Ледяное озеро - Джон Фарроу

— Доктор сказал моему любовнику, что я и недели не протяну. А я, святая Люси, с тех пор здесь уже третий месяц валяюсь. Не самые лучшие для меня месяцы, но все же я еще с вами. Несмотря ни на что, я пока жив.

— Держись, Гарретт. Может быть, в этот раз нам больше повезет, кто знает?

— Да, святая Люси, что бы там дальше ни случилось. Если мне полегчает — хорошо, а если поможет науке — еще лучше. Доктор мой меня спрашивает: «Как это у тебя получается, что ты еще не помер?» Он думает Нобелевскую премию получить, если вычислит, как я еще держусь.

— Но ты ведь держишь рот на замке, правда, Гарретт?

— За семью печатями! Он лишнего словечка из меня не выдавит!

После того как Люси с каждым перекинулась парой слов и еще раз всем напомнила, что никаких обещаний дать не может, она обратилась ко всем, заверив их, что они находятся на переднем крае медицинской науки и плевать они все хотели на всех этих проклятых американских и канадских бюрократов, которые думают только о проволочках и во всем вставляют палки в колеса. Люди кивали головами, негромко ругая ненавистных чиновников. Люси напомнила им, что передовые научные достижения вселяют надежду на выздоровление.

— Как я уже вам говорила, лучше быть подопытным кроликом для испытания новых лекарств, чем медленно умирать, принимая старые. Тот день, когда мы найдем новое средство, настанет на многие месяцы раньше, чем все его смогут свободно купить. Какой же смысл в том, чтобы умереть именно в это время, если мы сможем оказать вам помощь? Для всех вас это значит получить шанс выжить. Да, вы, конечно, рискуете, испытывая на себе новые лекарства и давая нам возможность изучить их действие на деле. Но тем самым вы помогаете нам быстрее двигаться вперед, чтобы вылечить всех больных. Мы быстрее получаем необходимые знания, а знания в нашем деле — залог успеха.

После этой речи тон ее изменился, она стала их доктором.

— Мне нужно, чтобы каждый из вас сдал мне кровь на анализ. Это надо сделать в нашей лаборатории в машине. Сейчас, соблюдая порядок и организованность, — а это значит, что вам надо будет встать в очередь, не толкаться и не бузить, Вендел, — вы по одному будете заходить в грузовик. Это займет какое-то время, и мы будем вам благодарны за проявленное терпение.

— Время? Терпение? — спросил ее Вендел. — Да где ты видишь здесь людей, у которых есть время? Мы тут помираем, Покахонтас, детка! Ты тут все болтаешь, бормочешь, лепечешь, а мы мрем и мрем как мухи. Где нам, детка, взять еще по одной жизни, чтоб узнать о результатах?

— А для тебя, Вендел, у меня припасена особенно длинная игла.

От ее ответа все дружно рассмеялись.

— Вот ты опять говоришь о размере. Больше, хуже, лучше — вы, девочки, только об этом и думаете.

— Ты именно поэтому решил стать одной из нас?

Этот вопрос вызвал в группе «подопытных кроликов» приступ чем-то напоминавших смех стонов. Отдышавшись, они с затаенным дыханием ждали достойного ответа Вендела на сокрушительный удар, который нанесла ему насмешка Люси. Он стоял, уперев руки в боки с видом оскорбленного достоинства, и, казалось, был совершенно сбит с толку.

— Пожалуй, — через какое-то время он пришел в себя, — ты права.

Несомненная победа Люси снова вызвала улыбки на губах умирающих людей, которых она приехала спасать.

Люк добросовестно делал свою работу, состоявшую в том, чтобы надежно закреплять пробирки с кровью и без ошибок заполнять документы на всех пациентов.

— Обращайся с этим очень осторожно, — предупредила его Люси.

— Я теперь понял, почему ты взяла меня с собой. Здоровый человек на такой работе может заразиться.

— Ты прав, — согласилась Люси, — это особенно опасно, если порезаться. Кроме того, Люк, мне нужен был помощник, который не одурел бы от вида этих людей, не боялся бы к ним прикасаться, находиться с ними в одном помещении или дышать одним воздухом.

— Тебе бы тоже надо быть поаккуратнее, — ответил Люк.

— Да, да, — отмахнулась девушка.

— Да нет, ты не поняла, — ответил Люк. — С кровью работай аккуратно.

Ее тронула забота спутника.

— Спасибо, Люк. Постараюсь. И не смотри ты так на меня! Я буду осторожна. А ты давай пойди в машину и принеси мне, пожалуйста, из грузовика черную сумку. — Она наморщила носик. — Сегодня мне нужно быть доктором Люси.

* * *

Вендел первым протянул ей руку, Люси Габриель осторожно взяла у него кровь на анализ. Она не была дипломированной медсестрой, но научилась и кровь брать, и внутривенно вводить лекарства.

— Люси, ты очень сегодня занята? Найдешь время немного пообщаться?

— Я здесь пока побуду, но в этот раз у меня исключительно деловая поездка. Завтра мне надо быть в Вилладже, а в пятницу — в Ньюарке.

— В Ньюарке! Да ты и вправду святая. Благодари Бога за то, что у тебя есть телохранитель.

— Я и сама могу за себя постоять.

— Многие так говорят перед смертью. Постучи скорее по дереву!

— С тобой мы закончили, — она взяла пробирку с его кровью. — Прекрасный цвет, Вендел.

— Я и вампиру такого не пожелаю. Значит, покутить нам с тобой не доведется?

Она чуть заметно покачала головой.

— Слушай, ты не можешь мне сделать одолжение? — Люси рассказала ему о клерке в мотеле в Парамусе, которого звали Эван, и Вендел пообещал с ним связаться.

Чтобы не простудиться в грузовике, она надела серую шерстяную куртку, включила электрообогреватель, подключив его к розетке в доме, для чего ей пришлось протянуть через тротуар длинный провод, и стала заниматься с каждым пациентом по очереди. Она вводила полагающиеся им дозы препаратов, потом каждого спрашивала, на что он жалуется, и определяла новый набор лекарств. Таблетки она делила по размеру, форме и цвету. Для тех, у кого болезнь имела развернутую клиническую картину и кому не стало легче после ее предыдущего визита, но они остались в живых, она выбирала один режим лечения. Для самых здоровых режим был совсем другой, а тем, у кого наблюдалась побочная симптоматика, приходилось подбирать соответствующие дополнительные средства. Работа была однообразной и утомительной, потому что ей нельзя было ошибиться ни в подборе лекарств, ни в их дозировке. Каждый человек проверял и перепроверял предписанные рецепты, пересчитывал количество красных и синих таблеток, переспрашивал ее, как часто их надо принимать и в какое время суток. Она тщательно выписывала каждый рецепт, и, хотя все пациенты подходили к проблеме с должной серьезностью, она постоянно подчеркивала необходимость дисциплины при лечении. Некоторым она давала больше сорока таблеток, а Вендела, здоровье которого было лучше, чем у многих других, отпустила, дав ему всего семнадцать.

— На две меньше, чем в прошлый раз, — заметил он. — Хотя парочка очень больших.