В плену безудержных желаний - Энни Уэст

— Чудесный?

Ашраф повернул ее руку и поцеловал в ладонь.

У Тори перехватило дыхание.

Она гордилась своей честностью и умением смотреть правде в лицо. Но сегодня она поняла, что все это время просто пряталась сама от себя.

Она любила Ашрафа.

И это было не только желание. Не только восхищение его решимостью сделать все возможное для сына и для своего народа.

Когда он подарил ей эти великолепные серьги, она перехватила его нежный взгляд. Возможно — только возможно, — что его чувства к ней были более глубокими, чем она думала.

Похищение в пустыне научило ее жить настоящим. Ты не знаешь, что принесет следующий день. Возможно, у тебя никогда не будет другого шанса сделать то, что действительно имеет значение.

Что имело значение, так это Оливер и Ашраф. — Виктория, ты опять витаешь в облаках.

Рука Ашрафа легла на ее талию, притягивая ее туда, где ей хотелось быть.

Ее охватила волна жара. Но теперь, кроме физической жажды, она различала и другое, более глубокое чувство.

Жизнь в Зе-Альде будет для нее, конечно, вызовом. Жизнь с Ашрафом — совершенно новым жизненным опытом.

Но любовь не может быть отвергнута.

— Я приняла решение.

Ашраф нахмурился.

— Не стоит позволять одному фанатику…

— Ш-ш-ш… — Она приподнялась на носочки и поцеловала его, заставив замолчать. — Если предложение все еще в силе, мой дорогой шейх, то я… согласна выйти за тебя замуж.

На мгновение ей показалось, что он ее не услышал. Или она не произнесла это вслух. Он смотрел на ее поднятое к нему лицо и молчал.

Но потом, словно очнувшись, он опустился на одно колено и поцеловал ей руку. Сначала одну, потом другую. Не со страстью, а словно выполняя какой-то строгий ритуал из времен бесстрашных рыцарей и прекрасных дам.

— Даю тебе слово, Виктория, что ты никогда не пожалеешь об этом. — Слова прозвучали как торжественная клятва. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива. Я всегда буду поддерживать, уважать и заботиться о тебе и о нашей семье.

Его слова вызвали в ней противоречивые чувства.

Заботиться.

Это хорошо. Даже более, чем хорошо, в сочетании с остальными обещаниями.

Тори заставила замолчать жалобный внутренний голос, что забота — это все же не любовь. Пока было достаточно и этого. И возможно, просто возможно, что через какое-то время…

Ее мысли прервались, когда Ашраф встал. Серьезное выражение его лица сменила сияющая улыбка.

— Спасибо тебе, Тори.

Он подхватил ее на руки и, кружась в ритме вальса, направился к двери.

Она рассмеялась.

— Что ты делаешь? Куда ты меня несешь?

Как будто она не знала!

— В постель. Показать тебе, как прекрасен будет наш брак.

Не боялся ли он, что она может изменить свое решение? Нет, она уже все решила. Не стоит ожидать невозможного. Она примет то, что ей было предложено, и постарается получить из этого как можно больше.

В сказки она уже не верила.

Возвращаясь в офис, Ашраф кипел от гнева. Он уволил министра внутренних дел, но, похоже, этого было недостаточно.

— Ну, как прошла встреча? — спросил Брэм, взглянув на него поверх экрана монитора.

— Как и ожидалось. Теперь у нас есть вакансия министра. — И обиженный экс-министр, вне себя от изумления, что его действительно уволили. Старый козел считал себя неприкосновенным.

— Хорошо. Без него совет будет лучше работать.

— Ты всегда призывал к терпению. — Вчера терпение Ашрафа лопнуло.

Брэм пожал плечами:

— Ты не раз давал ему шанс.

— Что случилось? — Ашраф хорошо знал своего друга. Должно быть, произошло что-то, что разбудило в нем воинственный дух.

Брэм кивнул на компьютер.

— Сообщения прессы. Каким-то образом им удалось получить фотографию Тори и Оливера, сделанную в Австралии. И сразу поползли слухи, что Оливер твой сын.

Ашраф провел пальцами сквозь волосы. Он знал, что было рискованно затягивать с официальным признанием. Ашраф хотел объявить об этом одновременно с заключением брака, но понимал, что Тори нужно время.

— Значит, кот уже выскочил из мешка. — Он сделал глубокий вдох. — Организуй пресс-релиз, я…

— Это еще не все. — Вид у Брэма был мрачный. — Я получил петицию от некоторых членов совета. Они слышали об Оливере и знают, что ты переехал из своих комнат во дворце, чтобы быть поближе к Тори. Они требуют, чтобы ты их оставил. Или отрекся от престола.

Ашраф хмыкнул:

— Как если бы у них было право требовать! Дай мне угадать. — Он назвал трех друзей экс-министра, и Брэм кивнул. — Похоже, они не забыли, кому обязаны тем, что играют какую-то роль в правительстве.

— И еще. Они угрожают добраться до Карима и попросить его занять престол.

Ашраф стиснул зубы. Меньше всего Кариму было нужно, чтобы его беспокоила какая-то делегация старых зануд.

— Карим отрекся от престола. Его решение неизменно. Более того, невозможно.

Брэм поднял брови, но Ашраф больше ничего не сказал. Только он и его брат знали причину. Медицинский тест показал, что Карим, а не Ашраф, был кукушонком в королевском гнезде.

Именно это открытие, как думал Ашраф, и ускорило кончину старого шейха. Что младший сын, которого он презирал, а не старший, которого он воспитывал как наследника, оказался его настоящим сыном.

После похорон Карим остался в Зе-Альде, только чтобы увидеть, как будет коронован Ашраф. А потом уехал. И возвращаться не собирался.

— Это все?

— Одна из последних статей, пожалуй, самая гнусная. Там говорится о работе Тори в удаленных регионах, где она часто была единственной женщиной в партии. И делаются намеки на ее моральный уровень…

Ашраф почувствовал, что задыхается.

— Откуда взялась эта чертова статья?

— Информационное агентство принадлежит одному из друзей уволенного министра.

Ашраф кивнул.

— Покажи ее мне и позвони в их офис. Они заплатят за клевету.

С этим нужно было покончить прежде, чем это дошло бы до Тори.

Но к концу дня подоспела еще одна плохая новость. Адвокаты высказали сомнение, был ли вообще нарушен закон. Если бы Тори являлась гражданкой Зе-Альде или если бы она уже состояла с ним в браке, статья была бы изъята, а агентство закрыто. Но то, что она была иностранкой, все меняло.