Практическая психология. Разрушитель - Ирина Успенская

Иверт наклонился и за волосы задрал голову бездыханного тела.

– Он мертв?

– Да еще дышал, как волокли, – растерянно пробормотал Рэй.

– Сдох, – недовольно констатировал горец. – Эх, а я хотел показать на нем одну занимательную казнь, которой мы казним убийц детей.

– Не узнаю, – Алан как ни всматривался, а не мог понять, кто это.

– Управляющий Касим, – подал голос Леонардо.

– Вы что натворили? Да не мог он быть убийцей!

Вашу мать! Убили невиновного человека!

– Хозяин, у него линии сошлись, – виновато прошептал Леонардо, словно это он избил несчастного до смерти.

– Да признался ур-род! – в сердцах воскликнул Рэй.

– А я предупреждал, – тихо произнес Ворон. – Но капитана можно было остановить только молотом.

– Так он же сбег! Уйти хотел через тайный ход, уже в горах взяли. Из-за него я в снег по пояс провалился!

– Да, это повод убить человека, – хмуро буркнул Алан. – Ворон, рассказывай.

– Оське кухарка шепнула, что покойный печник, перед тем как сгинуть, хвалился, что скоро разбогатеет, что он секрет услышал такой, за который ему кучу золота отвалят. Да только вместо золота получил шилом между ребрами. Я так понимаю, что в тот тупик, где мы нашли тела, он пришел получить плату за молчание. Потому что убили его там, кровь на земле была, остальные были задушены. Когда Касима взяли, он сразу сказал, что только с вами будет говорить, что он знает, кто за всем этим стоит. Мол, после того как вы узнаете правду, вы его еще и наградите.

– А потом сбежал, пока мы других проверяли, – попытался оправдаться Рэй виноватым голосом. – Ну как пошли за ним, так я и… сорвался.

– Я же говорил, бей вполсилы! – встрял Иверт.

Судя по довольной роже горца, его совесть не мучила. Главное, они поймали убийцу, а то, что он не выжил, так воля духов. Жизнь в этом обществе гроша ломанного не стоила.

– Так я и бил вполсилы, – поскреб Рэй макушку. – Видать, нечаянно сломал ему что-то.

– Уберите его отсюда, – устало приказал Алан. – Ворон, что он успел сказать?

– Что его наняли убить вас, когда вы только пришли в крепость, что потом этот человек передумал, но рабы и печник подслушали, и он, чтобы не подводить нанимателя, убрал свидетелей. По приказу. Он сам бы никогда и ни за что! И вас он не собирался убивать! Он бы признался! Но отказать этому неизвестному человеку не смог. А имя только вам скажет. Он не думал, что вы из-за рабов так осерчаете. Это же рабы, но они хотели денег, а денег у него нет. В общем, ни в чем не виновен. Рабы не люди, их можно убивать безнаказанно.

– И из-за несдержанности Рэя мы не узнаем имени заказчика, – Алан смотрел на Рэя, и тот ежился под его взглядом.

– Да я его один раз только и стукнул! Ну, может, три…

– И иголки под ногти.

– Не, это я только пугал!

– Испугал до смерти, – хохотнул Иверт.

– А ты зубы не скаль, задание твой отряд провалил, – жестко произнес Алан. – Я сказал убийцу живым привести! А ты мне труп притащил! Мне теперь ходить и оглядываться, кто еще нож точит? А Зира? Если этот неизвестный решит ударить по ней, раз по мне не вышло? Пошли вон! Оба!

Алан был в ярости. Столько работы коту под хвост! Опросить людей, собрать сплетни, проверить подозрительных – и из-за глупой силищи некоторых потерять нить!

– Кир Алан, виноват… – начал Рэй, но, столкнувшись с взглядом воспитанника, попятился к двери. – Я потом зайду…

– Хозяин, – тихо позвал Леонардо. – Не кричите. Капитан не хотел, просто он за вас испугался. Как услышал, что это вас убить хотели, так и обезумел.

Художник бесшумно поднялся, в руках у него оказался уголь. Он оглянулся в поисках бумаги, не нашел и, подойдя к камину, снял с него поднос. Сел обратно, опершись спиной о диван, и начал быстрыми штрихами делать набросок. Алан вздохнул. Испуган и нервничает. Леонардо всегда начинал рисовать неровными штрихами, когда нервничал. Словно пытался выплеснуть негатив в рисунок. Действительно, нужно взять себя в руки. Уже ничего не изменишь, а поговорить можно и позже.

– Прости, Неженка, – чуть слышно произнес он и, подойдя к художнику, остановился за его спиной, бездумно глядя, как из коротких нечетких линий рождается голова тау. – И никакой зацепки…

Алан отошел к столу, потер кольнувшие болью виски. Кто? Зачем, было ясно – месть. А мстить могли многие. Тот, кому Касим не мог отказать, то-то выше его по положению. Алан зло ухмыльнулся. Таких в крепости много, да и за ее пределами тоже. Тот же Чех или Гарнер… Он до сих пор не мог понять их мотивы.

– Хозяин, – позвал Леонардо, и Алан резко оглянулся. В голосе раба звучал испуг. – Я очень хорошо помню, что, когда рисовал в прошлый раз, тут ничего не было! – Он двумя руками держал на весу доску. – Здесь написано «Эмилия».

– Где?

– Вот! – парень ткнул пальцем в самый уголок доски.

Если не присматриваться – можно подумать, что просто царапины от ножа.

– Узнай, кто, кроме Саша, заходил в кабинет, – бросил Алан Ворону.

Тот, как всегда при таких приказах, укоризненно посмотрел на герцога, но вышел в коридор.

Намек или просто имя любимой девушки?

– Ты уверен, что этого не было?

– Уверен. Я в прошлый раз выбирал ровную сторону, поэтому осмотрел все.

Алан кивнул. Эмилия. Это ни о чем не говорило, женщин с таким именем среди его знакомых не было. Но, может, кто-то из любовниц старого герцога?

– В вашем кабинете, кроме Саша, никого не было, – подал от двери голос Ворон. – Ненадолго заходила его подружка, забрать белье в стирку. Больше никто не появлялся. Длань вернулся.

«Вот как, – хмыкнула про себя Виктория, – вовремя и, небось, уже в курсе происходящего».

Дверь без стука распахнулась, и в кабинет вошел хмурый Алвис.

– Эмилия – имя маркизы Вас’Хантер.

– И тебе добрый день, Алвис. Странно выглядишь, – ехидно произнес Алан, рассматривая ксена. Потертая кожаная куртка на меху, черные штаны, заправленные в высокие сапоги, мохнатая шапка, которую Длань снял с головы и бросил на кресло. – Еще одна неучтенная дочь бывшего герцога?

– У герцога была одна дочь. Официально. Эмилия Вас’Хантер, которую вы знаете под именем Эвелин.

– …?

– Давно я не слышал от вас новых слов, – улыбнулся Алвис и налил себя вина. – Ей не нравилось имя, и она приказала называть себя Эвелин.

– Так, может, Саш был в нее влюблен и выцарапал имя на доске от избытка чувств?

– Нет, хозяин, Саш любил Милу, – тихо произнес Неженка и сжался под взглядом ксена, он все еще его боялся.