Измена. Право на семью - Арина Арская

одежду. — У нас тут не свиданка.

Через пять минут у зеркала я недовольно цыкаю. Колени открыты, рукава у блузки прозрачные, а на лоб ниспадает игривый локон.

— Нет.

Еще пять минут, и стою я перед зеркалом в платье, которое должно быть скромным и неприметным, однако оно талию подчеркивает, грудь и голые икры.

— Да что ж такое?!

Третий заход, и я понимаю, что вот гардероб-то у меня совсем не монашеский. Он, конечно, мимикрирует под строгую элегантность, но всячески показывает, что у меня и талия есть, и грудь, и плавная линия бедра. Короче, женщина я, а не бесполое существо.

— Вот блин…

Вот выйду я в этом бежевом платье с провокационным декольте, и решит мой муж, что я его хочу соблазнить в благодарность за вазу. Почему я раньше не замечала, что у меня вся одежда с намеком? Или я себя сейчас накручиваю?

Минуту в нерешительности топчусь у двери и выхожу. У меня нет в шкафу скафандра, чтобы в нем спрятаться, а если не приду на завтрак, то точно привлеку ненужное внимание.

Глава 34. Валер, проснись

— Он, что уже ушел? — тихо спрашиваю Марию, которая замирает с чашкой кофе у рта и косит на меня обеспокоенный взгляд.

Голос у меня дрожит от злости, которая проснулась, когда я не застала Валерия в столовой. Пять минут уже сижу, а его все нет. Смысл тогда в моем платье? Могла бы в халате и растрепанная спуститься.

— Нет, — отвечает Инга, наша домработница и шагает к дверям кухни. — Валерий еще даже не спускался.

Еще пять минут жду и обращаюсь к Марии:

— Позовите его.

— О, нет, я не пойду.

— Почему?

— Прозвучит грубо, но это в мои обязанности не входит, — она слабо улыбается. — И под этой оговоркой я прячу свой страх перед вашим мужем. Я и тут не хочу сидеть, если честно, поэтому я быстренько позавтракаю, схвачу Соню и спрячусь в саду с песенками и сказками. И раз разговор об этом зашел, то я могу пропускать завтраки?

— Нет, — охаю я.

— Почему?

Я задумываюсь. Это была моя инициатива, чтобы Мария присутствовала на завтраках, но зачем? Конечно, я объясняла все это тем, что она — часть семьи, но сейчас понимаю, что я цеплялась за нее, как за громоотвод. Я не хотела сидеть за столом с глазу на глаз с Валерием. Я пряталась за няней моей дочери?

— Если вам некомфортно, — я встаю и откладываю салфетку.

— Я не хотела вас обидеть.

— Я понимаю, — едва слышно отвечаю я. — Почему вы молчали?

— Да я пыталась сказать, — Мария оставляет чашку и поднимает извиняющийся взгляд.

— И я не слушала?

— Нет, просто я слишком витиевато изъяснялась.

Еще минуту стою и жду появления Валерия. Недовольно постукиваю пальцами по столешнице и выхожу из столовой. Поднимаюсь на второй этаж, преисполненная решимостью выяснить, с какого перепугу Валерий нарушает привычное расписание семьи. Я вот тоже не хотела идти на завтрак, но ведь вышла.

Останавливаюсь у его комнаты. Дверь не заперта и чуть приоткрыта. Стучу костяшками по косяку:

— Валера.

Ни ответа, ни привета. Опять стучу, и раздается какое-то невнятное тихое ворчание. Опять тишина.

— Валера, — заглядываю в комнату и замираю.

Спит. Развалился на заправленной кровати в одном полотенце и закинув руки за голову. Незамедлительно краснею, дыхание предательски сбивается. Я будто не супруга своего вижу спящим и нагим, а чужого мужчину, и от него не отвести взгляда. И дело не в его мышцах, прессе, мускулистой груди, а том, какой он во сне умиротворенный и уютный.

— Валер…

— Мммм… — отвечает он сквозь сон.

— Завтрак?

— Толкни… через пять минут, — переворачивается на бок ко мне спиной, и полотенце соскальзывает, оголяя его крепкие ягодицы. — Пять минут… Виктория Романовна… Пять минут… и толкни…

— Ладно, — сипло отвечаю я.

Медленно прикрываю дверь, приваливаюсь к косяку, прижав руки к груди, в котором сумасшедшим моторчиком стучит сердце. Засекаю на наручных часах пять минут, и стою в тишине, широко распахнув глаза. Может, оставить его? Но я дала обещание его разбудить. И, наверное, разозлиться, если он весь день проспит, ведь ему сейчас свой проект надо развивать и тащить вперед.

— Валер, — заглядываю в комнату через долгие пять минут, стараясь игнорировать его зад и смотреть на люстру. — Просыпайся.

Ноль реакции. Повысить голос?

— Валер!

Все равно его имя выходит хриплым и прерывистым шепотом. Сглатываю и опять шепчу, хотя хочу крикнуть:

— Валер, проснись! Пять минут прошло!

Я ног не чувствую, а руки дрожат от волнения, которое гулкими ударами отзываются в висках.

— Валер, пожалуйста, проснись?

Сквозь сон тяжело вздыхает и накрывает рукой голову. Затихает.

— Елки-палки, — кусаю губы и на носочках вхожу.

Как я давно не была в этой комнате. И ни разу я сюда не заглядывала с таким испугом, трепетом и потными ладонями.

— Валер, — едва слышно говорю я. — Просыпайся.

И в ответ ничего, только тихое сопение. Кусаю губы, подхожу к кровати и неуверенно толкаю Валеру в плечо:

— Проснись…

С мычанием переворачивается на спину, морщится и с трудом разлепляет глаза:

— Не сплю я, не сплю.

И тут я понимаю, что его бессовестное полотенце с его передней части сползло. И эта передняя часть в боевой готовности, пусть и сам ее хозяин еще не проснулся. Я цепенею при взгляде на нижнюю половину Валерия, и медленно выдыхаю. Я должна бежать, но мои ноги будто приросли к полу, а глазные мышцы одеревенели.

— Валер…

— Да, я встаю… Угу-м.

Несколько минут молчания, и он сонно вздыхает:

— Пардон, это мое обычное состояние с утра. Это физиология.

И тут-то я, наконец, могу отвернуться, но не более:

— Извини.

Матрас поскрипывает, и зажмуриваюсь. Почему я не могу и шага сделать?

— Все, я проснулся, — Валера зевает и тяжело вздыхает. — Пять минут, и я спущусь к завтраку. Или у тебя что-то срочное ко мне?

— Что именно? — недоуменно спрашиваю я.

— Это ты мне скажи.

Матрас опять поскрипывает, и я могу сделать вывод, что Валерий встал. Оглядываюсь и шепчу, стараясь не опускать взора:

— Нет, у меня к тебе никакого дела нет. Я зашла