Дети – другие. Взрослый как обвиняемый. Часть первая - Мария Монтессори

Именно поэтому Монтессори предлагает взрослому наблюдать за ребенком и помогать ему делать самостоятельный выбор, давая малышу возможность развиваться органичным для него путем.

Легче всего проиллюстрировать этот принцип обыденным бытовым примером. За обедом ребенок сообщает, что у него нет ложки. Для взрослого проще всего дать ее малышу, а можно искренне удивиться, показав тем самым готовность помочь, но оставив решение о способе за ребенком. Малыш может попросить подать ему ложку или помочь решить проблему самостоятельно («Пожалуйста, подставь мне стул, я хочу достать ложку из буфета»), тем самым учась обращаться за помощью и находить партнера для решения своей проблемы.

Возможны, наверное, и другие варианты, но важно, чтобы была поощрена самостоятельность ребенка, ему было показано, что он вправе сам решать, как поступить. Ему был предоставлен честный выбор, и ребенок использовал эту ситуацию для того, чтобы научить себя чему-то новому.

Должен ли ребенок, и с какого возраста, активно познавать мир, полноценно жить и действовать в нем? Спор вокруг этого вопроса давно затих. Все согласились, что малыш развивается быстрее и лучше, если действует самостоятельно с самого нежного возраста.

Родителей в этом смущает два обстоятельства. Во-первых, ребенок может что-то испортить или сам пораниться. Во-вторых, вечная спешка, в которой мы сегодня живем. Родителям некогда ждать, пока родное чадо хотя бы само оденется. Проще это сделать за него. И делаем. Одеваем и ведем в детский сад.

А у ребенка совсем другой ритм жизни. Наши дела не кажутся ему важными и срочными. Малыш живет тем, что происходит с ним здесь и сейчас.

Если зайти в обычную группу детского сада, то легко можно заметить: все, что может стать предметом самостоятельной деятельности ребенка, надежно от него спрятано в закрытых шкафчиках. Воспитатель может выдать ребенку игрушку, а может и не выдать. И такой порядок оправдан, потому что в рамках традиционных методик приучить ребенка к порядку можно только жесткими ограничениями.

Конечно, хороший воспитатель займет ребенка, организовав игру или читая книжку, научит делать аппликации или склеивать бумажные игрушки. Для старших детей может быть организован настоящий урок математики или русского языка за партами, как в школе. Редко кто-нибудь спрашивает малыша, хочет ли он делать то, что ему навязывают. Его привели в детский сад, чтобы учиться под руководством воспитателя.

Развивает ли такой подход самостоятельность и интеллект или послушание и умение действовать по шаблону? Вопрос риторический. Ведь ребенок так неловок и ему так трудно самостоятельно научится правильно действовать в тех или иных ситуациях.

Тем не менее в группах, работающих по методике Марии Монтессори, удается многое решить по-другому. Там дети стирают и гладят, сами накрывают на стол и даже чистят ботинки. Дети не играют в стирку и глажку, а действительно делают эти запрещенные мамами работы. У них настоящие тазики для стирки, правда, маленькие, настоящие испачканные во время завтрака салфетки и даже используемое мыло вполне настоящее. Научившись всему этому, они с минимальной помощью воспитателя переходят к занятиям математикой и русским языком. В этой группе действует незыблемый принцип: «Помоги мне сделать это самому».

Вот малыш рассыпал что-то на полу. Сам взял совок и щетку и подметает. «Ты еще маленький», – этим любимым взрослым аргументом его пытается остановить какая-то девочка. «Я не маленький, не маленький», – цедит сквозь зубы мальчишка. Может быть, сегодня в нем проснулась не только самостоятельность, но и самоуважение и ответственность. Как порою не хватает нам этого во взрослой жизни. Мне однажды довелось наблюдать, как в одной из групп Монтессори несколько маленьких энтузиастов вызвались вымыть окно. Воспитатель невозмутимо помог им подготовить все необходимое и с олимпийским спокойствием наблюдал, как дети отчаянно боролись с мокрыми тряпками.

Уборка их рабочего места заняла у воспитателя не меньше времени, чем само мытье. Но разве это не стоит той старательной сосредоточенности, которая была написана на лицах малышей? И есть ли что-нибудь, что стоит дороже полученного ими удовлетворения от сделанной работы? Пусть первый раз все получилось не идеально, но ребенок учится гораздо быстрее и лучше, чем взрослый, который рискует, не получив таких навыков в детстве, остаться неумехой, у которого все из рук валится.

На одном из родительских собраний кто-то испуганно вскрикнул: «Вы им и ножницы даете? Даже взрослый человек порою может себя поранить». Это так, но разве нас кто-нибудь учил обращаться с острыми предметами? Разве мы, перед тем как взять в руки ножницы, могли потренироваться на разных пинцетах и зажимах? Эти дети могут. Так же как могут перейти к математике и русскому языку, когда сами захотят. В своем индивидуальном темпе, когда созреют, а не когда учитель построит их и поведет на занятие.

Важно и то, что, выжимая тряпку или намазывая на щетку крем для чистки обуви, ребенок осваивает новые для себя движения, и, много раз возвращаясь к такой работе, он делает ее все точнее и увереннее, готовя свою руку к движениям и действиям более сложным, необходимым при письме. Малыш пока не боится быть смешным, он боится, что взрослый остановит его, грубо разрушит его работу и отобьет к ней всякий интерес. А если этого страха нет, то со временем у малыша возникает интерес к самостоятельной работе, он обретает навык выбирать и планировать ее. У ребенка появляется внутренний мотив к деятельности и творчеству.

Конечно, с таким ребенком труднее, он требует уважения к себе и к тому, что он делает. Ему надо доходчиво объяснять каждое свое действие, потому что он готов отстаивать свое мнение в споре со взрослым.

Конечно, с таким ребенком проще, он не только уважает себя, но и других людей, хорошо знающих свое дело. Он способен делать поражающие взрослых открытия и сотрудничать с ними.