Броня. "Этот поезд в огне..." - Юрий Корчевский

– Вот спасибо!

И Агеева, и самого Габриеляна запросто могли отдать под трибунал, а потом отправить в штрафной батальон.

Бойцы вывели их к штабу батальона, вынесли тела.

Командир уже не спал, извещенный по телефону взводным.

Иванов вскинул руку к пилотке, но комбат остановил его:

– Оставь, разведка… Чем могу помочь?

– Машину бы нам или, на худой конец, подводу. Нам самим тела не донести.

– Подкинул ты мне задачку! Где я тебе машину ночью возьму? Ладно, отдыхайте пока, я попробую.

Командир располагался в избе, покинутой хозяевами. За лесом она не была видна немцам, иначе бы они засекли штаб и накрыли его из артиллерийских орудий.

Сергей, как и другое, улегся на землю и моментально уснул. Показалось, что лишь на мгновение он смежил веки, а в бок уже толкают.

– Заремба, подъем! Машина пришла.

На востоке уже серела полоса неба, рядом с избой тихо урчала мотором «полуторка» – тела погибших погрузили в кузов.

Сергей и сапер забрались в кузов грузовика, лейтенант сел в кабину, и шофер тут же тронул машину.

– Убираться надо поскорее. Немцы на звук стреляют, как бы не накрыли.

Кузов «полуторки» был прострелен в нескольких местах, а верхняя часть борта сзади еще и изрешечена осколками: видимо, «полуторка» побывала в передрягах.

Сергей забился в угол у кабины – тут меньше трясло. В голове мелькали моменты ночного боя. Синицын и Суровихин были бойцами опытными, а погибли. Если бы Сергею достались их противники, сейчас бы он лежал в кабине бездыханным. Случайность, разделившая группу на живых и мертвых. Сергей поежился: в буквальном смысле по лезвию ножа прошел.

Ехали долго. Пришлось выезжать к рокаде – дороге, ведущей параллельно линии фронта, и уже по ней – к их дивизии, потому как разведчики отклонились в сторону и вышли к полку чужой дивизии. Хорошо, комвзвода и комбат поверили без документов, не передали их «особисту» – от тех быстро не вырвешься.

И вот грузовик уже подъезжает к штабу их полка. Лейтенант показал землянки взвода.

Уже рассвело, разведчики взвода успели позавтракать и встретили вернувшихся радостными приветствиями. Однако когда откинули задний борт грузовика, радостные вопли стихли и настроение резко переменилось.

Убитых выгрузили. Старшина засуетился, побежал в хозвзвод – договориться о гробах. Лейтенант же с сапером отправились в штаб полка – доложить о выполнении задания. Как потом оказалось, разрушенный мост уже был сфотографирован нашим самолетом-разведчиком – как и крушение паровозов на станции, и доклад лейтенанта недоверия не встретил.

Присутствующий в комнате комиссар полка воодушевился:

– Герои! Настоящие советские патриоты! Надо статью о разведгруппе напечатать в дивизионной газете, воодушевить, так сказать.

Лейтенант о пожелании комиссара забыл, поскольку надо было писать рапорт и хоронить погибших парней. Да и устал он просто.

День выдался суетным. Старшина исхитрился доставить к обеду гробы, бойцы вырыли могилы – хоронить удавалось не всегда и не всех. В наступлении или отступлении некогда, в бою не до того. Потому часто на поле боя оставались непогребенные тела. Если поле боя занимали немцы, они, опасаясь эпидемий в своем тылу, заставляли жителей близлежащих деревень рыть братскую могилу.

Когда части Красной Армии наступали, что в 1942 году было редкостью, тактическим успехом, погребением занимались войсковые похоронные команды из нестроевых частей. Тогда и отметки на картах делались, документы погибших передавались в штабы дивизий и полков, «похоронки» рассылались, данные шли в архивы, и семьи пользовались льготами. Погибшие в окружении или при отступлении числились пропавшими без вести, родные помощи от государства не получали, а то и вообще подозревались – вдруг солдат в плен сдался, присяге и Родине изменил?

Взвод похоронил павших, лейтенант сказал короткую речь, разведчики дали троекратный залп из личного оружия. Настроение во взводе было хуже некуда. Синицын и Суровихин были старослужащими, многие их знали давно и дружили с ними.

На поминках выпили не только фронтовые сто грамм. Разведчики – народ пробивной, они ухитрялись всегда иметь запасы спиртного: нашей ли водки, трофейного, прихваченного из рейдов шнапса, рома и еще бог знает чего.

Немцы не гнушались опустошать склады покоренных и союзных стран: вина из Франции, ветчина консервированная из Бельгии, колбаса копченая из Австрии… Впрочем, и техника была разномастной: до четверти танков в гитлеровской армии были чешского производства, а грузовики – из всей Европы.

Имея запасы, разведчики выпивали редко и меру знали: штаб рядом, не приведи господь – начальство увидит. Да и лейтенант спуску не давал: его не столько боялись, сколько уважали, поскольку в рейдах риск делили поровну.

Но сегодня, на поминках, взвод набрался изрядно. Набились в одну землянку. Тесновато, но взвод потери понес, потому вместились.

Старшина, сидевший рядом с Сергеем, тихо сказал:

– Повезло ребятам: умерли быстро, не мучились. И похоронили их по-человечески.

К смерти бойцы на фронте привыкли – да и как по-другому? Только что вместе читали письмо из дома, и вдруг пуля снайпера – бац! И собеседник твой мертв. Либо мина в окоп, из которого ты только что вышел, угодила. А вот товарищ твой там остался… Случайность или судьба?

А еще – везение. Сергей сам был свидетелем, как в блиндаж снаряд угодил. Все отделение – наповал, а один боец цел остался, даже царапины нет. Только оглох на одно ухо.

На следующий день, когда парни похмельем мучились, пришел комиссар, а с ним – корреспондент газеты. Корреспондент, младший лейтенант, долго расспрашивал, что да как, и фотографировал разведчиков на трофейную «лейку».

Сергей на вопросы отвечал кратко, на лейтенанта ссылался, мол, приказ был, я его исполнял только.

Но через три дня дивизионная газета «За нашу Советскую Родину!» вышла – на неважной серой бумаге. На второй полосе было помещено фото Сергея, на котором его узнать было трудно, и заметка. Разведчики хлопали Сергея по плечу, подначивали и намекали – обмыть бы надо. По-своему, по-хорошему завидовали. В поиск ходили все разведчики, а напечатали статью и фото только Сергея.

– Ты газету не давай никому – заберут. Пошли родным, пусть почитают, как их сын воюет. Чтобы гордились! Не на кухне подъедаешься!

Заметка ли тому была причиной, удачно ли выполненное задание, но жизнь Сергея изменилась. Лейтенанту дали медаль «За боевые заслуги», а Сергея повысили в звании – он стал сержантом.

А через несколько дней его пригласил к себе начальник разведки полка. В комнатушке сидел незнакомый майор.

Сергей представился.

– Садись, сержант. Я комиссар разведки дивизии майор Осипов.