Заговор Дракона. Тайные хроники - Станислав Сенькин

Мы сели в машину, и наконец мне стало понятно, что все-таки изменилось – я был без очков, но видел мир ясным здоровым зрением. Термовампир, исцелив меня от сотрясения, каким-то образом вернул мне нормальное зрение. Я посмотрел на Корвина. Он лишь снисходительно улыбался.

Вампир раздобыл где-то старенький микроавтобус «Фольц» грязного бордового цвета. До границы с Македонией оставалось еще около шести часов ходу. Было утро. Только сейчас я понял, что весь прошлый день и ночь я провалялся в больнице без сознания. Что касается мощевика, то я подозревал, что его стащил у меня с шеи Корвин. Вампир, словно понимая, о чем я сейчас думаю, хитро улыбался. Он посмотрел на часы и завел машину:

– Минут через двадцать начнутся бомбардировки. На этот раз мы под обстрел не попадем. Бомбы будут сбрасывать сегодня на Белград. Им нужно разрушить текстильную фабрику в районе Панчевского моста.

Мы тронулись. Я протер глаза тыльной стороной ладоней. От того, что Корвин вернул мне нормальное зрение, я начинал чувствовать к нему благодарность. Учитывая нескрываемое презрение термовампира к нам, людям, мне стало казаться, что эта благодарность приняла унизительную форму собачьей преданности. Вампир и вправду обладал невероятным обаянием и мог вызывать в людях эту рабскую преданность. Мне нужно было во что бы то ни стало вырвать из сердца все приязненные чувства к этому чудовищу, как кусты белены с огорода.

Надо иронизировать, вот что!

– А откуда такая осведомленность о планах этой операции, Корвин? Вы, смотрю, не простой упырь, а натовский агент!

Вампир резко затормозил и остановил машину. «Фольц» заскрипел тормозами, почти завизжал и прокатился метров пять левым боком к обочине. Корвин схватил меня за ворот, открыл дверь и вышвырнул из машины, как щенка. Я плюхнулся на молодую траву лицом вниз. Трава была еще мокрая от росы. Эта странная выходка вампира стала для меня абсолютно неожиданной, я не знал, что и думать. Голова вновь заболела, и зрение минуты на две снова ухудшилось. Мы были еще в городе, рядом ходили люди, но Корвину было совершенно все равно.

Мне стало очень страшно. Как я потом понял, это и было целью Корвина: напугать меня, чтобы я впредь не позволял себе дерзость в отношении его, моего господина, в роль которого он все больше входил. Корвин поднял меня за шиворот, сильно ударил несколько раз, затем опять схватил левой рукой за ворот и оторвал от земли. Он держал меня, как глупого котенка. Его лицо преобразилось: маска снисходительного дружелюбия куда-то исчезла, под ней я увидел жестокое лицо древнего дракона, невозмутимого в своей жестокости, убежденного в своем бесконечном превосходстве.

Дракон зашипел от ярости:

– Ну все, ты меня достал, профессор. Сейчас я буду тебя убивать. – Он поднес к моему лицу свою правую руку, руку-лапу с большими когтями. Я не знал, выросли ли у него когти на самом деле или это был обман зрения. Зрелище было очень жутким, но не без некоторой мрачной величественности. Он хотел убить меня с эстетичностью аристократа, красиво и жестоко. Теперь я до конца ощутил отношение вампиров к нам, людям. Мы и вправду для них лишь мыслящий скот.

Моя жизнь закончится так глупо и бездарно. Зачем я согласился на предложение Божко?! Я совсем пал духом и попытался глупо оправдаться перед злом:

– Простите меня, мистер Корвин! Я больше не допущу в своих словах подобную дерзость!

– Нет! – Вампир занес надо мной руку, как большой разящий меч. – Надо было раньше думать, Горич, а теперь ты умрешь! И ничто тебя не спасет, пес. Я выпью всю твою кровь.

Я зажмурился и приготовился к смерти. О, как я был к ней не готов!

– Не надо, Корвин, прошу вас!

Вампир задумался. Он простоял в нерешительности минуты две, заставляя меня раскачиваться, как на качелях, между надеждой и отчаянием. Наконец, он торжественно произнес:

– Хорошо, на первый раз я тебя прощу. Но еще раз осмелишься говорить со мной в таком тоне, Горич, я тебя накажу! – Вампир бросил меня на землю, как мешок гнилой картошки. – Садись в машину.

Я осторожно отряхнулся, размял суставы и, потупив глаза, вернулся на свое место. Вампир не убил меня. Но он выработал у меня условный рефлекс страха и почтения. Его действия были дрессировкой служебного пса. Лишь холодный расчет. Я был недостоин даже гнева этого аристократа-вампира.

Более часа мы с Корвином не разговаривали. Затем вампир принял свой обычный дружелюбный и снисходительный стиль общения. Он рассказал мне, что после победы на Косовом поле орден побежденного дракона перестанет существовать, потому что его главной целью является охранение косовских святынь.

Косово было не только полем сербской боевой славы, но и самым православным местом на земле – такого количества православных храмов и монастырей на одной маленькой территории нет нигде на земле. И это почти в центре безбожной Европы. Косово сдерживало оккультные силы вампирской Европы. Только зная этот факт, вы сможете понять причины странной мистической ненависти мирового сообщества к сербам. Почему косовскому вопросу уделяется столь пристальное внимание со стороны мировых сил? Ответ на этот вопрос кроется в истории борьбы орденов двух драконов, побежденного и побеждающего. В преданиях обоих орденов Косово является библейским Армагеддоном. Только «Рош» пытается отсрочить апокалипсис, а орден мистера Териона – приблизить. Ведь после падения Косово как центра православия вампиры ожидают пробуждения свирепого Ктхулху[21] и возвращение на землю своих отцов – великих древних. Поэтому ставки здесь гораздо выше, чем это может показаться на первый взгляд.

Я присмирел и боялся говорить с вампиром, все больше поддакивая ему. Он, внимательно наблюдая за мной, продолжал мою дрессировку. Мне стало понятно, что долгое время пребывания с этим упырем может быть опасным для меня. Не хотелось становиться, как Корвин выражается, шабес гоем. Мы быстро доехали до границы с Македонией, на которой стояли усиленные блокпосты сербской армии.

Македония официально держала нейтралитет по проблеме Косово, ведь у них была схожая проблема – шиптары неуклонно росли в числе, а сами македонцы медленно, но верно вырождались. Политики этой маленькой страны уже подумывали, чтобы отдать шиптарам большую часть своей родины, ведь через тридцать-сорок лет ситуация здесь могла стать очень опасной. Корвин показал пограничникам документы от совбеза ООН на себя самого и на меня. Пограничник бросил нам несколько неодобрительных слов о политике ООН и пропустил в Македонию. Македонские пограничники были еще подозрительней, потому как боялись, что и их маленькую страну коснется пожар великой войны. Сербы, по их мнению, ввязались в борьбу не по своим силам.