Путь слез - Дэвид Бейкер

Восходящее солнце озарило кучку грустных детей, обнимающихся друг с другом у росистого берега реки. Те, кто болели или боялись продолжать путешествие, – большая часть – попрощались с остальными, и неохотно сбились в колонну. Наперекор наставлению Вила, они тесно прижались друг к другу и побрели к ужасавшей их деревне, испуганные донельзя. Они бросили через плечо последний взгляд на собратьев и навсегда остались в стороне от невзгод, выпавших на долю крестоносцев.

Собрав в шеренгу всех оставшихся на иссушенной дороге, Вил стал осматривать новобранцев и, удовлетворившись, приказал всем идти вперед. Карл был в восторге от пополнения рядов товарищей и болтал без умолку. Так что, спустя несколько часов непрестанного гомона, все взмолились в один голос:

– Карл, замолчи. Довольно.

Карл, поначалу огорошенный таким приемом, вскоре присоединился к остальным, которые от души смеялись над ним. Незнакомцам не потребовалось долгое время, чтобы стать товарищами.

И снова голод быстро пленил солдат, и Вил велел уставшим друзьям сделать привал. Но не успели они повалиться на ссохшиеся травы, как из края привала донеслось еще четыре незнакомых голоса:

– Gut'tag… привет… Мы тоже крестоносцы и просим у вас разрешения присоединиться к вашему отряду.

Вил вскочил на ноги, вздрогнув от неожиданного вторжения и был не в восторге от новой ответственности.

– Нет. Нельзя. Идите своим путем. Мне нечем кормить вас, – рычал он, бранился и отмахивался от отощавших лиц, обращенных к нему.

Новички недоверчиво почтительно ожидали в молчании. Лица их были бледны и вытянуты. Насколько позволял угасающий свет, Вил разглядел их и понял, что они не смогут долго продержаться сами по себе. Вила объяло таинственное сострадание, столько раз дававшее о себе знать в трудностях, и у него защемило сердце.

– Не такой уже великий у нас вожак, так ли? Не такой уж и способный, – дразнился Томас.

Его слова ударили по слуху Вила как палки о злобного пса. Он обратил к черному пареньку неистовый взгляд и стал наступать. Однако здравый смысл остановил его, и парень резко обернулся к обнадеженной четверке новеньких и выдавил доброе слово.

– Ja, ja, конечно. Мое позволение присоединиться к нам, и мы приветствуем вас.

Вил одарил Томаса очередным свирепым взглядом, и, посмотрев сначала на свою паству, затем на новоприбывших, продолжал.

– Чем больше рук, тем легче ноша. – Он на мгновенье замолчал и задумчиво посмотрел на свой притихший строй. – Слушайте все меня, – произнес он, сложив руки на груди. – С завтрашнего дня и впредь вы будете ходить по двое-трое и просить подаяния в каждой деревне, которая встретится нам. – Он отвел глаза и устремил свой взгляд на Карла. – Вскоре мы узнаем, поможет ли нам Бог, в котором так уверен наш брат Карл, иль нет.

Поутру выпала обильная роса и туман, и Карл проснулся от влаги, собравшейся в углублении глаз. Он вытер лицо, вытянулся и зевнул, как нечаянно вздрогнул, обнаружив нечто странное у своих ног.

– Проснитесь! Просыпайтесь же! – подскочил Карл и запрыгал от радости. – Быстро! Смотрите, смотрите – рыба!

И впрямь, на камне лежала большая пучеглазая треска, еще влажная и блестящая. Вил прищурил сонные глаза и пожал плечами, сдаваясь перед тайной. Он достал растопки и вскоре посреди недоуменной компании запылал тусклый костер. Чуть погодя рыбину насадили на прочную свежую палку, и нетерпеливо поддерживали в несколько рук над пламенем. Прежде чем солнце выглянуло из-за горизонта едва наполовину, прожорливые рты оставили от рыбины только кости.

Пополудни они легко спустились в тесную лесистую долину, где дорога с обеих сторон обрамлялась густой порослью. После дневного солнцепека темные тени вдоль тропы были встречены с благодарностью, но жуткий коридор, теснивший обзор впереди, навевал страхи. Вил бросил короткий взгляд на усталых, плетущихся позади него спутников, дабы ободриться. Но напрасно. «Как я дошел до того, что управляю теперь целым выводком заморышей и отребьев».

Без единой жалобы непреклонная компания шла за своим предводителем в самые тени, мужественно встречая неизведанности. Из лесного мрака в строй просочилось еще несколько детей в домотканых, крестных отрепьях. Каждое поступление отягчало Вилу сердце, ибо теперь колонна насчитывала более двадцати, а каждый новый пилигрим – это еще один голодный рот и жаждущая душа. «Если бы мне можно было заботиться только о себе…» Сердцу его было не легче, чем натруженным ногам, и он вообразил, как бы он улизнул от своей ноши в ночную мглу. Мысли унесли его назад, ко времени мирных дней внутри монастырских стен: испить бы пригоршню студеной воды из глубокого монастырского колодца, поплескаться с послушниками в ледяном ключе, который плещется в подвальном хранилище. Три здоровых отвратительных мужика, выскочивших из-за темных деревьев не далее чем в трех шагах от них, застали его врасплох.

– Стоять, эй вы, отродья! – заорал один бородач. Он приблизил темные глаза к широко раскрытым глазам Вила.

– Ну и ну! Такой взгляд, да на таком милом личике.

– П-прочь… с дороги, – запинаясь, ответил Вил. Юноша быстро обвел глазами облик мужчины. Грубиян носил жесткую рубаху с глубокими разрезами по бокам, какую обычно одевают полевые сервы. Вил принял бы его за обычного бандита, если бы не высокие черные сапоги дворянина поверх гамаш и широкий кожаный ремень, который поддерживал большую саблю в ножнах. Такие вещи принадлежали разбойникам с большой дороги, и Вил об этом знал.

Человек снова засмеялся и толкнул локтем ближайшего компаньона. Тот склонил свою широкополую кожаную шляпу.

– Вот так-так Мы нашли себе стайку молодняка, – съехидничал он и запихал толстые большие пальцы за ярко-красный кушак, стягивающий его объемистый живот. Он немедленно взял на себя командование. – Связать всех вместе, – гаркнул он.

Двое других принялись за дело и окружили испуганных детей. Острыми концами мечей они согнали дрожащих крестоносцев в плотную кучу посереди тропы. Вил, было, возмутился, но тотчас получил от бородатого бандита оплеуху.

– Прикуси свой язык, отважный друг, иначе мы приправим им свою вечерю.

– А теперь, мои маленькие браконьеры, – захихикал толстяк, – поделитесь-ка с нами имуществом, которое вы отхватили за ваш поход, найсвятейший из всех крестовых.

Он выдернул из пояса затертый кинжал и поскреб себе подбородок, ожидая ответа.

Карл сперва посмотрел на Вила, затем дрожащим голосом ответил:

– Но мои господа, мы ничего не крали. Мы паломники Божьи.

– А ты бы прикрыл свой рот, малец, – приказал третий негодяй. – Всем снять туники и выложить все из котомок. Немедля, я сказал. А не то мы разденем вас догола прямо на дороге.

Вил с Томасом глянули на уродливого коротышку, стоящего перед ними с широко расставленными ногами, и оба дерзко скрестили руки на груди. Взбешенный человек сорвал с головы шерстяную плюмажную шляпу и яростно швырнул ее в Томаса. Он выхватил из ножен короткий меч и направил Томасу на шею.