Битвы, изменившие историю - Флетчер Прэтт

Воспрянувшие духом солдаты последовали за ней; Сен-Лу был взят, и большая часть гарнизона перебита, за исключением нескольких человек, которых пощадили по настоянию Девы. Тогда Дюнуа, д'Алансон и остальные решили, что у них достаточно нравственных и физических сил, чтобы отважиться на более серьезную операцию, и это следует сделать побыстрее, потому что регент Бедфорд отправит англичанам подкрепления. Жанна спокойно сказала им, что через пять дней осада будет снята. Она или кто-то другой предложил атаковать укрепление и Турель, предложение было тотчас принято. Весь гарнизон, который поместился в лодки, переправился на южный берег и присоединился к войскам, которые привела с собой Дева, после чего была отдана команда «вперед».

Наступило 7 мая. Это было отчаянное дело, поскольку нужно было карабкаться по приставным лестницам на крепкие стены. Жанна взобралась на одну из таких лестниц, как вдруг стрела, пробив доспехи, ранила ее в ключицу; ее унесли подальше от боя, плачущую от боли. Рану перевязали, и Жанна стала молиться со своим духовником, когда донеслись вести о том, что французы терпят неудачу: Дюнуа велел протрубить сигнал к отступлению.

Жанна послала за комендантом. «Ради Бога, — сказала она, — ты скоро войдешь в крепость, не сомневайся. Когда увидишь мое знамя на стене, снова берись за оружие. Крепость будет твоя. А пока отдохни немного, утоли голод и жажду».

Она уже оправилась от шока, но не могла нести знамя, и его взял солдат. Когда знамя двинулось вперед и коснулось стены, французы разом бросились вверх по лестницам, а с тыла, перекинув бревна через разрушенные пролеты моста, ударили отряды городской милиции. Французы штурмовали стену, заняли укрепление и хлынули в Турель, в этот момент пушечное ядро выбило подъемный мост из-под ног Гладсдейла. 300 человек из гарнизона крепости погибли, 200 были взяты в плен.

На следующий день наступило воскресенье; проснувшись, орлеанцы увидели, что английские форты севернее реки пылают, а гарнизоны выстроились перед городом в боевых порядках. Дюнуа не терпелось выйти и дать им бой, но Жанна отговорила его от этого: «Ради Бога, пусть они уходят, возблагодарим Господа». Ее мнение (весьма здравое с тактической точки зрения — нет смысла нападать на английскую армию, занявшую выгодную позицию) возобладало над другими; и вместо битвы французы устроили торжественную процессию вокруг стен, вознося благодарственные молитвы. Осада Орлеана была снята.

IV

Это событие само по себе не было решающим; вся война состояла из серии осад и освобождений. Хотя боевой дух англичан был поколеблен «ученицей и пособницей дьявола, прозванной Девственницей, которая использует лживые заклинания и колдовство», они сохранили сильные действующие армии Суффолка и новую, собранную Бедфордом, под командованием Фастольфа и лорда Джона Толбота, выступившую в направлении Луары. Жанна стояла за то, чтобы, не обращая внимания на обе армии, двигаться к Реймсу, чтобы незамедлительно короновать Карла в исполнение ее миссии, но военачальники убедили ее, что сначала надо покончить с английскими войсками.

Здесь становится очевидным разрыв между Суффолком-солдатом и Суффолком-стратегом. Вместо того чтобы отойти назад и объединиться с силами Фастольфа и Толбота, он распределил свою маленькую армию среди городов, стоящих на Луаре, — Жарго, Менга, Божанси. Сначала Жанна пошла на Жарго и 12 июня взяла штурмом город, защитники которого бросались вниз со стен от страха перед ее колдовством. Суффолк-солдат храбро пытался сопротивляться в уличном бою, но был пленен остатками своего воинства. 15 июня Жанна и ее солдаты взяли мост в Менге, а потом и город; на следующий день они подошли к Божанси. В этом городе были сосредоточены значительные силы — крупнейший из гарнизонов Суффолка, но то ли от полного упадка духа, то ли оттого, что им не хватило времени подготовить запас провианта, англичане сдались через три дня осады.

Весть о сдаче дошла до Толбота на следующий день, и он начал отступление к Парижу. Он шел по местности, изобилующей изгородями и мелкими рощицами; в ту эпоху не было принято выставлять часовых на флангах, но неподалеку от Патэ английский командир узнал, что французы на подходе. Вместо того чтобы прислушаться к совету и продолжить отход, Толбот вскричал: «Клянусь Богом и святым Георгием, я буду атаковать!» — и приказал стрелкам выйти и выстроиться флангами вдоль изгороди, а остальные силы заняли позицию позади них.

Он не отдавал себе отчета в том, как близко подошли французы, как их подгоняет нетерпение Девы, Ла Гира и Алансона. Видимо, обе армии шли приблизительно параллельными курсами, причем французы еще меньше знали о присутствии врага. Вдруг кто-то вспугнул оленя, и английские лучники, еще не успевшие выставить свои колья, заулюлюкали. Жанна сразу начала разворачивать своих людей со всей горячностью, которую она могла придать этому маневру, крича, чтобы они не медлили, выстраиваясь в линию, а шли на врага.

Стремительная атака превосходящими силами разбросала лучников, прежде чем они успели выстрелить, и в вихре пыли и лязге потасовки смела бургундских и пикардийских солдат Толбота, застигнутых в колонне. Лучники из охраны обоза и артиллерии, находившиеся во главе колонны, сначала пытались сопротивляться; но потом тоже дрогнули. Фастольф с английскими рыцарями явился вовремя, чтобы встретиться лицом к лицу со всей французской силой, и постарался уйти живым, его людей обуяла паника. Позже его обвинили в трусости, и, хотя обвинение было справедливо снято, он не смог до конца отмыться и попал в шекспировские персонажи. Толбота взяли в плен; от его армии осталось меньше двух третей, которые разбежались кто куда.

Теперь это была решающая победа. Карл прибыл в Реймс и 17 июля был помазан на царство, а Жанна, выполнив свое предназначение, рыдала у его ног. То, что придворные убедили ее остаться в действующей армии, что в сентябре ей не удалась атака на Париж, а следующей весной ее захватили бургундцы и продали англичанам, а те жестоко осудили ее на сожжение в Руане, не имело большого значения в стратегическом отношении.

Битва при Патэ оказалась решающей, потому что завершила разгром двух английских армий. Бедфорд должен был ободрать как липку свои гарнизоны, чтобы возместить потери Толбота; и после битвы город за городом без боя стали переходить в руки Жанны и короля: Труа, Шалон, Суассон, Лаон. Английский регент сумел собрать новую армию, которая действовала все следующее лето, но война стоила ему новых городов, и владычество англичан во Франции медленно покатилось под гору, пока не было сброшено.

Это случилось, потому что нашелся достойный ответ военной организации, которая позволила Англии привести на грань национального коллапса значительно более крупную страну. Очевидно, что дело было в высвобождении моральных сил. Девиз «In hoc signo vinces»[7] может быть таким же действенным оружием на поле битвы, как меч или пушка. Эти моральные силы свели на нет эффект хорошего управления, с помощью которого Бедфорд обеспечил Англии господство в северной Франции. Нельзя сказать, что Карл мог предложить правительство лучше; всем управляли его презренные фавориты, правосудие было в упадке, налоги взлетели. Нельзя даже сказать, что одно правительство было английским, а другое французским, поскольку администрация Бедфорда почти сплошь состояла из французов. Но через Орлеанскую Деву Карл получил поддержку от небесного царя — он был помазанник Божий, и повиноваться ему было долгом гражданина и верующего.