Грани лучшего мира - Антон Юрьевич Ханыгин

class="p1">Наконец вспышки прекратились, на секунду дав стонам и крикам пленников разнестись по площади, смешавшись с ревом ликующих горожан. Но затем все звуки потонули в жутком грохоте взвившегося в небеса пламени. Алхимический состав воспламенился ярким белым огнем, но сквозь него были видны силуэты людей, сгораемых заживо. Они бились в агонии, их плоть плавилась и обугливалась одновременно, кости обращались в пепел, а серый прах взмывал ввысь и превращался в мелкую пыль, которую тут же подхватывали потоки горячего воздуха и уносили прочь из этой жизни.

Закончилось все так же неожиданно, как и началось. Пламя с негромким хлопком исчезло, и по городу пронеслась волна жара. В центре площади осталось только черное пятно копоти и лужицы расплавленного металла оков и столба. Все присутствующие тут же упали на колени, на их глазах выступили слезы счастья. Эйфория охватила толпу, они обнимали друг друга, восхваляли Свет, громко молились и торжественно воспевали религиозные гимны.

Спектр остался доволен увиденным. Акт веры превзошел все его ожидания, народ охватило фанатичное рвение. "Но надолго ли? — нахмурился старик. — Может быть, действительно стоит почаще проводить подобные мероприятия? И тогда Алокрия будет беспрекословно подчиняться богоподобному Владыке Света. Но без Церкви он ничего не добьется, Бахирон не дурак, чтобы понимать это. Инициатива переходит ко мне, я сам буду устанавливать правила этой игры…"

Карпалок решил не тратить время понапрасну и сразу же поговорить с королем о будущем. Но он замер в изумлении, как только отвлекся от собственных мыслей и созерцания ликующей толпы.

Шеклоз пытался удержать Илида, который с обнаженным мечом наступал на короля, а Бахирон отходил назад, взывая к здравому рассудку своего друга. Апор снова пребывал в глубокой растерянности. У инквизиции есть правило — не вмешиваться в политику страны, если она не затрагивает вопросы религии. Но ведь он еще был подданным короля и марийцем, который только что привел две сотни своих земляков на жестокую казнь. Три разных человека боролись внутри него, генерал был полностью дезориентирован, ожидая простой и прямой приказ, которому можно было бы следовать, позабыв о собственном мнении. А пока он стоял в ступоре и наблюдал, как короля пытался убить комит армии, сдерживаемый главой Тайной канцелярии.

— Прошу тебя, Илид, — Бахирон отходил, стараясь говорить как можно спокойнее. — Друг, приди в себя, давай все обсудим!

— Будь ты проклят, деспот! — в бешенстве вопил По-Сода, пытаясь обойти Шеклоза. — Ты не уничтожишь Марию! Ты слишком много себе позволяешь. Что ты вообще сделал для востока, чтобы так легко играть жизнями марийцев ради власти?

— Мастер Илид, не стоит горячиться, — успокаивал взбешенного марийца Шеклоз. — Перед вами не просто король, а ваш друг и соратник! Проявите уважение к тому, что вы прошли вместе!

Илид остановился, тяжело дыша. Исступление медленно отступало.

— Уважение, — выговорил он с таким напряжением, словно ворочал камни. — Я уважаю дружбу и честь, мне не чуждо это чувство. В отличие от тебя, Бахирон.

— Это только ради страны, позволь мне все объяснить тебе, друг!

— Какой страны? — перебил короля Илид. — Что ты понимаешь под своей страной? Алокрию? Ты же не видишь ничего дальше своей прогнившей насквозь Илии!

На галерею вбежала стража, но Бахирон жестом отослал их прочь и осторожно пошел навстречу своему товарищу, который несколько мгновений назад пытался обагрить свой меч королевской кровью.

— Ноша монарха тяжела, мой друг, — искренне произнес король. — Прошу тебя еще раз, выслушай меня. Мне приходится идти на это ради лучшего будущего для Алокрии. И создать прекрасный новый мир сможет лишь великий король. Волей судьбы я стал правителем этой страны. Именно я. И я один понесу бремя правления, как того требуют вековые традиции. Я просто обязан сделать это.

Илид выпрямился и вложил меч в ножны, самообладание полностью вернулось к комиту армии. "Уже хорошо, — выдохнул Шеклоз. — Кровопролитие должно произойти не здесь и не сейчас".

— Судьба? Традиции? — По-Сода усмехнулся, но в его глазах снова появилась плотная темнота, которую Мим уже видел при разговоре о судьбе Марии. — Нет, ты не достоин быть королем. Никто из людей не достоин править единолично. В стране никогда не будет справедливости, пока одни будут выше других только по причине своего происхождения и богатства. Люди сами должны выбрать достойнейших, которые будут руководить страной, основываясь на взаимном уважении. Со своей Илией и Евой делай что хочешь. Но в Марию больше не ступит нога ни одного человека, который придерживается монархических взглядов. Можешь снять со своей руки перстень с гвоздикой, Бахирон. Отныне Мария не является частью Алокрии.

Пока все присутствующие приходили в себя от громкого заявления Илида, ставшего в одночасье предателем, к королю подскочил Карпалок и, забыв все приличия, стал трясти его и пронзительно верещать:

— Измена! Мятежник! Схвати его, убей его!

Мучающийся своими внутренними противоречиями инквизитор наконец сумел выйти из ступора, отказавшись понимать происходящее вокруг. Он подбежал к старику, оторвав того от короля, и попытался успокоить Спектра. Карпалок весь покраснел, начал задыхаться от волнения и потерял сознание. Апор взвалил его на себя и потащил к лекарю в королевском дворце. В галерее остались только два комита и король.

— Я уверен, что это небольшое недоразумение можно решить путем простых переговоров, — примирительным тоном сказал Шеклоз. — Давайте все спокойно обсудим.

Бахирон молчал.

— Здесь нечего обсуждать, Мим, — произнес Илид. — Мария в ее текущих границах становится независимой от Алокрии страной. Любой мариец может беспрепятственно вернуться на родину. Как и любой человек, который верит в справедливость и готов жить в равенстве. Гвардия пойдет на восток со мной, больше они ничем не обязаны королю Алокрии. Они отправятся в Марию сейчас же и оповестят всех. Прости, мой старый друг Бахирон, но ты сам виноват в этом расколе.

Бывший комит армии развернулся и пошел к выходу из галереи. Шеклоз ожидал реакции короля, но Бахирон все еще молчал. Илид По-Сода остановился на полпути и обернулся.

— Ты называешь меня другом, Бахирон. Не хочу тебя переубеждать. Давай помнить и уважать это. Я понимаю, что поступаю с тобой очень низко, но пусть дружба сохранится как между нами, так и между нашими странами.

Он продолжил свой путь и беспрепятственно покинул галерею. Из дверного проема выглянул недоумевающий стражник, но наткнулся на взгляд Шеклоза и моментально скрылся. Мим сверкнул жуткой улыбкой, но тут же принял серьезный вид и подошел к королю.

— Ваше Величество, — сказал глава Тайной канцелярии. — Я обещаю вам сделать все, что в моих силах, дабы избавить Алокрию от этого конфликта. И раз вы до сих пор не приказали казнить изменника, я