Тайна желтых нарциссов - Эдгар Уоллес

Сыщик, ничего не понимая, уставился на него.

— Мое обещание? Какое?

— Защитить не только преступника, но и тех, кто попал в скверную историю, защищая его.

Тарлинг подскочил.

— Вы хотите сказать, — хрипло начал он, — не собираетесь ли вы обвинить?!

— Я никого не обвиняю, — возразил управляющий, сделав вежливый жест рукой. Хочу только объяснить, что оба мы — мисс Райдер и я — находимся в очень серьезном положении, и что в вашей воле дать нам ускользнуть, чтобы отправиться в страну, не заключившую с Англией конвенции о взаимной выдаче преступников.

Тарлинг шагнул вперед, и Мильбург резко отскочил в сторону.

— Вы собираетесь обвинить мисс Райдер в соучастии в убийстве?

Управляющий улыбнулся, но было видно, что он чувствует себя неважно.

— Я уже раз сказал, что не собираюсь никого обвинять. Что же касается убийства, — он пожал плечами, — вы сумеете лучше понять все, когда прочтете документы, запертые в сумке. Я как раз собирался доставить ее в надежное место.

Тарлинг взял сумку со стола.

— Я завтра же буду знать, что она таит в себе. Замки не слишком сложные.

— Вы можете узнать это сейчас, — спокойно сказал Мильбург, вынимая из кармана цепочку, на конце которой висела маленькая связка ключей. — Вот вам ключ, пожалуйста, отоприте.

Сыщик открыл.

Вдруг кто-то вырвал саквояж у него из рук, и, обернувшись, он увидел взволнованное лицо Одетты и прочел ужас в ее глазах.

— Нет, этого вы не должны читать, — крикнула она вне себя.

Тарлинг отступил назад. Он видел на лице Мильбурга насмешливую улыбку и с большим удовольствием ударил бы его.

— Мисс Райдер не желает, чтобы я познакомился с содержимым?

— У нее для этого есть все основания, — ответил управляющий, отвратительно улыбаясь.

— Пожалуйста, возьмите это! — голос Одетты вдруг прозвучал ясно и твердо. Она подала сыщику бумаги, которые только что вынула из портфеля.

— У меня есть на то причина, — тихо сказала девушка. — Но не та, о которой вы можете думать.

Мильбург, конечно, зашел слишком далеко. Тарлинг заметил разочарование на его лице и без малейшего колебания начал читать. Но уже первая строка потрясла его настолько, что у него перехватило дыхание.

«Признание Одетты Райдер».

— Великий Боже! — прошептал он, прочитав бумагу. Документ был очень короток и содержал всего несколько строк, написанных четким красивым женским почерком.

«Я, Одетта Райдер, настоящим признаюсь, что в течение трех лет обкрадывала фирму Лайна и за это время растратила сумму в 25000 фунтов стерлингов».

Тарлинг уронил документ на стол и успел подхватить теряющую сознание Одетту.

Мильбург хотел более простым способом добиться от сыщика своего. Человек умный и хитрый, психолог, он давно раскусил отношение детектива к подозреваемой мисс Райдер. Мастер криминальных расследований, как мальчишка, был влюблен в Одетту. Управляющий успел подслушать большую часть беседы из коридора. Он был в панике.

Мильбург все время жил под страхом, что Одетта Райдер донесет на него. Из боязни, что она может признаться во всем Тарлингу в тот самый вечер, когда сыщик привез ее из больницы в Лондон, он сделал попытку устранить его. Выстрелы в туманную ночь, едва не стоившие жизни Джеку, были сделаны только потому, что управляющий панически боялся разоблачения. Лишь один человек во всем мире мог отправить его на скамью подсудимых, и если бы она это сделала…

Тарлинг уложил девушку на диван. Потом бросился в спальню за стаканом воды. Этим и воспользовался Мильбург. Он молниеносно схватил листок с признанием Одетты и сунул его в карман.

На маленьком столике стоял письменный прибор и коробочка с писчей бумагой. Прежде чем Тарлинг успел вернуться, он вытащил фирменный бланк гостиницы и бросил его в огонь. Когда сыщик появился в дверях, бумага пылала оранжевым пламенем.

— Что вы сделали?

— Сжег признание мисс Райдер.

— Уверен, что это не в ваших интересах.

Тарлинг сбрызнул лицо девушки водой. Она открыла глаза и задрожала. Джек подошел к камину. Бумага сгорела почти целиком. Остался лишь маленький клочок. Он быстро нагнулся и поднял его. Потом обернулся и заметил, что ящичек с писчей бумагой стоит не на месте.

— Хотите обмануть меня? — сердито спросил он и, заперев дверь, повернулся к управляющему.

— А теперь, Мильбург, давайте-ка мне тот лист, который только что сунули в карман.

— Но вы же видели, что я сжег его, мистер Тарлинг.

— Гнусный лжец! Вы хорошо знаете, что я не выпущу вас отсюда, пока этот документ находится в ваших руках. Вы пытались провести меня и сожгли чистый лист писчей бумаги. Ну, давайте сюда признание.

— Но уверяю вас… — начал Мильбург.

— Давайте сюда документ! — крикнул Тарлинг.

Мильбург, смущенно улыбаясь, достал скомканный листок из кармана.

— Ведь вы только что сказали, что сожгли его, — с иронией произнес Тарлинг. — А теперь своими глазами можете убедиться что он будет сожжен.

Джек еще раз прочитал документ и бросил его в огонь. Бумага мгновенно взялась пламенем. Тарлинг довершил сожжение кочергой, разбросав пепел.

— Так, это дело улажено, — удовлетворенно сказал сыщик.

— Надо полагать, вы знаете, что вы только что сделали, — фыркнул управляющий. — Уничтожили важный документ, свидетельское показание, признание — вы, который должен стоять на страже закона и справедливости…

— Ах, да бросьте паясничать! — коротко приказал Тарлинг. Он отпер дверь и широко распахнул ее.

— Можете идти, Мильбург. Я знаю, где вас найти, если вы понадобитесь полиции.

— Вы еще пожалеете об этом! — возбужденно выкрикнул негодяй.

— Наш разговор еще не окончен, — бросил в ответ сыщик.

— Завтра же утром я отправлюсь в Скотленд-Ярд и донесу на вас! яростно произнес Мильбург, бледный от злости.

— Делайте то, что считаете нужным. Но будьте столь любезны, заодно передайте сердечный привет от меня с просьбой, чтобы вас задержали до моего приезда.

С этими словами он запер дверь.

Одетта села на край дивана и испытующе посмотрела на человека, который признался ей в любви.

— Что ты сделал? — тихо спросила она.

— Уничтожил твое признание. Я твердо убежден в том, что только под давлением ты написала его. Разве не так?

Девушка кивнула.

— А теперь подожди. Я оденусь и доставлю тебя домой.

— Домой? — испуганно спросила она. — Не веди меня к матери! Она никогда не должна узнать об этом.