Приключения капитана Коркорана - Альфред Ассолан

Робартс, инстинктивно отодвинувшись, стал за стволом дерева.

— Друг мой! — крикнул ему Коркоран. — Вот как надо прицеливаться, и будьте уверены, что моим намерением было только желание прострелить вашу шляпу.

Но вдруг трагическое происшествие чуть было не положило конец сражению и дало возможность врагу проникнуть в осаждаемое место.

Один из англичан, быстро проскользнув вдоль стены, подошел к отверстию, проделанному накануне, и так как вследствие недостатка материалов отверстие было очень плохо забаррикадировано, англичанин мог пробраться в пагоду и положить конец битве, выстрелив в Коркорана сзади.

Но, по счастью, Луизон бдительно наблюдала и, скрываясь за дверью, слышала приближение англичанина и поджидала его. Солдат, отчаянным усилием толкнув доски, прикрывавшие отверстие двери, отбросил их в сторону и уже проник в пагоду. Но тигрица моментально бросилась на него и, опрокинув одним ударом лапы, разгрызла ему шею так, что он тотчас же умер. При виде этого и почуяв запах крови, аппетит Луизон возбудился, и она готова была забыть о необходимости сражаться, помня только о возможности хорошо позавтракать, но свист Коркорана заставил ее возвратиться на назначенное ей место.

Капитан начинал сильно беспокоиться, так как никаких известий еще не было о прибытии Голькара. Быть может, Сугриве не удалось выполнить поручение? А между тем снарядов для стрельбы почти совсем не оставалось.

Как только Коркоран показывался около окна, он становился мишенью для сорока пяти ружей, огонь которых давал возможность усиленно работать тем солдатам, которые ударами бревна взламывали дверь, почти уже сорвавшуюся с петель.

Коркоран сквозь отверстие успел уже дать пять выстрелов из револьвера и убедился по крикам и проклятиям, что выстрелы оказались удачными. Но от этого его положение нисколько не становилось лучшим.

— Скорее всходите по лестнице на крышу и нисколько не пугайтесь! — крикнул он, обращаясь к Сите.

Это требование было тотчас выполнено, и капитан немедленно последовал за ней, а Луизон составляла арьергард.

Это было очень кстати, так как в этот момент дверь с треском рухнула, и в пагоду вошли все осаждающие. Но их изумление усилилось еще более, когда они увидели, что Луизон одна. Но позади ее слышался легкий шум, доказывавший, что Коркоран, скрывшийся в извилистой лестнице, снова заряжал револьверы.

— Черт побери! — вскричал яростно Робартс. — Да ведь это предстоит новая осада, сдайтесь, капитан! Поймите, что всякое сопротивление немыслимо, прямо невозможно!

— Слово «невозможно» французам незнакомо.

— Если вас возьмут силою, то вы будете расстреляны.

— Расстрелян! Пусть будет так! Но, если вы будете взяты мною, я вам обрежу уши.

— Приготовьтесь стрелять, — скомандовал Робартс.

Солдаты исполнили его приказание.

— Дорогая Сита, прошу вас, поднимитесь несколькими ступенями выше, чтобы пули, попадая в стены, не могли рикошетом поранить вас.

Он сам поднялся выше, и вслед за ним поднялась Луизон. Таким образом, все они находились в безопасности, так как пули не могли в них попасть, а что касается битвы грудь с грудью в таком узком пространстве, то, конечно, перевес был бы на стороне Коркорана и Луизон.

Но вдруг совершенно неожиданное обстоятельство изменило положение дела.

В пагоду внезапно и быстро вошел один из английских солдат, остававшихся вне пагоды, чтобы помешать бегству осажденных, и громко крикнул:

— Неприятель приближается!

— Какой там неприятель? Это полковник Барклай прислал нам подкрепление!

— Нет! Это — Голькар; я хорошо различил его знамена!

И действительно, явственно был слышен тяжелый топот конницы.

«Черт побери! — подумал Робартс. — Вот десять тысяч фунтов стерлингов, разлетевшиеся как мыльные пузыри, не говоря уже о том, что может последовать от Голькара».

После такого неприятного размышления Робартс громко крикнул:

— Все прочь отсюда и на коней!

Все быстро вышли.

— А теперь, сабли наголо и бросимся на эту сволочь!.. Вперед за старую Англию!..

Весь отряд крупной рысью помчался навстречу Голькару.

Хотя оба отряда далеко не равны были численностью, но трудно было решить, кто будет иметь перевес. Не говоря уже о том, что английская кавалерия, сплошь состоявшая из европейцев, гораздо выше была по силе ловкости и знанию военного дела, самое расположение местности лишало Голькара возможности, воспользовавшись значительным перевесом в численности, окружить неприятеля.

Пагода находилась на возвышенности, окруженной густым тростником, много выше обыкновенного человеческого роста и сквозь который было невозможно проникнуть всаднику.

Три дорожки, проложенные сквозь тростники, доходили до этой возвышенности и, так как они были очень узки, защищать их было легко. Раз проникнет в это узкое пространство кавалерия Голькара, очутилась бы лицом к лицу с англичанами, и тогда многочисленность не могла бы принести пользы, а только отдельная, личная храбрость.

Голькар дрожал от ярости, заметив эти препятствия, противопоставленные ему расположением и условиями местности. Да и притом первое столкновение двух отрядов не могло внушить Голькару доверия к его войнам. Индусы выдержали довольно стойко первый залп, но когда они увидели англичан, бросившихся на них с саблями наголо с Джоном Робартс во главе, они не выдержали и бросились бежать по дороге в Бхагавапур. Но там их тотчас задержал Голькар и всеми мерами старался их ободрить, указывая им на малочисленность англичан, и наконец ему удалось придать им смелость.

Между тем пылкий Джон Робартс вздумал воспользоваться первой удачей и преследовать беглецов, но, доскакав до широкой равнины, где Голькару представлялось полное удобство окружить маленький английский отряд многочисленным индусским отрядом, Робартс счел полезным оставить свой план и мелкой рысцой двинулся обратно, преследуемый Голькаром, хотя и весьма не энергично.

В это время к Голькару подъехал Сугрива.

— Ничего понять не могу, — сказал государь. — Неужели Коркоран погиб, или, быть может, он уже в плену у англичан вместе с моей дочерью.

— Государь! Я сейчас все разузнаю. Я убежден, что ваша дочь жива, потому что англичане сильно заинтересованы тем, чтобы ни один волос не упал с головы ее, а что касается капитана, я видел его в горячем деле, и та пуля, которая могла бы его убить, еще не отлита.

Когда Сугрива это говорил, послышался шум и громкие возгласы, доносившиеся с той стороны, где находились англичане. Вызвано это было появлением Коркорана из пагоды, предшествуемого Луизон и Ситой. Бретонец образовывал арьергард.

Видя выход англичан из пагоды, он, конечно, тотчас догадался о прибытии Голькара, но так как он слишком мало имел доверия к храбрости жалких индусов, Коркоран не мог надеяться быть ими освобожденным. Но, прежде чем приступить к какой-либо попытке, он счел нужным посоветоваться с Ситой и сказал ей: