Дикарь - Екатерина Лесина

а ощутить на собственной шкуре — совсем другое.

Голова раскалывалась.

Во рту поселился странный привкус рвоты. Да и перед глазами все плыло.

— Как вообще это получилось? — задал Ульграх вопрос, который явно мучил не только его.

— Разберемся, — магистр поморщился и взмахом руки выпустил пламя, очищая путь големам. Те двигались неспешно и, послушные слову погонщиков, методично добивали всех, кто мог представлять потенциальную опасность. — На днях прибыл берберийский корабль. Они оставили заявку на организацию аукциона. Были приглашены многие уважаемые люди. У вас кровь из носа идет.

— Ничего, — Ульграх поспешно прижал к носу обрывок тряпки. — Значит, не повезло?

— Скорее уж наоборот, — магистр ступал неспешно, то и дело останавливаясь. Он морщился, явно пытаясь оценить размер нанесенного ущерба. — Аукцион должен был состояться завтра.

Кровь текла сквозь тряпку.

По губам.

И на вкус была соленой.

Ульграх слизывал капли, понимая, что это не совсем нормально. Но голова еще гудела, словно в ней поселились те самые проклятые барабаны.

— Странно, что они так поспешили, — магистр снова заговорил уже на берегу. Он остановился перед телом старухи, чьи волосы были белы, а кожа черна. Она, иссохшая, обтягивала кости столь плотно, что видны были не только они, но и остатки мышц, и даже проступившие толстыми веревками нити кровеносных жил.

Пальцы мертвой барабанщицы сжимали круглый камень.

Еще несколько валялось тут же.

Как и темнокожие мертвецы, оскалившиеся в небо.

Ульграх отвернулся.

— Нисколько. С обычным патрулем она справилась, но окажись здесь пара магов посерьезнее, тех, кто поняли бы, что происходит, все было бы иначе.

В небо поднимались дымы. Пахло паленой плотью и жженым волосом. И от запахов этих к горлу подступала тошнота.

— Как бы то ни было, — магистр наступил на барабанщицу, и кости её захрустели. — Все окончено. Надо будет сказать Совету, чтобы пересмотрели правила. А то ведь и вправду, проберись эта дрянь в город…

Он покачал головой.

А Ульрих закрыл глаза.

Барабаны в голове смолкли. Почти.

Глава 15

Вечером Ульграх, отмытый и почти нормально себя чувствующий, сидел в мягком кресле. Кресло стояло у окна, из которого открывался чудесный вид на город.

Ныла рука.

Болело плечо. И еще спина, пусть бы сестра и уверила, что повреждения столь малы, что и силу на них тратить излишне. Само пройдет. Может, и пройдет. Если подумать, то случалось ему быть в куда более отвратном состоянии. Однако почему-то не успокаивало.

Нисколько.

Ульграх сжимал кубок с горячим вином, щедро приправленным медом и травами, и пялился в темноту. Сквозь нее проступали тени башен, изредка подчеркнутых огнями. Сам же город утопал где-то в бездне ночи.

— Рад тебя видеть, сын, — отец вошел через вторую дверь.

— И я, — Ульграх поднялся и отвесил поклон, который сегодня дался особенно тяжело. Заныла спина, и колено вдруг предательски подломилось.

— Я рад, что ты цел.

Ложь. Не то, чтобы не рад, скорее уж позволь Ульграх себя убить, отец лишь уверился бы в его никчемности. А если и испытал бы разочарование, то лишь тем, что план провалился.

— Вот, — сегодня не было настроения играть в слова, а потому Ульграх просто положил на стол мешок.

Отец подвинул его к себе, развязал и высыпал камни на полированную столешницу. В полутьме они слабо мерцали, показывая, что Ульграх не ошибся.

— Это все?

— Да, — Ульграх склонил голову.

Все, что удалось найти.

— Сын? — щелкнули пальцы и виски сдавило. Вновь проснулись барабаны, застучали, запели, но, как ни странно, их голоса принесли облегчение. И Ульграх сумел выдавить:

— Все. Клянусь.

Барабаны смеялись.

Отец же поверил.

И давление отступило.

— Что ж, — он опустился в кресло и, протянув руку к камням, закрыл глаза. — Неплохо. Определенно, неплохо. Три дюжины среднего размера, пара крупных. Ты выяснил, кто был заказчиком?

— Боюсь, что нет. Времени не хватило.

Сердце сжалось. Отец никогда не принимал оправданий. Таких оправданий. Но повезло. Сейчас он был занят камнями.

Только не стоило обманываться. К этому разговору он вернется.

— Плохо, — это было сказано в сторону.

— Я старался. Но он не вел записей! Он почти все держал в голове. Но мне удалось восстановить процесс. И если позволишь, я продолжу работу.

— Нет.

— Но почему?! — из-за усталости и барабанов Ульграх позволил повысить голос, за что и был наказан. Боль вспыхнула в груди. И сердце остановилось, следом перехватило дыхание, а собственное тело стало чужим.

— Забываешься, — сказал отец, удостоив взгляда.

— П-прости.

Пытка длилась вечность, но потом ему позволили дышать.

— Порой мне кажется, что ты неисправим, — отец сгреб камни в кошель. — Для тебя есть куда более серьезное дело, чем возня с големами.

— Это не совсем големы.

Ульграх вовремя прикусил язык.

— Не важно. Найдется кому разобраться. Сегодня отдыхай. Завтра изложишь все, что узнал. И мысли. Если они у тебя есть.

Отец взвесил кошель на ладони.

— Так говоришь, он даже не понял?

— Нет. Возможно, — Ульграх облизал потрескавшиеся губы. — Возможно, мы слишком рано избавились от него?

Он запнулся.

— Стоило подождать. Наблюдать. Он бы вывел на заказчика. А теперь… как мы поймем, откуда взялись камни?

— Из Империи мешеков, — отец погладил нежный бархат. — И насколько понимаю, там тоже не знают, что такое истинные Слезы звезд. К счастью.

Ульграх сглотнул.

— В целом я тобой доволен. Но вот образец следовало бы ликвидировать.

— Он все равно не протянет долго, — Ульграх шкурой почувствовал, что отец готов был выслушать. — Во-первых, он все-таки привязан к своему создателю, а временное ослабление этой привязки не означало её полного исчезновения. Так что уже к полуночи его накроет откатом.

— А во-вторых?

Появилось поганое чувство, что его вновь проверяют. И решают, годен ли он, сын рабыни, носить гордое имя Ульграх.

— Во-вторых, он проглотил камень.

— Ты отдал ему Слезу?

— Одну. Совсем крохотную, — Ульграх вцепился в подлокотники, готовый принять гнев отца, но боли не последовало. — Это был самый простой способ избавить его от привязки так, чтобы наставник не заметил. И он сработал! Но Слеза, разрушив узы, дестабилизирует и энергетические потоки. Все-таки это создание, пусть и способно существовать в некотором роде самостоятельно, но оно зависит от силы.

— То есть, либо откат, либо Слеза?

— Именно, отец, — Ульграх склонил голову.

— Что ж… будем надеяться. В конце концов, это просто сбежавший образец.

Отец не спешил уходить.

Он устроился в кресле, сложил руки на груди и теперь просто смотрел. Рассматривал. И от внимательного взгляда его не укрылись ни усталость, ни сомнения.

— Спрашивай, — было дозволено Ульграху.

— Неужели оно того и вправду стоило? — дело не в разрешении, но если отец решит,