понимаете, только один человек! Это мой муж, а он погиб при обороне Осовецкой крепости. – Старушка села напротив паренька и мило ему улыбнулась.

– Что же, вы абсолютно правы. Вот держите, надо сказать было не просто вас найти. – Он протянул Ольге истрепанный конверт.

– Я честно говоря не понимаю, как вы это сделали! Я давно переехала, да и фамилию сменила. Правда, как вы это сделали?

– Пришлось походить по архивам и прочим ужасным местам. Прочтите его, пора бы.

Здравствуй Олечка!

Дела мои по-прежнему скверно, потому нет смысла описывать то же самое, что и в предыдущих письмах. Мы воюем как можем и, надо сказать у нас пока получается. По крайней мере у меня. Глупое письмо, на самом-то деле. Но это что-то вроде местной традиции. Есть тут один корнет, так все ему отдают последние письма, на тот случай если умрут. Сам корнет почему-то не умирает упорно, не смотря на все передряги, в которых оказывается.

Андре снова клонило в сон. Корнет встал и принялся расхаживать взад-вперед. Три месяца на передовой давали о себе знать. Мало сна, еды и тепла. Его железный организм, который никогда его не подводил, теперь начал сдавать. Он уже не высыпался за три часа, и не наедался половиной пайка. Быстрее стал замерзать и уставать в целом.

– Андре, черт бы вас побрал, вы опять тут? – по окопу в его сторону шагала какая-то фигура, которая перегораживала собою практически весь немалы проход. Андрей виновато улыбнулся и развел руками.

– Так и есть, господин майор.

– Вообще-то полковник! Брось, все свои. Похоже, что переубедить тебя все равно не удастся, да и бог с ним. Скажи мне, как тут обстановка? Я сомневаюсь в этих новичках. – Майор достал фляжку и протянул корнету.

– Поздравляю со званием! Так у них есть командиры, у них и спросите, я-то что? Корнет простой. – Андрей сделал долгий глоток.

– Прекрати паясничать. Ты уже давно легенда сосненской позиции! И тебя тут уважают все. Насколько знаю тебя всегда рады видеть, независимо от чинов. И надо сказать, что это идет на пользу этому участку фронта. Потери не в пример меньше, чем на других участках. Скажи мне в чем секрет? – Полковник забрал фляжку, поболтал немного, прислушиваясь и вылил в рот остатки коньяка.

– Нету тут секрета. Я просто связующее звено между сменяющимися подразделениями, между солдатами и офицерами. Да и опыт кое-какой есть. – Андре жадно смотрел на торчащий из кармана собеседника портсигар.

– Ха, какой-то! Да тут не сыщешь ветерана с опытом хоть в половину твоего! А если и есть такие, то уж давно выбили себе место в штабе и греют кости в тепле! Так, что, как новички? – Полковник, наконец, заметил просящий взгляд Андре и протянул тому открытый портсигар.

– Хорошо, они уже наслышаны о том, как надо себя вести, видимо пересеклись в крепости с ветеранами. Но ошибок много пока, хотя по-другому и не бывает. Как дела в крепости? – Собеседники закурили и на минуту замолкли, наслаждаясь табачным дымом.

– Хорошо, действительно хорошо. Не знаю, как сейчас, но месяц назад дела шли прекрасно. На сколько это вообще возможно на войне. помнишь, по крепости стреляли четырехсот двадцати миллиметровые орудия? Хотя откуда тебе помнить, ты все время тут. Так вот это было ужасно. Снаряды их разносили постройки целиком, просто бах и одни ошметки стен остаются. Еще хуже, когда с задержкой. В этом случае и стен не оставалось. Одна воронка. Огромные куски бастионов откалывались, по укреплениям шли ужасные трещины. Тогда всем было ясно, что это конец. Благо это продлилось очень недолго. Наша разведка, а оказывается она у нас есть, имела сведения о расположении Больших Берт. Лазутчик со сведениями, говорят, шел как раз через этот участок фронта. Те орудия Канне, что ты доставлял, куда дальнобойнее устаревших крепостных орудий. Артиллерийская дуэль, абсолютно неравная, заметь, стала для немцев полным провалом. Одна Берта уничтожена, что со второй стало я не знаю, но она молчит уже очень давно. Люди строят, все время строят. Кажется, что идет какая-то бесконечная стройка. Одни создают, другие рушат и так все время. Возник какой-то баланс, при котором ни туда и ни сюда. Но это выматывает. Люди отупели, будто скот к ночи идут каждый на свое место и молча принимаются за работу. Инженеры же, мне кажется, не спят вообще, стали бледные и какие-то высушенные. Ходят туда-сюда словно призраки. Здесь видно врага и постоянно идет борьба за жизнь, там врага не видно, только взрывы, только падающие прямо на голову снаряды. Кто-то сходит с ума, кто-то привыкает. Когда находишься там, ты не понимаешь, что происходит. То есть ты, конечно, знаешь, что тебя бомбят, есть враги и пушки и все просто. Но когда врага не видишь, это превращается в совершенное безумие. Хотя и тут так же. – Полковник пошел куда-то, видимо инспектировать позиции, корнет пошел следом.

– Порой тут так же. Тоже бомбят. Иногда атаки, следом контратаки и так до бесконечности. По ночам чиним заграждения из колючей проволоки. Ими уже все поле затянуто, а все мало.

– Я тебе вот, что скажу корнет. Пора взрослеть. Я знаю, сколько раз ты отказывался от званий, но пришла пора. Нужен ты, понимаешь. Всегда был нужен, а ты как ребенок и ответственность взять не хочешь, и в строю стоять отказываешься. Только головная боль от тебя. Будь ты уже мужиком. – полковник остановился и посмотрел на Андре.

– Я не могу, понимаете, не могу. – корнет замялся и как-то ссутулился.

– Почему же?

– Если честно, то не понимаю, как могу я отправлять на смерть людей. А вдруг я все сделаю не так и погибнут они из-за меня. Что тогда? Я не умею воевать.

– Чушь говоришь, погибнут они и без тебя, если хоть одного спасешь своим решением, то уже сгодишься. Никто не умеет воевать! Нас в академиях другому учили! Когда рисуешь атаку на карте, то не учитываешь оторванные руки и ноги, кишки, волочащиеся за ползущими солдатами и страх. Такой страх, что пошевелиться не можешь, даже вздохнуть! Никто не умеет корнет! – Полковник наклонился к самому лицу Андре и смотрел ему прямо в глаза.