Сибирское дело - Сергей Булыга

Аблегирим не пил. Сидел как истукан. Потом вдруг, повернувшись к Маркелу, сказал:

– Приходил к нам сюда Ермак, постоял три дня внизу, пострелял из пищалей. А наверх не полез! Я выходил на стену, приглашал его. Но он всё равно не полез. Мало уже было у него людей, и он мне говорил: дай мне своих людей, дай мне припасов, и я уйду от тебя. А я отвечал: а зачем тебе уходить? Стой здесь! Я буду сверху на тебя смотреть, мне будет радостно. Но он ещё день постоял и ушёл. И убили его! И это правильно! Зачем он ходил в медвежьей шубе? Он что, Консыг-ойка, чтобы так рядиться? И за это его и убили, за шубу.

– Так шуба у него была медвежья? – спросил Маркел.

Аблегирим кивнул.

– А пансырь на нём был какой?

– Пансырь железный, красивый, – с видимой завистью ответил Аблегирим. – Мой человек в него стрелял и попал, но стрела отскочила. А хорошая был стрела, заговорённая! Ермак смеялся, хвастался, что этот пансырь ничем не пробить, его ваш главный князь ему пожаловал. И так оно после и было, никто не смог тот Ермаков пансырь пробить, такой он был крепкий. Так Ермак в том пансыре и утопился.

– Как утопился?

– А как люди топятся? Пошёл на дно и пузыри пустил, и всё. А его ляки разбежались. Татары шибко радовались, три дня на берегу плясали, ждали, когда Ермак всплывёт. Но он не всплыл. Его Аутья-отыр съел. Про Аутью знаешь?

Маркел молчал. Аблегирим продолжил:

– Аутья-отыр – младший брат Конгсыг-ойки, Конгсыг-ойка в лесу живёт, Аутья-отыр в воде, во всех реках. Вот он Ермака и сожрал. Вот как бывает с теми, кто чужую шубу носит! Ваш Ермак, он что, медведь? Или он Конгсыг-ойка?

Маркел ничего не ответил. Аблегирим щёлкнул пальцами. Поркоп наклонился и налил Маркелу в ковшик. На этот раз питьё было мутное, Маркел не решался его пить.

– Пей, пей! – сказал Аблегирим. – Тогда много чего нового узнаешь!

Маркел выпил. Воняло грибами. Его что, отравить хотят, что ли, подумал Маркел. А Аблегирим, усмехнувшись, продолжил:

– Вот сейчас мы с тобой поговорим! Сейчас это будет славно! – И спросил: – А теперь прямо скажи: куда едешь? И зачем?

И Маркел, сам того не ожидая, вдруг ответил:

– Еду в Кашлык. Мне велено узнать, убит Ермак на самом деле или нет.

– Убит, убит! – радостно ответил Аблегирим и даже рукой показал, как убит. – Это все у нас тут знают. А что ещё тебе велено?

– Велено найти две царские вещицы, которые он Ермаку пожаловал: саблю и пансырь. Где эти вещицы?

– Как где? – переспросил Аблегирим. – У татар, где ещё. Это мы ничего не берём, а только убиваем, а татарин нет, татарин может не убить, а заберёт всё! А я, если бы убил, ещё бы Ермаково сердце съел. Это мне много силы дало бы!

И он широко усмехнулся, засверкал зубами. Маркел невольно отстранился от него. Аблегирим неслышно засмеялся и сказал:

– А хочешь, съем твоё? Что, оробел? – И опять засмеялся. А потом уже серьёзным голосом, продолжил: – Это шутка. Мы уже давно никого не едим, мы же не самоеды. Вот самоеды съели бы! Самоеды – злые люди, но их здесь нет, это надо далеко на север ехать, у них князь – баба! Золотая. Говорить умеет. Она живёт на острове, сидит в пещере, к ней люди приходят, спрашивают, как им быть, она отвечает, и как она скажет, так они и делают. Вот это сильный бог! А самоеды всё равно смешные. Бабу слушают! Пусть даже золотую!

Сказав это, Аблегирим опять засмеялся, а после вдруг как опомнился, нашёл на кошме свой ковшик и поднял его. И велел то же самое сделать Маркелу. Маркел сделал. Поркоп налил им грибной настойки. Они выпили. Аблегирим немного подождал, потом облизал губы и спросил:

– Что видишь?

– Ничего, – честно ответил Маркел.

– Закрой глаза!

Маркел закрыл.

– Смотри!

Маркел снова ничего не видел. В глазах было совсем черно. Потом начало понемногу светлеть, и вскоре Маркел увидел, что он как будто в лесу и идёт по тропинке. Потом выходит на широкую поляну и видит перед собой очень толстую, очень высокую и очень старую берёзу. На ней на ветках навязаны ленточки, бусы, тряпичные куклы, обрывки цветного холста, возле неё лежат на земле зеркальца, ножи, топоры без топорищ… И пищаль! Пищаль новенькая, салом смазана, блестит. Маркел наклонился к пищали…

Но его сзади схватили за бока, а после завернули ему голову и повалили на землю. Повалил Аблегирим, встал коленом Маркелу на грудь, из голенища вынул нож и хотел резануть… Но Маркел увернулся, вскочил! А его опять свалили аблегиримовы отыры, и Аблегирим опять надавил Маркелу коленом на грудь, достал нож – и полоснул! И кровь как хлынет! Маркел схватился руками за горло, кровь хлестала по рукам, Маркел хрипел, а Аблегирим смеялся, говорил:

– Вот тебе за наших всех! И вот тебе и за ваших! Зачем в наших богов стреляете? Зачем сюда пришли? Хочешь ещё?! – и опять замахнулся ножом…

А Маркел, со зла, крикнул:

– Хочу!

Аблегирим опять ударил! Маркел ещё громче захрипел!..

И проснулся. Было совсем темно, только в чувале угольки мерцали. Маркел лежал на кошме. Рядом лежали отыры и громко дышали во сне. Маркел выпростал руку, перекрестился и начал читать «Отче наш». Прочёл, зажмурился и затаился. Вспомнил Мансурова, опять прочёл, опять перекрестился. После провёл рукой по горлу. Оно было целое. Слава Тебе, Господи, подумалось, приснится же! Или так оно на самом деле было? Маркел опять пощупал горло, оно было липкое. Маркел облизал пальцы и почуял на них кровь. А, что будет, то будет, подумал Маркел, вот только Параску жалко, будет ждать, дура, слёзы лить…

И поплыло всё перед глазами, и Маркел заснул. Или куда-то провалился.

Утром Маркела растолкали, он вскочил. В светлице, на кошме, никого, кроме него, уже не было. Маркел проморгался. Голова очень сильно болела, Маркел стал стучать по ней кулаком. Поркоп, а это он его будил, велел подать Маркелу выпить. Маркел выпил, это была чистая вода, и ему сразу стало легче. Поркоп сказал, что им надо спешить, потому что их ждут во дворе. Маркел поднялся, они вышли на крыльцо. Там, во дворе, стояли ляки с луками, таких ляков было с десятка два. Маркел и Поркоп спустились к ним, и они, теперь уже все вместе, обошли вокруг хоромины и на её другую сторону.

Там, на просторной зелёной лужайке, стоял князь Аблегирим в окружении отыров. А дальше от них, шагах в сорока, не меньше, на шест было насажено соломенное чучело с копьём и в шапке. Маркел подошёл к Аблегириму и поклонился. Аблегирим усмехнулся и спросил, как Маркелу спалось. Маркел ответил, что крепко.

– Это хорошо, – сказал Аблегирим. – Наши боги тебя приняли. И также и я принимаю. А теперь смотри!

И он указал на чучело, потом спросил, кто это такой. Маркел ответил, что не знает. Тогда Аблегирим сказал: