Эмоциональный интеллект ребенка. Практическое руководство для родителей - Джоан Деклер

«В чем дело, дорогой? – начала она. – Ты выглядишь немного грустным».

«Просто я хочу, чтобы сестра была ко мне добрее», – ответил Эндрю.

«А сам ты всегда бываешь к ней добр?» – ответила Джин.

Теперь представьте, что Эндрю почувствовал, услышав этот вопрос. Мама вроде бы интересовалась тем, как он себя чувствует, но, как только он открылся, ответила критикой. Конечно, это критика с благими намерениями и очень мягкая, но тем не менее она остается критикой.

А теперь подумайте, что испытал бы Эндрю, если бы Джин сказала: «Теперь понятно, почему ты так себя чувствуешь несколько дней». Слова Джин показали бы Эндрю, что мама сосредоточена на его печали, что она помогает ему разобраться в его чувствах к сестре и придумать решение. Вместо этого Джин взвалила вину на плечи Эндрю, то есть сделала шаг, который заставит его обороняться и не признавать своей роли в размолвке.

Педагог и врач Элис Гинотт-Коэн, работавшая со своим покойным мужем Хаимом Гиноттом, считает, что родительская матрица может создавать помехи и в ситуациях, когда родитель знает, что ребенок плохо себя вел. Она советует всем родителям не начинать разговор с обсуждения проступка, а сначала поговорить с ребенком о чувствах, лежащих в основе его недостойного поведения.

Чтобы выяснить, какие эмоции лежали в основе поступка, лучше не задавать вопрос: «Почему ты это сделал?» Он звучит как обвинение или критика, и ребенок скорее уйдет в оборону, чем даст вам полезную информацию. Вместо этого заинтересованно спросите у ребенка, как он себя чувствовал, когда совершал свой поступок.

Конечно, сталкиваясь с плохим поведением, непросто игнорировать свою программу, особенно если проповедь так и вертится на языке. Но морализаторство без обращения к чувству, лежащему в основе поступка, чаще всего бывает неэффективным. Это все равно что положить холодный компресс на воспаленную рану. Без лечения инфекции вы только вызовете лихорадку.

Приведу пример: мать приходит в детский сад забрать своего трехлетнего сына на час позже, чем обычно. Ребенок, которого мать часто называет упрямым, намеренно все делает медленно. Он отказывается сотрудничать и идет к двери, не надев куртку. Мать может либо отругать сына за неподчинение, либо остановиться, подумать о предшествующих событиях и попытаться понять его эмоции. Выбрав последнее, она может сказать: «Кажется, сегодня я пришла позже, чем обычно. Большинство твоих друзей уже ушли домой. Тебе пришлось поволноваться?» В этом случае ребенок, услышав, что его тревога и напряжение были обоснованными, скорее всего испытает облегчение и предложит маме себя обнять, не будет ссориться из-за куртки и в согласии отправится с ней домой.

Для успешного общения с сыном матери потребуется отключить долгосрочную программу борьбы с «упрямством». Но очень часто родители реагируют на плохое поведение ребенка прямо противоположным образом. Они еще больше цепляются за свою матрицу, связывают случившееся с отрицательной чертой детского характера и обвиняют ребенка. Эндрю слишком чувствительный, Джанет слишком агрессивна, Бобби слишком застенчив, Сара слишком легкомысленная – эти ярлыки препятствуют эмпатии. Более того, они разрушительны, потому что маленькие дети верят своим родителям, а затем пытаются воплотить их мнение в жизнь, как божественное пророчество.

В своих мемуарах Father to the Man («Отец – мужчине») писатель Кристофер Хэллоуэлл вспоминает, как отец пытался научить его делать деревянный ящик. «Если ты не сможешь сделать его ровным, – сказал отец, – ты ничего не сможешь построить». После упорной и продолжительной работы Хэллоуэлл смастерил ящик, но он получился кособоким. Размышляя об этом эпизоде, он пишет: «Каждый раз глядя на мой ящик, отец хмурился и говорил: “Он не квадратный. Ты никогда не будешь хорошим строителем, если не научишься делать ровный ящик”. Наконец он сдался и перестал о нем говорить. Я хранил в этом ящике мелочи в течение многих лет. И каждый раз, когда я поднимал его верхнюю крышку, меня переполняли теплые чувства, несмотря на то что одновременно я вспоминал и неодобрительный взгляд моего отца»{29}.

Для успешного писателя Хэллоуэлла это было печальным воспоминанием о взаимоотношениях с отцом. А для нас оно может послужить живым напоминанием, что родительская критика имеет мощное влияние на детей.

Как родители мы не хотим, чтобы наши дети удовлетворялись созданием кособоких ящиков. Мы не хотим, чтобы они выросли ленивыми, безвольными, агрессивными, глупыми, трусливыми и лживыми. Но мы также не хотим, чтобы эти недостатки стали характеристиками, с помощью которых наши дети себя идентифицируют. Как решить эту проблему? Ответ прост: не критиковать черты личности своего ребенка. Поправляя детей, сосредоточьтесь на том событии, которое произошло в их жизни здесь и сейчас. Вместо того чтобы говорить: «Ты такой небрежный, вечно у тебя беспорядок», скажите: «Твои игрушки разбросаны по всей комнате». Вместо того чтобы сказать: «Ты так медленно читаешь», скажите: «Если ты будешь читать по тридцать минут каждый вечер, то вскоре начнешь делать это значительно лучше». Вместо: «Не будь таким застенчивым» произнесите: «Если ты скажешь громче, то официантка сможет тебя услышать».

Дети не всегда умеют правильно выражать свои эмоции. Ваш ребенок может расстроиться, но не сможет объяснить, что он чувствует и почему. В таких случаях вам поможет знание о людях, местах и событиях в жизни вашего ребенка. Вы будете лучше подготовлены к поиску возможного источника его чувств и сможете помочь ему их обозначить. Кроме того, вы дадите понять своему ребенку, что считаете его мир важным, и это поможет вам сблизиться.

Мне нравится думать об этой базе данных как о своего рода карте, которую родители сознательно составляют в своей голове. Рассматривая эту карту, родитель может сказать: «Это мир моего ребенка и люди, которые его населяют. Я знаю их имена, их лица и характеры. Я знаю, что мой ребенок чувствует к каждому из них. Вот его самые близкие друзья, а это его враги. Мой ребенок считает, что этот учитель хороший, этот тренер смешной, а этот преподаватель его запугивает. Вот план его школы. Я знаю, где он чувствует себя наиболее комфортно, и знаю, с какими опасностями он здесь сталкивается. Вот его расписание. Эти предметы интересуют его больше всего, а эти вызывают затруднения».

Создание карты эмоционального мира ребенка требует много труда и внимания к деталям. Родители должны найти время разговаривать со своими детьми, заходить в детский сад или школу, посещать внешкольные мероприятия, узнавать друзей своих детей и их учителей. Как и любые карты, ментальные карты также необходимо регулярно обновлять. Но зато такое вспомогательное средство обеспечивает множество точек соприкосновения, позволяющих родителям и детям вести конструктивное обсуждение.

Когда дети чувствуют, что к ним плохо относятся, они могут обратиться к своим родителям за справедливостью, состраданием и поддержкой. Это хорошая возможность для эмоционального воспитания до тех пор, пока родители не совершают ошибку, «объединяясь с врагом». Несомненно, трудно продолжать поддерживать ребенка, если придерживаешься той же позиции, что и авторитетные фигуры, на которых он злится, – учителя, тренеры, воспитатели или родителей других детей.