Василий Львович Пушкин - Наталья Михайлова

(Хотя, чье чувство было оскорблено, еще предстоит решить.)

Василий Львович уезжал из Москвы в конце апреля, накануне своего дня рождения. Быть может, он рассчитывал, напитавшись новыми впечатлениями, повстречавшись с новыми людьми, родиться для новой жизни. За окнами кареты замелькали города и страны — Германия, Франция… А потом — уже морским путем — в туманный Альбион, в Англию…

В 1804 году В. Л. Пушкин возвращается в Москву. Но должно было пройти еще много времени до решения церковного суда. 8 февраля 1806 года отчаявшийся Василий Львович обратился к князю Александру Николаевичу Голицыну, обер-прокурору Синода с просьбой помочь ему в прекращении дела о разводе его с женой. Письмо В. Л. Пушкина А. Н. Голицыну, письмо А. Н. Голицына московскому викарию, преосвященному Августину, письмо преосвященного Августина А. Н. Голицыну и, наконец, указ Синода по делу о разводе Пушкиных проливают свет на создавшееся положение и вместе с тем ставят перед нами новые вопросы, требующие ответа. Обратимся к названным документам.

В. Л. Пушкин — князю А. Н. Голицыну 8 февраля 1806 года из Москвы в Петербург:

«Не лишите меня покровительства вашего. На вас единственно полагаю я всю мою надежду. Жена моя, Капитолина Михайловна, желая выйти за другого, разными происками, через усердствующих ей посредников, вынудила у меня письмо, которое, будучи в беспамятстве, я написал, но потом в неоднократных просьбах моих, поданных его преосвященству Августину, викарию московскому, я опровергнул, и просил его преосвященство, как архипастыря, возвратить мне мою жену, с которою я никак разводиться не желаю, а напротив того, по долгу христианскому хочу жить неразлучно, и никаких к тому с моей стороны препятствий нет. Теперь духовная консистория не знаю почему требует меня к формальному суду, то мне судиться с женою, которую я люблю и с которой я хочу жить, не для чего. Я исполню долг христианина и мужа и потому имею право просить помощи вашей. Мне также известно, что главное удовольствие ваше есть помогать несчастным и невинным. Прошу ваше сиятельство сделать милость отписать преосвященному Августину, чтоб мне позволено было приехать в С.-Петербург и объяснить вам самим все мое дело, я надеюсь, что вы, по великодушию вашему, не откажете мне в сей моей просьбе и будете уверены о не лестном почитании, с которым имею честь пребыть, и проч.»[142].

Князь А. Н. Голицын — преосвященному Августину 16 февраля 1806 года из Петербурга в Москву:

«Василий Львович Пушкин пишет мне, что супруга его Капитолина Михайловна, желая выйти замуж за другого, разными происками выманила у него письмо в беспамятстве и теперь в московской консистории завела суд по форме о разводе.

Не знавши о подлинности дела сего, но судя, что других законных доказательств к разводу, кроме вынужденного у него в беспамятстве письма, нет, то казалось бы по одному сему и тогда, когда он с нею желает неразлучно жить, начинать суд по форме невместно; и для того я покорнейше прошу ваше преосвященство оказать ему архипастырское покровительство. А как г. Пушкин изъяснит еще и то, что имеет надобность бытьв С.-Петербурге, но его принуждая стать к суду, не позволяют отлучиться, то в сем случае прошу доставить ему ваше пособие, ибо если уж столь необходимо, и делу сему обойтись без формального суда не можно, то он вместо себя представить может поверенного. Меня ж прошу уведомить о существе дела сего, пребываю впрочем с истинным почтением и проч.»[143].

Преосвященный Августин — князю А. Н. Голицыну 7 марта 1806 года из Москвы в Петербург:

«Сиятельнейший князь, милостивейший благодетель мой!

Почтеннейшим писанием от 16-го прошедшего месяца ваше сиятельство изволите требовать от меня уведомления по делу коллежской асессорши Капитолины Пушкиной о разводе с мужем ея. По учинении справки, спешу донести вашему сиятельству, что дело сие началось по формальному прошению оной Пушкиной, обвиняющей мужа своего в нарушении к ней верности, и свидетельствующей то, как другими доказательствами, так собственноручным письмом его, в котором г. Пушкин ясно и прямо признает себя нарушителем святости брачного союза, и что он привязан к одной женщине, от которой никогда отстать не может.

Мы по долгу пастырскому всячески старались примирить жену с мужем. Прежде ни муж, ни жена не склонялись к примирению, но после муж склонился, а жена осталась совсем непреклонною. Почему чрез восемь месяцев после того, как жена г. Пушкина подала на него просьбу по необходимости, велено начать суд; и до решения дела г. Пушкину от Москвы не отлучаться.

Получив почтеннейшее письмо вашего сиятельства, я отнесся к его высокопреосвященству, ходатайствуя за Василия Львовича. Но в ответ получил от него, „что дело производится по законному учреждению, и поэтому не решится. А потому г. Пушкину до решения дела отлучаться из Москвы не следует, а поверенных в брачных разводах принимать указами запрещено, а велено их судить лично“. О сем донося вашему сиятельству, смею уверить, что я с моей стороны Василью Львовичу готов сделать всякое пособие и тем доказать, что ничего нет для меня приятнее, как исполнять волю вашу и чрез то заслужить милости и покровительство ваше.

С глубочайшим высокопочитанием и совершенною преданностию имею честь быть и проч.»[144].

Извлечение из указа Синода от 22 июня 1806 года по делу о бракоразводном процессе В. Л. и К. М. Пушкиных:

«По производстве о сем продолжительное время дела Московское епархиальное начальство постановило следующее определение. Как истица Капитолина Пушкина, по многократно чинимым ей увещаниям и советам, примириться с мужем своим не согласилась и в том оказалась совсем непреклонною; а поелику и Пушкин, сколько ему от духовного начальства ни делано было пособия, чтобы он с своей стороны все средства употребил на примирение жены своей к сожитию с ним, но о том и отзыва к ней не имел и лично перед собранием Консистории показал, что он с самого обвенчания с истицею супружеской верности не хранил и с отпущенною на волю девкою Аграфеною Ивановою прелюбодейство подлинно чинил и с нею в Париж и прочие немецкие города ездил, также и представленное от жены письмо, в рассуждении связи его Пушкина с оною девкою, подлинно ли писано его рукою в целом уме и по собственному чувствию в невинности и честности же его, а не по чьему либо другому, что (а равно и все показания жены его в рассуждении сего поступка) утвердил во всем за точныя и справедливыя, и жить он с нею впредь в законном супружестве, по причине падения своего, и могущей быть посему от нея всегда недоверчивости, не пожелал: за каковым собственным его Пушкина и учиненным пред судом лично признанием, по силе Воинских Процессов 2 главы п. 1,2 и 3, показал себя в нарушении брачного союза и впредь к тому неблагонадежным, для того его Пушкина брак с истицею Капитолиною, урожденною Вышеславцевою, за прелюбодейство его Пушкина, по силе Евангелиста Матфея гл. 19 стиха 9 и Василия В. 21 гл. пр. 9, расторгнуть, и чтоб он ту Вышеславцеву впредь женою своею, а она его своим мужем не почитала и нигде не писала, в том обязать их подпискою, с таким подтверждением, чтобы он по силе 9 пр. Василия Великаго оставался всегда безбрачным и в другой брак ни с кем не дерзал. Жене же его Вышеславцевой, яко лицу невинному, во второй с свободным лицем брак, когда пожелает, вступить дозволить и в том дать ей свидетельство; а его Пушкина за прелюбодейство от жены по силе Анкирского собора, 20 пр. подвергнуть семилетней церковной епитимии, с отправлением оной через шесть месяцев в монастыре, а прочее время под смотрением духовного его отца, с тем, что оный, смотря на плоды его покаяния, может ему возложенную епитимию и умалить. Синод утвердил определение епархиального начальства»[145].